Мне за шиворот капали ее слезы. Вышел месяц, и показалось, будто дорогу посыпали солью.
Фугуй с волом отдохнули и пошли работать в поле, а я ждал их под деревом, будто часовой. Со всех сторон доносились разговоры и крики крестьян. Особенно шумели на дальнем краю поля. Там два богатыря состязались, кто выпьет больше воды. Вокруг них галдела молодежь, чувствовалось, как им жалко, что они только зрители. На нашем конце было намного спокойнее. Две женщины в платках сажали рис и обсуждали односельчанина. Он был сильнее и богаче всех в деревне, работал в городе грузчиком. Одна из женщин разогнулась, размяла поясницу и сказала, что половину заработка он тратит на свою жену, а половину - на чужих. Фугуй подошел к ним с плугом и произнес:
- В жизни не надо путать четыре вещи: слова, кровать, дом и карман.
Отошел, обернулся и добавил:
- Он перепутал второе.
Женщины рассмеялись. Фугуй с довольным видом прикрикнул на вола.
Когда он опять сел ко мне под дерево, я попросил его дорассказать свою жизнь. Он посмотрел на меня с благодарностью, будто я чем-то ему помог.
Я думал, Цзячжэнь ненадолго переживет Юцина. Несколько дней она лежала неподвижно с полузакрытыми глазами, тяжело дышала и отказывалась от пищи. Мы с Фэнся приподнимали ее и насильно кормили жидкой рисовой кашей. Поднимать ее было легко, словно сноп соломы. Дважды приходил бригадир, смотрел на Цзячжэнь, качал головой, отводил меня в сторону и шептал:
- Не жилица.
Он обещал привести врача из коммуны и действительно как-то вернулся с совещания с низеньким доктором в маленьких очочках. Доктор спросил, что с больной, я сказал - размягчение костей. Он кивнул и стал искать пульс, не нашел и испугался. Заговорил с Цзячжэнь - она не отвечает. Приподнял ей веко, постучал по запястью и наконец нащупал пульс. Вышел со мной на улицу и посоветовал:
- Готовьтесь.
У меня задрожал голос: всего две недели как я похоронил Юцина.
- Доктор, сколько ей жить осталось?
- Не больше месяца. Скоро ее всю парализует.
Ночью, когда Цзячжэнь и Фэнся уснули, я сел во дворе и задумался. Стал вспоминать, как Цзячжэнь со мной мучилась всю жизнь, поплакал. Это я ее погубил.
Пришел бригадир и сказал:
- Слезами горю не поможешь. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Теперь главное, чтобы она не мучилась. Выбери для нее в деревне место, где хочешь.
Я уже знал, что похороню ее рядом с Юцином. Его, бедного, я завернул в свою одежу, а для Цзячжэнь надо было сделать гроб. Я пошел по дворам просить на погребенье. Но у нас все сами еле сводили концы с концами. Хорошо, бригадир наскреб из общественных денег. Позвали плотника из соседней деревни.
После работы я бежал в бывшую деревенскую овчарню смотреть, как работает плотник. Как-то Фэнся зашла туда звать меня к ужину, увидела гроб и удивленно на меня посмотрела. Я объяснил ей, что мать умирает. Она замотала головой и за рукав потянула меня в сторону дома. Когда мы подошли к кровати, Цзячжэнь открыла глаза. Фэнся показала мне, что мама жива, и рубанула рукой. Она хотела, чтобы я разрубил гроб.
Цзячжэнь пролежала так три недели. Как-то вечером, когда я собрался ложиться, она еле слышным голосом попросила меня не тушить свет и повернуть ее на бок. Посмотрела на меня, улыбнулась и несколько раз сказала:
- Фугуй!
Потом спросила:
- Фэнся уснула?
- Спит.
Тогда Цзячжэнь стала мне говорить то одно, то другое. Только глубокой ночью устала и уснула. А я не спал - то радовался, что ей лучше, то думал - не просветление ли это перед концом. Утром я не стал ее будить. В тот день мы с Фэнся вернулись с работы рано и увидели, что Цзячжэнь сидит. Она сама села! Да еще попросила поесть. Я от радости так одурел, что пришлось ей просить еще раз. Я забыл, что Фэнся не слышит, и сказал ей:
- Это ты ее на тот свет не отпустила!
Больному хочется есть - значит, дела идут на поправку. Скоро Цзячжэнь смогла шить, сидя в кровати. Казалось, еще чуть-чуть - и начнет ходить. Тут-то я и заболел. Вообще, я давно хворал, но, пока хоронил Юцина, прощался с Цзячжэнь, я держался. А как беда отпустила - болезнь меня и прихватила. Я упал прямо в поле. Меня притащили домой. Бедной Фэнся пришлось и ухаживать за нами обоими, и зарабатывать трудодни.
Повалялся я так немного, сказал Цзячжэнь, что мне лучше, и потащился в поле. Люди мне закричали:
- Фугуй, ты седой!
- Я и был седой.
- Наполовину, а теперь целиком.
Я состарился за несколько дней. Сила ко мне так и не вернулась. Чуть резко повернусь - вступает в спину, прошибает пот.
