- Вы правы... - ответила Анна прямо в эти оскаленные в похабной улыбке зубы. Помедлила чуть и добавила. Медленно выговаривая слова:
- Вы правы, здесь водятся волки.
Пальцы правой руки нащупали застёжку на сумке. А левая накрыла ладонь Рейнеке. Коснулась подушечками пальцев, замерла, погладила запястье. Нежно.
Знакомый укол.
Они вышли через полчаса. Анна, с закушенной губой, бледная. Глядела во все глаза, изо всех сил стараясь не отворачиваться. Рейнеке - высокий, прямой. Голая грудь - пуговицы на кафтане оторвались с мясом. Парень тряс головой, шептал под нос ругательства и поминутно прикладывался к кувшину с пивом. Набирал мутную жидкость, долго полоскал рот, сплёвывал, оставляя на белом снегу грязные жёлтые полосы. За их спиной остались разгромленная таверна и десяток трупов. Двое - с аккуратными дырками от пуль. Охотник, почти успевший взвести курки и трактирщик, почти успевший обрушить дубину на юнкеру на затылок. Остальные... остальные лучше всего описывались словами "кровавое месиво". На что способен ее "милый ангел" Анна уже видела. В Мольберге, ночью третьего дня. Но тогда было темно, а сейчас день безжалостно высветил все подробности. Анна потрясла головой, закрыла глаза на секунду. Перед глазами - красномордый и его банда, ещё живые. Смеющиеся, оскаленные лица. Завидно им было... Анна поёжилась ещё раз и крепче взяла Рейнеке под руку.
- Я дурак, - шепнул юнкер ей, отбрасывая кувшин, - извини.
Не согласится было сложно. Глупо было бросать на стол монету, ценой в четверть гостиницы. Трактирщик посмотрел на юнкера, прикинул, решил, что один не справится да и послал служку в лес, за подкреплением. Которое и прибыло. Ему и себе на беду. Ладно...
Треск, стук копыт, крики. - Анна обернулась - тот самый трактирный служка удирал со всех ног. Точнее копыт - их с Рейнеке лошади. Анна вскинула ствол, поймала в прицел качающуюся спину в серой рубашке. И, с проклятьем, опустила руку.
- Теперь я дура, - прошептала она. Перезарядить стволы после выстрела Анна напрочь забыла.
- Ладно, живые - значит умнее будем. Впредь. Пошли отсюда, - прошептал юнкер. Анна кивнула. Холодный ветер лизнул по ногам, бросил в лицо снежную крошку. Плечи накрыло неожиданной тяжестью. И теплом.
- Не надо. Опять простудишься.
Прошептала Анна, дёрнув плечом. Юнкер кивнул, развернулся и исчез в проёме двери за спиной. Вынырнул через пару минут обратно. С плащом для себя. Внизу по краю - кровавая полоса.
- Пойдёт, - кивнул он ей. Анна взяла его под руку. Было холодно. Падал снег - мелкой, холодной крупкой. Оседал на плечах, хрустел под ногами, просачивался за воротник - противной до дрожи струйкой.
Конюшня была пуста - других лошадей, кроме угнанной, в хозяйстве не водилось. Уходить пришлось на своих двоих, бросив сани. Позади догорал трактир, плюясь в небо клубами тёмного дыма. Крепкого строения было немного жалко, но надо. Нечего людям знать, что стало с красномордым и его бандой.
"Только очередной охоты на ведьм нам не хватало", - угрюмо думала Анна пробираясь вслед за юнкером через лес. Под ногами - узкая полоса земли, перевитая вся узловатыми корнями. Чёрные лапы елей над головой. Рейнеке шёл впереди, раздвигая перед ней низкие ветки. Парень то и дело оглядывался и втягивал ноздрями воздух. Потом расслабился - должно быть, они уже ушли далеко. Во всяком случае, дыма за спиной больше не видно. Ноги у Анны начали болеть. И промёрзли на снегу насквозь сквозь тонкие подошвы. Рейнеке будто почувствовал, придержал за руку. И лес пошёл чище, светлее - вместо тёмных елей, высокая, прямая сосна. Можно идти не гуськом, а рядом, за руку. А потом Рейнеке скомандовал привал - сразу же, как только нашлась укрытая от ветра полянка. Затрещал хворост, ломаясь в руках юнкера. Щёлкнуло огниво в руках у Анны. Пробежало по ветвям, задымилось, пахнуло теплом робкое пламя. Анна присела, с наслаждением вытянув ноги. На упавший ствол, заботливо подтянутый юнкером к огню поближе.
Рейнеке сел напротив, поворошил палкой огонь. Посмотрел на неё. Долго, мечтательно, улыбка расползлась до ушей. Анна сунулась в сумки - посмотреть, что у них есть с собой. Не так много. Украденная у француза книга, бережно завёрнутая в платок. Аннины пистолеты - те самые, с головой турка на рукоятях. Мелочи, вроде ножа, иголки и шила. Прихвачены Анной, когда убегали из крепости. Отдельно - тряпочка, куда Анна завернула пару медных крейцеров, снятых с оглушённого кроата..
- Черт, - выругалась Анна. От души. Тряпочка размоталась, медяки рассыпались. Один почерневший от времени фюнфер - пятак, нашёлся за подкладкой, остальные... Остальное, видимо, скользнуло в прореху и осталось где-то позади. На тропинке валяется, под снегом.
