– В четыре месье Пол попрощался со мной, и с тех пор я его больше не видел.
– Но кто-то же наверняка его потом видел, – не унималась я.
– Я на работе с трех часов дня. Если б месье Пол вернулся, я бы его заметил.
– Спросите у других официантов, прошу вас.
– Здесь официант – я, как вам хорошо известно, madame. Если б он вернулся в кафе, я бы вам сказал.
Когда Фуад произносил эти слова, я опустила глаза и увидела, что он нервно потирает большим пальцем правой руки об указательный. Инспектор в эту минуту на него не смотрел. Потом Муфад заявил Фуаду, что хотел бы "осмотреть кухню и все подсобные помещения". Фуад сказал, что он не смеет препятствовать полиции. Как только Муфад исчез в кафе, я повернулась к Фуаду:
– Я знаю, что вам известно, где Пол. Вы должны мне сказать. С ним все хорошо?
– Можете прийти сюда позже?
– Это будет проблематично. Они оставили у входа в отель полицейского, которому велено всюду следовать за мной. Полиция считает, что я ранила Пола.
– Найдите возможность вернуться сюда до полуночи.
– Пожалуйста, прошу вас, скажите, что с моим мужем.
Но тут в дверях кафе появился инспектор и попросил Фуада пройти с ним.
– Будьте здесь до полуночи, – шепнул Фуад и исчез.
На какое-то время я осталась без присмотра, но понимала, что, если сейчас сбегу из-под надзора полиции, навлеку на себя еще больше подозрений. Но как мне выбраться из отеля позже, чтобы прийти сюда?
В какое-то мгновение я подумала, что сумею уйти украдкой, раствориться в ночи, спрятаться где-нибудь на час, потом незаметно вернуться сюда и выяснить правду у Фуада. Но стоило мне на несколько шагов отойти от кафе, как тут же передо мной откуда ни возьмись вырос полицейский в форме. Отсалютовав мне, он сказал:
– Madame, мне было велено проследить за тем, чтобы вы никуда не уходили. Пожалуйста, вернитесь за ваш столик и дождитесь инспектора.
Мне ничего не оставалось, как повиноваться. Спустя несколько минут Муфад, вернувшись вместе с Фуадом, проинформировал меня, что он обыскал все кафе и моего мужа нигде не обнаружил.
– Теперь я провожу вас в отель, а своих людей отправлю на автовокзал и стоянку такси. Пусть выяснят, не пытался ли он покинуть город. У нас там есть свои люди, так что, если он сел в автобус или в такси, мы будем знать, куда он поехал.
– А если я снова захочу выйти?
– Кто-то из моих людей будет вас сопровождать.
Полицейский, помешавший мне улизнуть из кафе, проводил меня в "Два верблюда". Когда я проходила мимо стойки портье, Ахмед уведомил меня, что Мира перенесла мою одежду и другие личные вещи в новый номер и что месье Пикар требует, чтобы я заплатила 500 дирхамов, прежде чем мне будет дозволено подняться наверх. Я расплатилась наличными, сказав Ахмеду:
– Пожалуйста, передайте месье Пикару, что в моих глазах он самый настоящий un connard.
Я видела, что оскорбительное слово, коим я обозвала его босса, повергло Ахмеда в шок, но в то же время он согласен с моей оценкой и едва сдерживает улыбку. Ахмед вызвался отнести наверх мой тяжелый рюкзак, и я вслед за ним поднялась в номер 212, который оказался крошечным – каморкой с узкой односпальной кроватью, раковиной, с видом на стену дома в соседнем переулке и старой ванной с облупленной краской.
– Не могли бы вы подыскать для меня что-то другое?
– Месье Пикар сказал, что сегодня вам придется ночевать здесь. Когда босс завтра вернется…
– Я в лицо скажу ему, что он – un connard. Пожалуйста, попросите Миру принести мне мятный чай.
– Très bien, madame.
Едва дверь за Ахмедом затворилась, я опустилась на кровать, открыла рюкзак и вывалила из него содержимое. Тотчас же взяла дневник Пола и в кармашке задней обложки обнаружила шокирующий сюрприз – паспорт моего супруга. С одной стороны, я испытала облегчение, ибо наличие паспорта означало, что Пол не планировал покинуть город или страну. Но, как и я, мой муж не ходил по Эс-Сувейре без столь важного документа, как удостоверение личности. Почему теперь он ушел без него? Этому было только одно объяснение: узнав, что мне стал известен его поганый маленький секрет, он в волнении выскочил из гостиницы, не соображая, как ему быть дальше. Отчего я в десять раз сильнее почувствовала себя виноватой.
В том же кармашке я обнаружила еще одну находку, от которой стало трудно дышать, будто меня лягнул осел. Это была маленькая, три на пять, фотография молодой женщины, которой я дала чуть более двадцати лет. Марокканка, но с намеком на смешанное происхождение. Довольно красивая, с черными, как смоль, волнистыми волосами. Стройная, с безупречно гладкой кожей, чуть шершавыми губами, стильная: облегающая черная футболка, джинсы, подчеркивавшие красоту ее длинных ног. Марокканка, в которой течет французская кровь, решила я. И к тому же чарующе привлекательная.