Через месяц после смерти Юцина пришел Чуньшэн. Он сменил имя на Цзефан, но я звал его по-старому. Когда его взяли в плен, он захотел пойти в Красную армию. Он прошел Китай до самой Фуцзяни, а потом еще дрался в Корее. Ему повезло, его не убило.
Бригадир еще с улицы объявил:
- Фугуй, к тебе приехал начальник уезда Лю!
Я объяснил Цзячжэнь:
- Это Чуньшэн.
Цзячжэнь сразу закричала:
- Уходи!
Бригадир оторопел:
- Это же начальник уезда!
- Пусть вернет мне Юцина!
Чуньшэн сказал:
- Вот. - И протянул ей деньги.
Она даже не взглянула на них и опять крикнула:
- Уходи!
Бригадир сказал:
- Цзячжэнь, не дури! Юцин умер от несчастного случая. Начальник уезда тут ни при чем.
Чуньшэн сунул деньги мне в руку. Цзячжэнь повернулась ко мне:
- Так твой сын стоит двести юаней?
Я сразу отдал деньги обратно. Пришлось Чуньшэну уйти. Он потом еще приезжал дважды, и оба раза Цзячжэнь его выгоняла. Если женщина что решит, ее не переспоришь. Я, когда провожал его до околицы, сказал:
- Чуньшэн, не надо больше приезжать.
Он кивнул и не появлялся несколько лет, до самой культурной революции.
Когда пришла культурная революция, в городе все как свихнулись. Ходили по улицам толпами, каждый день дрались. Доходило и до смертоубийства. Деревенские боялись ходить в город. У нас было гораздо спокойнее, почти как раньше. Только среди ночи приходили "последние верховные указания" председателя Мао. Наш бригадир со всей мочи дул в свисток и кричал:
- Все на гумно слушать радио! Слушаем заветы председателя Мао!
Мы в государственных делах ничего не понимали. Мы слушали бригадира, бригадир - своих начальников. Мы думали и делали, что нам говорили. Больше всего нас с Цзячжэнь волновала судьба Фэнся. Пора было выдавать ее замуж.
Фэнся выросла похожей на Цзячжэнь в молодости. Если бы не та болезнь, от свах было бы не протолкнуться. У меня сил становилось все меньше, Цзячжэнь хворала. Мы на своем веку много повидали. Как груши созревают и падают с ветки, так и мы созрели. И у нас была Фэнся. А кто в старости позаботится о ней? Она хоть и глухонемая, а знала, что девушки выходят замуж.
Каждый год в деревне были свадьбы, били в гонги и барабаны. Фэнся, когда смотрела на них, задумывалась с мотыгой в руках. Деревенские парни показывали на нее пальцами.
Как-то женили третьего сына из семьи Ван. Все говорили, что невеста красавица. В деревню она явилась в красной куртке, и сама она тоже была красная от удовольствия.
Сбежалась вся деревня. Жених раздавал взрослым папиросы "Пегас". Молодые парни закричали:
- А нам?
Жених усмехнулся и засунул пачку поглубже в карман.
- Сам будешь с бабой спать, а нам курева пожалел?
И они набросились на него, разжали пальцы, которыми он держал карман. Один схватил пачку и поднял высоко над головой, а другие побежали за ним по тропинке. Остальные окружили невесту и стали говорить ей непотребные слова. Она только посмеивалась, опустив голову: когда девушка выходит замуж, ей никакие слова не страшны.
Фэнся встала посреди поля, обняла мотыгу и уставилась на свадьбу. Я подумал: пусть хоть посмотрит, раз самой не судьба. И вдруг она засмеялась, как дурочка, и пошла за невестой, продолжая на нее пялиться. Невеста была хорошенькая, нарядная, а моя дочка оборванная и жалкая. И тоже красная, хотя и без румян.
Парни чуть не померли со смеху.
- А Фэнся-то мужика хочет!
Кто-то крикнул невесте:
- Ей твоя постель приглянулась!
На этот раз невеста не засмеялась. Потом крикнули жениху:
- Хорошо устроился: снизу одну положишь, сверху другую!
Он ухмыльнулся, а молодая забыла, что ей положено вести себя тихо, и прошипела:
- Чего ржешь, жеребец?
У меня лопнуло терпение:
- Так нельзя! Если вам надо людей обижать, то обижайте меня, а не Фэнся!
Схватил ее за руку и отвел домой. Она догадалась, что дело неладно, и расплакалась.
После этого мы с Цзячжэнь решили, что обязательно нужно найти ей мужа. Нас Фэнся похоронит, а о ней в старости кто позаботится?
Но кто ее возьмет? Цзячжэнь послала меня к бригадиру: у него много знакомых не из нашей деревни, авось кого-нибудь подыщет. Бригадир нас поддержал:
- А что, Фэнся тоже надо замуж. Только хорошую пару найти сложно.
- Пусть будет без руки, без ноги - мы согласны.
Конечно, горько нам было с Цзячжэнь идти на это, а что поделаешь? Вообще-то наша Фэнся ни в чем людям не уступала - только говорить не умела.
Вскоре бригадир пришел со сватовством. Я тогда раскидывал навоз по участку.
- Фугуй, я нашел тебе зятя. Городской, грузчик, зарплата большая.
Я ушам своим не поверил.
- Бригадир, не смейся надо мной!