- Рейнеке, у нас деньги есть? - спросила она.
Парень порылся в карманах. Достал большой серебряный кругляш. Покачал на ладони.
- Тот самый, - сказал он, отдавая Анне монету. Та усмехнулась, грустно. Серебрянный имперский рейсталер. В ее руках лежал целое состояние. И, при этом - все равно, что ничего. Разве что бандитов ловить на такое серебро. Как щуку - на блесну.
Сказала и выругала сама себя. У красномордого наверняка что-то было. Но и задерживаться им тоже не с руки. Пожала плечами, убрала монету в карман, спросила:
- Посмотри, может там ещё что завалялось?
Парень мотнул головой - отрицательно, справа налево. Вид у него был - будто это он во всем виноват.
- Кстати, не помнишь, чей это плащ был? - спросила она, больше чтобы отвлечь парня от дурных мыслей. Но Рейнеке лишь ещё больше помрачнел.
- Отцовский, - проговорил он, после долгого раздумья.
- Ты не говорил, что он генерал.
- Я и сам не знал. Он не рассказывал о своих делах. Никогда. Просто пропадал на полгода, потом возвращался. Приезжал неизвестно откуда, садился за стол и начинал учить всех жизни. Но в армии он не служил. Это точно. Я не видел его в форме ни разу. И о службе всегда отзывался презрительно. Свысока так, через губу. А потом ... А потом я взял рекомендательное письмо и уехал. С полгода назад. Его не было дома тогда. У нас крыша текла и шаром покати на полках. А теперь... А теперь он генерал и за подкладкой у него серебряные талеры валяются. Нечисто тут...
Рейнеке помолчал, проката по скулам упрямые желваки. Продолжил, отвечая больше своим мыслям:
- И эти Холле вокруг него вертятся. Не к добру. Странно, наши роды тысячу лет как враждуют. Ещё с Ливонии.
Анна улыбнулась - невольно, вспомнилась старая сказка.
- Что рыбу ловили вместе?
Неожиданно для неё, Рейнеке кивнул. На полном серьезе:
- Да. Старинная, теперь, история
- Разберёмся, - сказала она. Аккуратно, чтоб ещё больше не задеть парня.
- Придётся разобраться. Времени не много.
- До чего? - Недоуменно спросила Анна. Парень не ответил, задумался. Крепко задумался, до сладки на лбу и упрямых желваков на скулах. Сидел, бормотал что-то под нос, разгибая пальцы на правой ладони. Будто что-то считал. Анне стало интересно - что, она подсела ещё поближе, прислушалась.
- Февраль, март... - считал парень, разгибая первый и второй пальцы. Досчитал до девятого и остановился. Махнул рукой, обозвал сам себя "щенком без жалования". Анна не удержалась, взъерошила ему волосы.
- Эх глупый, - нежно подумала она, поняв что именно он считает, - нашёл о чем думать. Нам бы день прожить...
Живот бурчал, жалуясь на недополученный завтрак. Анна порылась в сумке, достала хлеб, две чёрных горбушки, больше ничего не осталось. Юнкер отстранил руку, поднялся.
- Я на разведку. Подождёшь?
Анна кивнула. По лицу юнкера пошла рябь. Серый хвост махнул ей и исчез за кустами. Анна огляделась - шелестел вокруг тёмный лес. Достала, почистила, перезарядила пистолеты. Костяные рукояти приятно холодили ладонь, глухо шумели в вышине заснеженные, тёмные кроны. Завела пружины и отложила - но так, чтобы лежали под рукой. Перерыла сумку опять. Юнкер, если чего принесёт, то зайца. А готовить его...
- А я умная, - похвалила она сама себя. За дело и от души. Соль она захватить не забыла.
Затрещали кусты. Мелькнула в воздухе серая тень. Анна обернулась - резко, выдохнула и отложила пистолет. Рейнеке вернулся. Хвост трубой. И курица в оскаленной пасти.
- Ах ты лохматый ты мой, - невольно улыбнулась она, проводя ладонью по подставленному загривку. В запястье, россыпью - резкий укол.
- И жаль, что сейчас не лето, - быстро подумала она, глядя как тает серая шерсть и на глазах ее муж превращается в человека. Оделся - быстро, парой коротких движений. Накинул плащ. И коротко бросил.
- Тут деревня рядом. И...
Анна кивнула, непонимающе. Конечно, рядом должно быть что-то. Откуда-то брал продукты красномордый.
... И в деревне - Холле и его кроаты.
Анна вздрогнула при этих словах. Забыла она уже про майора, его мамашу и всю лисью банду. Забыла, зачеркнула в памяти, стряхнула, как кожу, и оставила за спиной. И вот опять... Анна вздрогнула и спросила, беспомощно:
- Как?
- Не знаю. Я, вроде, хорошо путал следы... - недоуменно протянул парень. Анна встряхнулась и сообразила. Да, все правильно. Рейнеке петлял, путал следы. А кроаты проскочили напрямик, развернулись и теперь идут им навстречу. Все правильно - кто же невод от берега тащит ...
- А роты не видно? - спросила Анна. Отчаянно хотелось надеяться. Хоть на что нибудь. Упрямый капитан был как раз подходящим поводом для надежды. Рейнеке задумался. Начертил что-то на снегу, подсчитал на пальцах.
- Нет. Но не уверен, ветер слабый был. По моим расчетам - наши должны быть где-то рядом.