Альфиери не выглядел сколько-нибудь удивленным. Он знал, что рано или поздно кто-нибудь из "своих" подложит ему свинью, и был готов принимать меры. Дело в том, что Альфиери не был человеком чести. Попросту говоря, он был жуликом. Крупным, солидным, благородного происхождения, но жуликом. А жулики, как известно, не ценят честных людей, впрочем, те отвечают им взаимностью. Посему, несмотря на то, что все, кто работал на Альфиери, со своими прямыми обязанностями справлялись замечательно, каждый норовил урвать свой кусок из тарелки сеньора. Повара приворовывали продукты, портные запасались тканями, слуги тащили по домам посуду, а уж городская стража торговала своими услугами с не меньшим энтузиазмом, чем куртизанки.
Таким образом, золотые реки, которые текли в сокровищницу кондотьера, дотекали в лучшем случае на две трети. В помянутой сокровищнице тоже наблюдалась некоторая течь. Удивлены, что целых две трети и "некоторая"? Но Альфиери все-таки не был дураком, которого обхитрить легко. Будучи опытным мошенником, он себе подобных чувствовал за милю и к деньгам близко не подпускал, но вот со всякой шушерой, ворующей по-мелкому, справиться не мог. В очередной раз поймав кого-то за руку, он назначал неудачникам наказания без лишних эмоций, приняв мелкое воровство, как неизбежное зло, присущее человеческой природе.
- Забавно. А я приказал своим людям убить этого фигляра, - прокомментировал Бурмайер последнюю фразу Альфиери.
- Но зачем, Грегуар? Мы же тогда не узнаем, кто проболтался, - возмутился Альфиери.
- Какая разница? Я здесь всего неделю, и то знаю, что твоих стражников покупают все, кому не лень. Даже странно, что никто не сдал тебя раньше.
- Стражники ничего не знают, - проворчал Альфиери.
- Спроси, лучше, кто знает? - спросил епископ, - Почему они так демонстративно показали нам, что они знают? У нас говорят "предупрежден - значит вооружен". И кто играет против нас? Граф? Сфорца? Графиня?
- Точно не граф и не графиня. Я бы знал, - ответил Альфиери, - и не Сфорца. Я бы тем более знал.
- Вмешался кто-то третий? - ухмыльнулся Бурмайер, - кто бы это мог быть? Папа?
- Папа бы точно не стал устраивать подобные комедии, - ответил епископ, - он бы прислал визитаторов и снял меня с должности.
- Интересно-интересно. Похоже, я поторопился вынести приговор. Впрочем, это не мои проблемы. Пусть утечка информации останется на совести того, кто ее допустил, - на этих словах Бурмайер посмотрел в глаза Альфиери, - а мое дело война.
Епископ промолчал. Его не покидала мысль, что он уже где-то видел этого кукольника.
13. Джанфранко подкладывает свиней
Переодеваясь к пиру, Макс попытался вспомнить, что он знает про хозяев города, и не вспомнил почти ничего. Про город Марта рассказала хорошо, а про семейство Фальконе забыла. За информацией Макс обратился к жене.
- Лотти, не расскажешь мне вкратце про графа Джанфранко и графиню Ауреллу? Кто из них глава семьи?
Шарлотта как раз была не очень занята. Платье было с трудом выбрано, не без усилий надето, теперь двое горничных поправляли многочисленные складочки на платье, а красавица могла перевести дух.
- Никто из них ничему не глава. На самом деле управляет городом кондотьер Альфиери. Когда-то он был простым наемником, сейчас многие думают, что он владеет городом на паях с графом, но никаких законных прав унаследовать город после графа у него нет. Интересно, что он всячески ратует за снижение налогов, городские вольности и все такое. А граф, наоборот, заинтересован выжать из города как можно больше, потому что он тяжело болен и давно готов к смерти, а дальнейшая судьба города его не волнует. Для того, чтобы провести этот турнир, граф ободрал горожан насколько смог.
- А что по этому поводу думает графиня Аурелла?
- Альфиери куртуазно ухаживает за графиней, рассчитывает стать консортом при вдове и жить долго и счастливо.
- И он не один такой умный? Наверное, каждый второй куртуазный рыцарь здесь ухаживает за графиней?
- Почему-то мужчины считают женщину старушкой, если у нее есть замужняя дочь. Аурелла очень удивилась, когда ты вчера объявил ее первой красавицей. Будем считать, что ты и будешь не каждым, но вторым. На самом деле, графиня не нужна никому кроме Альфиери. Сыновей, как ты знаешь, у графа нет, а дочь Виолетта замужем за Никколо Сфорца. Сфорца при случае с удовольствием приберут к рукам город. Феррона, конечно, не Милан, но в хозяйстве пригодится.
- Турнир как-то связан с тем, кому достанется город?
- Еще как. Граф устроил этот турнир в первую очередь из-за своей болезни. Чтобы опустошить городскую казну назло делящим ее стервятникам. Ему не нужны сбережения, которые его переживут.
