Луна уже поднялась над горами, за которыми лежала страна гокленов. Ночь была настолько светлой, что виднелась караванная дорога и берега Гургена. Кеймир постоял, подумал и зашагал напрямик к устью реки, к серым высоким стенам рабата (Рабат - постоялый двор). Он решил, что идти на киржим и ложиться спать еще рано, можно проглотить соринку опиума в чайхане и послушать, о чем толкуют люди. Все равно, не успеешь приехать да отчитаться перед Булат-ханом, как начнет выспрашивать новости. А что скажешь нового, если хан спросит, как настроены кумыштепинцы после встречи с русскими? Пока что Кеймир не знал, что и думать об этом. Видел только - Кият вместе с белотелыми над солдатами потешается.
Кеймир пересек равнину между юртами и рекой, ступил в огромный двор, где стояли и лежали лошади, верблюды, ослы. Пригнувшись, он нырнул в большую высокую чайную, сплошь заставленную тахтами, на которых восседало множество народу. Торговцы, свои и приезжие, ели и пили, тянули кальян: пахло пряностями и едким пахучим дымом. Бахши - полнотелый парень с черной бородой- изо всех сил вытягивал мелодию, и люди покачивались на паласах в такт песне. Кеймир постоял на пороге, отыскивая взглядом местечко, где ему присесть. Внезапно до него донесся знакомый голос. Кеймир повернулся и увидел в самом углу на тахте Назар-Мергена н персиянина Мир-Садыка. Около них сидели еще люди- не кумыштепинцы, и челекенец сразу догадался: эти приехали с Мир-Садыком.
Кеймир пробился сквозь толпу к тахте, где сидел Назар-Мерген, поздоровался со всеми. Ему дали место и сразу протянули чилим. Он глубоко затянулся, вдохнул дым, еще раз затянулся и вернул курительный прибор. В голове парня приятно закружилось, в уголках губ засочилась сладкая тягучая слюна, а веки сразу отяжелели. Кеймир подтянул подушку и подложил ее под локоть.
- Тихо ли на дворе, батрак?- зачем-то спросил Назар-Мерген.
- Ай, опять с моря дует, - кисло отозвался Кеймир.- Придется ночевать на берегу. Утром поплывем дальше.
- Как приплывешь на свой Челекен, скажи Булату, что Кият с русскими из одного казана свиней жрет!
Кеймир засмеялся, соображая, что Назар-Мерген неспроста здесь сидит. И этот персиянин не зря с людьми приехал...
- Так, говоришь, с моря дует?- проговорил Назар-Мерген и заключил: - Хорошо бы, если б поднялась буря!
- Зачем тебе буря, Назар-Мерген?- удивился Кеймир.
Назар-Мерген поглядел на Мир-Садыка, сказал утешающе:
- Не бойтесь, Садык-джан, это наш человек. Правда, не так уж ловок да силен, как ваш Черный Джейран, но ничего. - И Назар-Мерген моргнул персиянину, давая понять, что специально подзадоривает челекенца.
- Кто такой Черный Джейран?- с усмешкой спросил Кеймир, задетый за живое.
- А вот он, кивнул подбородком на амбала Назар-Мерген. - Говорят, сильнее его - человека на всем Астрабадском берегу нет.
Черный Джейран, польщенный похвалой, радостно засмеялся, обнажив крупные зубы. Кеймир пристально стал разглядывать его, примериваясь к рукам, шее, ко всей дикой внешности амбала. Наконец, сказал:
- Если он желает, я буду бороться с ним. Я погну ему ребра...
Черный Джейран опять раскатисто засмеялся. Кеймир стиснул челюсти, протянул руку и ощупал руку амбала. Затем, не спеша, поднялся.
- Пойдем, будем бороться! - Сядь, батрак,- спокойно сказал Назар-Мерген и опять моргнул Мир-Садыку, который, глядя на челекенца, вытирал подкладкой шапки вспотевшую бритую голову.- Сядь, сядь, батрак,- повторил гургенец и наставительно сказал.- Силу борьбой проверяют днем. А ночью ее проверяют по-другому.
- По-другому? Как по-другому? - заинтересовался Кеймир и предложил:- Давай проверим по-другому...
Назар-Мерген вынул кальян изо рта сидящего рядом с ним джигита и воткнул в рот Кеймиру. Тот опять затянулся дважды и вернул кальян.
- Давай выйдем, батрак... И ты тоже пойдем,- позвал Назар-Мерген Черного Джейрана.
Втроем они вышли во двор рабата. Ветер усилился. По двору гуляла песчаная поземка. Назар-Мерген посмотрел на небо, сказал тихонько:
- Вместе поедете. Черный Джейран знает, что делать. Хотели его с другим человеком послать, но когда я увидел тебя, вспомнил: мне Булат-хан рассказывал, будто ты семь фарсахов без отдыха проплыл и не утонул...
- Да, было такое,- согласился Кеймир.
- Вот и хорошо,- отозвался Назар-Мерген.- Иди с ним, он скажет, что делать... Идите поскорее, ветер кстати поднялся. Сделаешь дело- получишь от Мир-Садыка столько, сколько нужно тебе на всю жизнь, не сделаешь- считай, что разговора у нас не было и мы не знаем друг друга...
- Ладно, яшули, не тяни за душу,- довольно сказал и гоготнул Кеймир, чувствуя, как все у него внутри загорается разбойничьим азартом. Он дернул за рукав Черного Джейрана и они быстро удалились со двора.
