Макс вздохнул. Последний раз он спал с Мартой еще в замке и не планировал излишеств на время турнира. Никаких причин, чтобы жена так волновалась, он не видел, а устранять отсутствующие проблемы еще не научился. Может быть, придуманные проблемы устраняются так же, как и реальные? Например, старым военным способом - переложением на чужие плечи.
- Лотти, ты же у меня умная. Придумай сама что-нибудь.
- Вот так всегда! - торжествующе произнесла Шарлотта и поняла, что попалась.
Управлять мужчинами много ума не надо. В некоторой степени это умеет каждая женщина. Сложность в том, что команда "сделай что-нибудь" приводит к тому, что мужчина что-нибудь сделает, но сделанное "что-нибудь" женщине не понравится, а мужчина все равно сменит чувство вины на чувство выполненного долга и чувство глубокого морального удовлетворения. Получается, что для эффективного манипулирования мужчинами женщина должна точно знать, чего она хочет, а как раз эта задача для большинства женщин часто оказывается невыполнимой.
- Я бы не ревновала тебя так сильно, если бы ты обращал внимание и на других дам, которых на турнире полно, - определилась Шарлотта, - Когда вокруг полно красавиц, а ты их не замечаешь, прогуливаясь с Мартой, это наводит меня на мысль, что ты в нее влюбился.
- Ну это просто! - обрадовался Макс, - С кого начать?
- Макс, ты невыносим!
- Сама такая. Говоришь, что будешь меня меньше ревновать, если я заведу несколько любовниц вместо одной.
- Я такого не говорила! Я не буду ревновать, если ты будешь иногда оказывать знаки внимания разным дамам. Не более.
- Хорошо. Аурелла Фальконе это раз. На кого еще обратить внимание? - Макс попытался вспомнить еще каких-нибудь дам, но на ум пришло только одно недавно услышанное имя, - Розалинда де Бонневилль?
- Нет! Только не эта дура! Лучше уж Аурелла. Хоть какая-то польза будет.
"Аурелла так Аурелла" - подумал Макс без особых эмоций.
- Как там карета? - спросила Шарлотта.
- Запрягли. Можно ехать.
- Подожди. Будем считать, что ты выглядишь прилично. Теперь проверим твое знание хороших манер.
- Это просто. Повторять все за хозяином. Он сел - можно садиться, начал есть - можно есть, взял кубок - можно пить, встал - все бросить и тоже встать.
- Руки?
- Держать в чистоте. Резать еду ножом, в рот отправлять ложкой или этой рогатой тыкалкой.
- Вилкой.
- Да, вилкой. Чтобы не компрометировать дам. Хлеб можно руками.
- При чем здесь дамы?
- Если у меня будут жирные руки и я прикоснусь к даме, - Макс показал, как прикоснется, - то на ее платье останется след. Если ее муж будет уверен, что след не его, то он очень огорчится. Может даже взяться за меч, тогда мне все равно придется вытереть руки, чтобы меч не выскользнул.
- Ладно, - Шарлотту устраивали чистые руки мужа, даже если он вокруг этого что-нибудь напридумывал, - Кости?
- Обгладывать самому нельзя. Нехорошо лишать собак их законной доли праздника. Надо бросить на пол через левое плечо. Бросать через правое - плохая примета.
- Если не видишь собак, не бросай. Положи на стол, слуги унесут.
- Да они сами сожрут! - возмутился Макс.
- Милый, пусть чужие собаки и слуги тебя не волнуют. Просто запомни, что если собак в зале нет, кости на пол бросать не надо.
- Хорошо. Запомнил. Что-нибудь еще?
- Вино.
- Да. Не пить из кубка с полным ртом. Это я с детства помню, дед жены матушкиного брата как-то раз глотнул и подавился насмерть. Он, конечно, уже старенький был, но все равно жалко. До дна не допивать, потому что на дне собирается невкусный осадок и крошки. Верно?
- Все так, - вздохнула Шарлотта, - только не надо говорить, почему ты так думаешь.
- Я по твоему лицу вижу, что в каких-то мелочах я бываю не прав, - ответил Макс, - но без подробностей ты бы не поверила, что я буду все делать правильно.
- Хорошо, милый. Поехали.
Пиршественный зал имел форму прямоугольника и был разделен на три длинных части колоннами с причудливыми капителями. В двух крайних вытянулись столы, а середина осталась пустой. Каменные стены зала были почти полностью скрыты под яркими гобеленами с библейскими историями, сюжетами на тему рыцарских подвигов и охоты. Пол был выложен разноцветными каменными плитами, когда-то белый потолок изрядно подкопчен дымом.