Пораженная, я несколько минут смотрела на фотографию. Каково же было мое потрясение, когда, перевернув снимок, на обратной стороне я прочитала:
От твоей Самиры
В разлуке крепнет любовь.
Горячо любящая тебя
С ххх
Теперь у нее появилось имя. Самира. Молодая женщина – почти на четыре десятка лет моложе моего мужа – прислала Полу свою фотографию с признаниями в любви.
"L'absence rend le coeur plus affectueux".
Причем она не только признавалась в любви моему супругу, но и заявляла, что тосковала в разлуке с ним.
Самира. La belle Samira. Молодая женщина, обладающая каллиграфическим почерком, словно она специальным каллиграфическим пером делала надпись на фотографии, под которой рядом со своим именем еще и нарисовала маленькое сердечко. Я отшвырнула снимок на кровать, подальше от себя. Голова шла кругом.
Снова схватила дневник Пола, исписанный его убористым почерком. У меня не было времени расшифровывать его каракули: с минуты на минуту Мира должна была принести мятный чай. Я быстро листала дневник, высматривая информацию о том, где можно найти Самиру.
Мне повезло. Я наткнулась на сложенную вдвое страницу, частично украшенную набросками… о боже, это невыносимо… ее лицо… Развернув листок, я прочитала:
Нужно придумать, как сделать так, чтобы Самира вернулась в мою жизнь. Робин, конечно, взбрыкнет, и это еще мягко сказано. Но рано или поздно ей придется узнать правду… хотя, если она узнает всю правду, я ее потеряю навсегда.
Значит, вон оно как: еще один секрет, который Пол какое-то время хранил от меня. Другая женщина. Как я могла быть такой наивной? Как не заметила, что он ведет двойную жизнь? и как он познакомился со своей марокканской красавицей… которую ему не терпится вернуть в свою жизнь? Другая женщина. Как банально.
Молодая женщина, проживающая по адресу: Касабланка 4е, ул. Тахи Хуссейна, 2350.
Ни телефона, ни адреса электронной почты. Проклятие. Я открыла компьютер Пола, и меня охватило странное чувство неловкости оттого, что я вторгаюсь в его личное пространство. И в то же время я злилась на себя за то, что вообще допускаю в свое сознание чувство вины. Компьютер Пола был защищен паролем, которого я не знала. Я попробовала несколько возможных комбинаций. Одна из них – "робин-полвместе" – ПИН-код к нашему совместному банковскому счету. Его придумал Пол. Печатая его, я почувствовала, как меня снова начинает душить отчаяние.
Стук в дверь. Я поспешила убрать все в рюкзак, не забыв сунуть фото возлюбленной Пола в кармашек обложки его дневника. Отворив дверь, я увидела на пороге Миру. В руках она держала поднос с мятным чаем, и вид у нее был такой, будто она предпочла бы оказаться где угодно, только не здесь. Я завела ее в номер, закрыла дверь. Мира спросила, куда поставить поднос. Я показала на комод.
– Тебе ведь что-то известно, да? – стала допытываться я.
Она смотрела на меня, тараща глаза, словно я застигла ее за воровством. Несколько раз тряхнула головой. Я видела, что она вот-вот заплачет.
– Не волнуйся, все хорошо, – успокоила я ее.
И в этот момент, содрогнувшись всем телом, она полезла в карман джеллабы и вытащила стодолларовую купюру:
– Простите, простите. Я не должна была брать…
– Это мой муж тебе дал? – уточнила я.
Новый поток слез.
– Я сказала, что не хочу брать. Но он сунул деньги мне в руку. "Я столько зарабатываю за две недели", – объяснила я ему. А он просто пожал плечами и сказал, что это маленькая благодарность за то, чтобы я ему помогла…
Мира едва сдерживала рыдания.
– Ты не сделала ничего плохого.
– Сделала. Взяла у него деньги в обмен на то, чтобы вывести его из отеля в обход стойки портье.
– Он объяснил, зачем ему нужно выскользнуть незамеченным?
– Нет, конечно. Просто сказал, что ему нужно "исчезнуть бесследно" – так и сказал. Спросил, знаю ли я потайной ход из отеля, и дал эти деньги.
– А ты?
Мой вопрос поверг Миру в еще большее смятение.
– Мне не следовало ему помогать.
– Он сказал, что хочет сбежать?
– Он только спросил: "Ты можешь показать мне, как исчезнуть из гостиницы так, чтобы меня никто не видел? И можешь ли ты сохранить это в тайне и никому не говорить, что я ушел?"
– Тогда почему ты мне теперь это говоришь?
– Потому что вы ему не посторонняя. Вы – его жена. Он сделал что-то плохое, да?
– Ничего криминального. Просто сильно меня обидел.
– А я позволила ему сбежать.
– Он бежал от самого себя.