Пригнувшись, шли каменистым берегом Гургена. По ту сторону реки чернели отроги Астрабадских гор, будто следили за этими двумя парнями. Они спустились к бушующему морю, пошли вдоль берега, отыскивая в темноте кулазы. Впереди, в серебряном свете луны, вырисовывались силуэты раскачивающихся на волнах киржимов. Около них на берегу горели костры. Это торговцы остановились на ночлег, ждали, когда успокоится Каспий, чтобы двинуться дальше, в свои края. Оттуда, от костров, доносились звуки дутара и песня. Пел Курбан- один из двух друзей Кейми-ра: он его сразу узнал по голосу.
Черный Джейран шел первым. Скоро он наткнулся на привязанные к большому железному колу кулазы. Тотчас отвязали два и сели в них. Кеймир спросил, куда грести. Черный Джейран указал шестом в открытое море. И два утлых суденышка, взлетая на волнах, как поплавки, двинулись в пасть ревущему морю.
Кеймир поставил лодчонку как надо и только тут смекнул, что плывут они к русским кораблям. А зачем? На это бы он не ответил, если б даже пытали каленым железом. Сам пока не знал. Однако неизвестность вовсе не тревожи- . ла его. Железная логика батрака: "раз Черный Джейран не боится- чего же мне бояться?", напротив, придавала бодрости и уверенности в предстоящем. Он не знал, что будет дальше в море, но предполагал. Скорее всего придется стащить с борта русского моряка. Это излюбленный прием персиян: они всегда таскают у других людей, а потом назначают выкуп. "Только как же его стащишь, если там их много и они не спят? Неужели Черный Джейран и на такое способен! А может, сам-то в лодке останется, а мне скажет: плыви и утащи одного капыра. Может, поэтому и спокоен Черный Джейран - ему же не подставлять голову под ружье русских! Вот и Назар-Мерген вспомнил обо мне, потому что я семь фарсахов от Огурджинского острова до острова Челекена на спине да животе проплыл, когда киржим из бухты ветром унесло и оставался один выбор: или умереть голодной смертью, или плыть к людям..."
Кеймир, ловко управляя веслом, сосредоточенно смотрел вперед, и сердце его колотилось крупными ровными толчками. Нет, он не испытывал ни малейшего страха перед тем, что его ожидает. Он готов утащить уруса, но сдержит ли слово Назар-Мерген? "Получишь от Мир-Садыка столько, сколько нужно тебе на всю жизнь..." И вообще, что значит - на всю жизнь? Входит ли сюда стоимость калыма? Это Кеймира беспокоило больше всего. И он думал, как только свершит тайный наказ Мир-Садыка, то запросит при расплате, чтобы и калым учли...
Незаметно Кеймир перенесся в мир сладких грез. Гла-зами, затуманенными пеленой предстоящего счастья, сморел он в светло-зеленую бурную ночь, а видел красавицу Тувак - дочь Булат-хана. Вот она в красном кетени, в тюбетейке, расшитой серебряными и золотыми нитями, белолицая, будто не водой умывается, а молоком - ходит по берегу моря, ждет, когда появится вдали киржим отца. Ждет и руки держит на груди, в кулачки сжала - так сильно ноет у девушки сердце по Кеймиру. Не попался бы он в плен каджарам, не убили бы его, не заковали бы в цепи да не погнали бы в рабство!" "Не бойся за меня, моя Тувак, - сладко и тревожно думает Кеймир, налегая на шест. - Никто не сможет меня ни убить, ни утопить, ни в рабство заковать.:. Потерпи, девушка... Скоро будем с тобой самыми счастливыми на всем белом свете. Кибитку себе новую поставим, киржим купим, и колодцев с чёрным маслом попросим у твоего отца - Булат-хана. Буду ездить к астрабадскйм берегам, - свою нефть да соль продавать. И деньгами буду распоряжаться, как захочу. Проси тогда чего хочешь - все твое будет, девушка..."
Кеймир возвратился к реальности от крика, донесшегося с русского шкоута. Непроизвольно он махнул еще несколько раз шестом, но снова в реве волн разобрал человеческий крик с корабля. Кеймир скорее удивился, чем испугался. Он повернулся, отыскивая взглядом кулаз Черного Джейрана. Тот немного приотстал и стоял в лодчонке во весь рост, не зная что делать дальше. Кеймир подплыл к нему.
- Ну-ка, ты! Говори - что от меня надо Мир-Садыку? Если человека брать, то придется подождать, пока уснут на корабле.
- Человека не надо,- промычал Черный Джейран.- Канат рубить надо. Вот - на.- И амбал протянул Кеймиру большой тяжелый нож.
- Канат?- удивился Кеймир.- Только и всего?- И счастливо мотнув головой, стал раздеваться и приговаривать:- А с тобой я завтра не только бороться, но и здороваться не буду. Ты трус, Джейран. - Кеймир мгновенно снял с себя рубаху, штаны, чарыки. Все передал Черному Джейрану. Затем подал сверток с девичьими украшениями и кушак с деньгами, вырученными от продажи нефти Булат-хана. На всякий случай предупредил с угрозой:
- Пропадет добро- на том свете тебя найду, если на этом ускользнешь...
Черный Джейран засмеялся.
- Тише, дурак,- рыкнул Кеймир. И опять с корабля донесся крик и выстрел, потонувший в грохоте волн...
- Ого, сколько тут денег! - обрадовался Черный Джейран, подбросив на руке кушак. - Где столько взял, а?