- А как же жена и дочь?
- Макс, ты такой добрый, - Шарлотта нежно улыбнулась, - дочь свое приданое получила и не должна претендовать на большее. А вдова получает город, по крайней мере, побираться на паперти ей не придется.
- Да, я добрый! - Макс поцеловал жену, - а что во-вторых?
- Во-вторых, в присутствии стольких знатных гостей никто из претендентов не рискнет на прямой захват власти. В-третьих, Джанфранко просто хочет в последний раз порадоваться жизни и попрощаться со старыми друзьями.
- Он и правда так плох?
- Говорят, что до зимы не дотянет.
Шарлотта последний раз поправила прическу и придирчиво оглядела мужа. Макс, хотя теперь, как претендент на титул графа де Круа, считался подданным французской короны, оделся на немецкий манер.
- Макс, скажи на милость, как называется твоя прическа?
- "Волосы есть, и слава Богу", - с ходу придумал название Макс, - А что, у мужских причесок должно быть название?
- Для начала должна быть прическа. Какие ты знаешь мужские прически?
- Длинные волосы, короткие волосы, лысина, - перечислил Макс основные фасоны.
- Издеваешься.
- Ну еще "под горшок" и прямые волосы до плеч, как местные носят.
- А у тебя какая?
Макс взял с туалетного столика зеркало и демонстративно изучил свою прическу, - темные, слегка вьющиеся локоны умеренной длины. Мыть и стричь волосы он не забывал, поскольку мытье и стрижка были на войне жизненной необходимостью, чтобы не завелись вредные насекомые. Зато причесывание считал пустой тратой времени, как и многие другие обладатели вьющихся волос по сей день.
- Ландскнехт ландскнехтом, - вздохнула Шарлотта, - и одет как ландскнехт.
- А что? - удивился Макс, - сейчас так модно.
- Где? В армии императора? В Баден-Шлезвиг-Меклен… и прочих Богом забытых провинциях, для которых anus mundi - комплимент? Так не рядятся ни при дворе короля Франциска, ни в Милане, ни в Венеции, ни в Генуе, ни в Риме.
- Ты могла бы раньше об этом подумать, - спокойно ответил Макс. Ему было в принципе все равно, какой цвет и фасон носить, лишь бы не выглядело смешно снаружи и не доставляло неудобств внутри.
- Как всегда! Чуть что, сразу я!
- Неправда. Я же не прошу учить меня выбирать лошадей и натаскивать гончих. Следить за модой - женское дело.
- Но у мужчины же должен быть вкус! Вот, например, у тебя на рукавах ленты. Зачем тебе еще набивка под лентами?
- Какая набивка?
- Вот эта, от которой руки выглядят толще! - Шарлотта попыталась схватить мужа выше локтя, но не смогла настолько раздвинуть пальцы.
- Там нет никакой набивки, - удивленно сказал Макс.
- У тебя что, в самом деле такие руки? - Шарлотта попыталась обхватить бицепс мужа двумя руками и не преуспела.
- Да, и довольно давно. Я же говорил, что не надо задергивать шторы и тушить все свечи в спальне.
Горничные прыснули. Шарлотта покраснела. Макс обратил внимание, что в шатре присутствуют какие-то две девушки, которых он раньше не посчитал нужным заметить. Горничные состроили глазки.
- Вон отсюда! - приказала им Шарлотта.
- Милый, ты на самом деле очень красиво выглядишь, и я тебя люблю, - обратилась она к Максу.
- Ты тоже, - нежно ответил Макс.
- Поэтому я тебя ревную и буду ревновать, - Шарлотта сменила тон на более строгий.
- Я разве даю повод? - удивился Макс.
- Вчера ты весь день провел с Мартой.
- Зато ночь - с тобой, - спокойно ответил Макс, - Ты же сама предложила, чтобы я…
- Ну и что! - оборвала его Шарлотта, - Я, знаешь ли, не привыкла, чтобы мой муж имел любовницу. А ты и рад! Тебе всегда нравились женщины, у которых задница шире, чем у тебя, и груди, которые в две твои ладони не помещаются.
- Не преувеличивай! - Макс посмотрел на свои руки, - В две ладони как раз нормально помещаются. Но тебя я все равно больше люблю.
- Значит, ты и ее любишь! Я так и знала!
- Не придирайся. Ничего ты не знала. Ты всю жизнь ревновала меня к маленьким блондинкам, а всех других женщин вообще за соперниц не считала.
Здесь Макс был прав, но он никак не мог понять, почему жена его ревнует именно к маленьким блондинкам. Шарлотта не считала нужным рассказывать мужу, что блондинкофобия у нее развилась по вине служанки Гертруды, которая неизбежно соблазняла всех сколько-нибудь привлекательных мужчин на своем и хозяйки жизненном пути.
- Зато теперь считаю! Если это будет продолжаться, я уволю Марту немедленно!
- Но кто же будет тебя охранять?
- Никто! Меня похитят, изнасилуют и убьют! И ты будешь в этом виноват!