Рейнеке задумался. По нынешним временам - на дороге можно дождаться не помощи а - в лучшем случае - удара в спину. В худшем - затопчут и не заметят. Но ... Рейнеке пожал плечами, легко - на вид, рейтар был грузен и тяжел, да и кираса весила немало - поднял тело и пошёл. Анна за ним. Теперь они шли направо, сквозь лес, прямо на зарево.
Так они шли с пол-часа. Треск вдали то затихал, то разгорелся. Зарево бледнело вдали. Закат догорел, сквозь кроны ветвей кололи глаза первые звезды. Тьма упала вокруг - глухая, плотная, хоть ножем её режь. И тишина - до звона в ушах. Будто они с юнкером одни в целом мире.
- Похоже, бой кончился, - прошептал юнкер. Ошибся. Под ногами слегка задрожала земля. Новый залп равнул молнией уши. Сорвалась, забила крыльями испуганная птица над головой. Раненный дёрнулся, захрипел и затих на руках у Рейнеке.
" Не дышит", - сказал Рейнеке, осторожно кладя на землю уже мёртвое тело. Издали долетел новый залп и злобный лязг железа о железо. Как раз в этот момент, вдали от них, на поле перед безымянной деревней кроатская волна ударила в сомкнутые ряды роты капитана Лесли. Анна поежилась. Рейнеке огляделся - вокруг тьма да шелест ветвей.
- Похоже, я заблудился, - прошептал юнкер, вертя головой из стороны в сторону. Ночная птица кричала и била крыльями над головой, вверху в темноте. Анна шагнула вперед, поймала Рейнеке за руку. Стало спокойнее - как-то сразу и вдруг. Глаза привыкли ко тьме. Вдруг среди чёрных ветвей, в самом переплетении - пятно жёлтого света. Огонёк костра. Ветер подул с той стороны, качнув ветви над их головами. Рейнеке втянул носом воздух, принюхался... И выдохнул - радостно:
- Пошли, это наши...
- Точно? Откуда ... - Анна обругала себя ещё раз. Ветер донёс запах дыма даже до неё. Рейнеке он, разумеется, сказал куда больше.
** **
Френк Донахью, рядовой мушкетер пятого капральства, оставленный вечно хмурым Гансом в лесу за старшего - сторожить завал, пока остальные выручают роту - разрывался между двумя противоречивыми чувствами. С одной стороны - стрельба вдали и неизвестность пугала до дрожи, десяток новобранцев под командой доверия не внушал и, будь его воля, он бы здесь не остался. Черт с ним, с постом, сам Френк, старый браконьер по лесу пройдёт, а остальные - нет, нечего и думать. А вернуться одному - ни хмурый Ганс ни сержант ни капитан за такое по головке не погладят. Да и, к тому же, с час назад на их пост вышла из леса кудрявая Катаржина. И мужа своего притащила, израненного всего. Как доволокла - бог весть, но справилась, хоть и сама шаталась, раненная - случайная пуля чиркнула по голове. Теперь сидят оба у костра, все перемотанные. Тащить глупо, а бросить - бросить старого собутыльника было немого, но неприятно. А стоять, слушать ночь, рвущуюся на части стрельбой и криками, ждать неизвестно чего - тоже страшно, до дрожи.
- Черт, я ж даже не капрал, зачем мне все это, - ругался вполголоса Френк Донахью, по вспышкам в ночи пытаясь угадать - что же там, вдали, на поле, делается.
- Вольно, рядовой, - окликнули вдруг из-за спины. Звякнул о камень мушкет. Донахью вздрогнул всем телом и обернулся. Медленно. Он совсем забыл про лес за спиной. А оттуда, прямо к костру вышли двое. Высокий - судя по выправке - офицер рука об руку с фигурой в длинном платье. Костёр затрещал, плюнул вверх язык пламени, короткая вспышка выхватила у одного круглое лицо и, у другой - рыжие волосы. От сердца слегка отлегло, рядовой выдохнул и отругал сам себя идиотом. Пропавший с неделю назад Рейнеке - юнкер. И Анна с обоза с ним под руку. Рыжеволосая, оглядевшись, мигом оставила мужнину руку и подсела к костру. Теперь над валявшимся без сознания Майером возились уже двое. Рядовой усмехнулся в усы и с чистой совестью отдал честь Рейнеке:
- С возвращением, герр юнкер, - вполне искренне. Теперь можно выдохнуть и подумать о себе, офицер здесь, пост, вроде как, сдан, с солдатской головы одной бедой меньше. Юнкер огляделся - вначале на солдат, потом - внимательно - на гремящее залпами поле. Стрельба прогремела раскатами - длинный, протяжный звук пробежал от края до края, ударил, отразился эхом от черных крон. Раз, другой...
- Капитан - там? - спросил юнкер, кивая в гремящую тьму.
- Да, - шепнул рядовой, невольно втягивая голову. Новый залп ударил громче, по звуку - ближе, чем раньше. Над головами прозвенела ударилась о древесный ствол случайная пуля. Посыпался снег - с ветвей, тонкой струйкой на головы людям. Еще залп. Стеной - серый дым, россыпь вспышек и гул вдали. Рейнеке оглянулся...
- Рядовой, давайте ... - начал он. И не договорил. С поля, с гремящей тьмы на них кинулась белая молния. Прямо в лицо. Донахью увидел летящую пасть, в облаке белого меха. Алую, полную жадных клыков. Ствол замер в его руках. Рейнеке шагнул вперёд, замахиваясь саблей. Зверь - Донахью присмотрелся и ахнул - по виду лиса, но огромная, белая как снег влетела к костру и развернулась, угрожая людям оскаленной пастью. Клыки - жёлтые, кривые, страшные в неровном свете костра. Кто-то уронил ружье. Рейнеке ударил саблей наотмашь и промахнулся. Анна с места ткнула в пасть головней с костра. Попала в морду. Рдеющей багровым огнём головней. Запахло палёной шерстью. Донахью вскинул ружье. Зверь поджал хвост, заскулил и исчез.
- Вашу мать, рядовой, - выругался юнкер, - мимо вас шуба бежит а вы ворон считаете.
Донахью усмехнулся в ответ, встряхнулся, сбрасывая напряжение. Шуба, как же. А что, зверюга огромная, вполне пойдёт. Не шуба, но воротник точно. Гул на поле затих. Как-то вдруг, внезапно до дрожи. Смолкла стрельба, лишь пороховая чёрная гарь плыла с поля клубами дыма.
- Что за... - прошептали все. Под ногами дрогнула земля. Чуть-чуть. Рейнеке вслушался, втянул воздух. И выдохнул краткую, не ждущую возражений команду.
- Все в лес. Фитили зажечь. У кого есть лишние - зажечь тоже, развесить по кустам. На высоте человеческого роста. Быстро.
Донахью кивнул. Старый трюк - люди с поля, из тьмы увидят лишь дым и мерцающие огоньки - грозной, для понимающих, линией, где каждая точка - мушкет, заряженный круглой, тяжёлой пулей. И точек будет много, парни постараются. Может, пронесет. Может. Задрожала земля. По ушам, мелким звоном - стук копыт. Всадник вылетел из пороховой гари и проскакал мимо них, не оглядываясь. Потом еще и еще.
- Что происходит? - Анна подошла, схватила за руку.
- Мы победили, - шепнул ей Рейнеке, - все хорошо.
Вторая часть фразы была ложью. С поля впереди, из пороховой гари прямо на солдат повалили всадники - без порядка и строя, поодиночке и мелкими группами. Потом толпой. Страшной, гремящей сталью и медью толпой, кашей пенных, оскаленных морд, усатых лиц и плащей, бывших алыми совсем недавно. Рейнеке вздрогнул, но остался стоять, лишь украдкой бросил взгляд в сторону - Донахью не подвёл, огоньки фитилей протянулись в стороны от него длинной, дымной цепочкой. Встряхнул головой, решительно, не слушая возражений отодвинул Анну за спину. Взглянул опять на надвигающуюся на него толпу и понял, что не ошибся в первой части. Кроаты не шли - бежали, в беспорядке, без строя. Среди толпы - много лошадей без всадников. Миг, другой... Рейнеке застыл, обнаженный клинок в руке - сейчас парень надеялся, что он не дрожит. Но лишь надеялся. Оглушительный удар в груди - сердце. Вал приближался. Защекотало в носу - острый, режущий нутро запах конского пота. Рейнеке поднял руку. Замер, внимательно, как перед командой, хотя приказ отдать некому - за спиной лишь десяток человек. Вдруг головной всадник крикнул, развернул коня - и вся толпа по дуге прошла мимо Рейнеке. Развеялся дым, ветер налетел, сдул с поля гарь и пороховую копоть. Утихла под ногами дрожь. Рейнеке выдохнул, опустил руку - похоже, на сегодня все. Но, нет - пропустив беглецов, на костер из тьмы вышла новая группа.
Всего с десяток но эти не бежали, шли медленно, организованно. Похоже, даже держали строй. Сверкали клинки - серебристыми полосами лунного света. До слуха долетел скрип колес, Рейнеке пригляделся - да, точно, эти что-то везли в середине строя. Повозка, одна, запряжённая парой мокрых от усталости лошадей. Широкие колеса, в лунном огне - тонкие спицы. Везёт что-то тяжёлое. Всадники тоже заметили Рейнеке, взяли дальше, обходя группу солдат по дуге. Разумнее было бы пропустить, но... Рейнеке сжал кулак, поёжился и медленно, разгибая пальцы пересчитал - февраль, март... А на девятом загнутом пальце поднял руку и махнул своим - огонь.
Мушкеты рявкнули слитно, прокуренным басом. Один всадник вылетел из седла, обиженно заржала раненная лошадь. Повозку повело, опрокинуло набок. С треском лопнула ось. Всадники развернулись и - клинки наголо, плащи крыльями за спиной. Под ухом хлопнул пистолетный выстрел, сердитый шёпот коснулся ушей. Аннин яростный шёпот, одно имя - "Холле". Рейнеке весь подобрался и зарычал - так, что шарахнулись лошади. Всадники развернулись, обходя их группу кольцом. Близко, совсем. Рейнеке поднял руку. Вдруг - из за спин, справа, по тёмному полю пробежала россыпь огоньков. Будто звезды в ночи - злые, короткие вспышки. Двое всадников вылетели из седла. Холле поднял коня на дыбы, развернулся. Пуля выбила саблю из рук. Новый выстрел - Анна под ухом невольно вскрикнула, увидев пустое седло. Но майор крутанулся под брюхом у лошади, выпрямился и, послав солдатам на прощание издевательский жест, исчез во тьме.
- Рад вас видеть, ребята, - Ганс Флайберг, хмурый стрелок кивнул так, как будто Анна с Рейнеке отлучались на всего минуту - другую. Рейнеке кивнул в ответ, чуя как уходит из пальцев нервная дрожь. Анна радостно вскрикула, увидев Магду за плечем у мужа.
- Как наши? - спросил Рейнеке. Стрелок пожал плечами в ответ:
- Живы. Все. Пошли, доложишь.