По одной из длинных сторон проходила галерея для музыкантов, в одной из коротких сторон был парадный вход с широкой двустворчатой дверью, а по другой короткой стороне находилось возвышение, где сидел хозяин турнира с семьей. На стол хозяев было выставлено две дюжины золотых и серебряных сосудов, тридцать больших и малых кувшинов, полсотни блюд и кубков, украшенных жемчугом и драгоценными камнями. Чем дальше от графского стола, тем меньше было драгоценной утвари и больше олова, бронзы и керамики. На стол перед графом, помимо этого, были поставлены серебряное блюдо и серебряная солонка, а так же лежала серебряная вилка и кусочек от рога единорога, чтобы проверять пищу и вино на предмет отравы.
Главный распорядитель обеда - обер-церемониймейстер, по происхождению бургундец, последний раз окинул взглядом пиршественный зал и буфетную. "Младшие командиры": мажордом (главный официант и дегустатор), буфетчик, шеф-повар, резчик мяса и виночерпий поочередно подтвердили полную готовность. К этому времени первая перемена блюд находилась на сервировочных столах, и была последний раз перед подачей попробована шеф-поваром и виночерпием. После этого в залу были приглашены сначала хозяева, потом гости.
Почетные места в центре занимали Джанфранко и Аурелла Фальконе, Никколо и Виолетта Сфорца. По правую руку занимал место неофициальный совладелец города и соучредитель турнира Алессандро Альфиери. Симметричное место по левую руку досталось епископу. На правах родственников крайние места на левой стороне стола занимали Витторио Саньтальберти с сыном. Степень родства у него была весьма отдаленная, но другой родни у графа не было. Крайние места на правой стороне занимали герольдмейстер Рудольф Амати и рыцарь чести Габриэль Морской Кот.
К главному столу примыкали два длинных ряда столов, образуя букву "П". За ними восседали гости по порядку в зависимости от социального статуса. Распорядитель рассадил на разные стороны Бастарда Бранденбургского и Грегуара Бурмайера. Макс и Шарлотта де Круа попали на одну сторону с Бурмайером, но, благодаря титулу Шарлотты, ближе к столу хозяев. Шарль-Луи де Круа, будучи графского рода, но не графом и не наследником, получил место на другой стороне ближе к середине. Де Креси волей случая оказался там же, но на пару столов почетнее - распорядитель успел отследить только основные конфликты. Ближайшими соседями четы де Круа стали итальянские рыцари - наследники графских титулов.
Пиры начался на бургундский манер, с дегустации. Двадцать четыре официанта-бютилье, ответственных только за подачу вина, вошли в залу и встали по своим местам у столов, готовые по мановению руки своего начальника налить гостям вина. Вино символизировало кровь Христову, а потому вносилось в пиршественный зал первым. Премьер-бютилье встал на колено и вручил первый кубок с вином графу Джанфранко. Кубок он держал высоко над головой, "дабы не задеть его своим дыханием", как гласила инструкция. Граф Джанфранко при всеобщем молчании поднес кубок к губам, отпил немного, поднял кубок и посмотрел, как вино стекает по стенкам. Выдержал паузу и одобрительно кивнул. Премьер-бютилье подал знак подчиненным, и вино полилось в кубки гостей. Гости, как по сигналу, заговорили. Музыканты на галерее заиграли что-то медленное и ни к чему не обязывающее.
Одновременно с подачей вина полагалось подавать первую перемену блюд. Процессию возглавил лично обер-церемониймейстер с обнаженным мечом в поднятой руке. Первые семь блюд были внесены в сопровождении восьми трубачей, вторые восемь и третьи девять - без эскорта. Трубачи и "оруженосцы ножа" выглядели не хуже многих гостей и отличались только однообразной одеждой и отсутствием головных уборов. На каждый стол в зале подавали различную еду, причем на главные столы - больше, чем на все остальные.
Сверх того, под барабанный бой был внесен целый кабан, зажаренный на вертеле, и принялся за работу резчик мяса, вооруженный длинным тонким ножом. Для каждого животного существовали свои правила разделки, поэтому этой сложной работой занимались специалисты. Резчик раскладывал ровные ломтики мяса по тарелкам, которые подавали ему официанты.
Только теперь, когда почтенное собрание утолило первый голод и слегка отвлеклось от тарелок, наблюдая за аккуратными и быстрыми движениями резчика, пришло время для застольной беседы.
- Как скажете, дорогие мои, понравился вам штурм? - с ходу начал Джанфранко Фальконе.
Ответом ему были многоголосые одобрительные возгласы.
- Может быть, надо было еще из пушек пострелять? Алессандро, кто там две пушки приволок? Одну поставить на башню, другую снаружи, бахнули бы какой-нибудь репой.
Здесь мнения разделились. Кто-то, не переставая жевать, согласился, многие гневно высказались против.
- Лучше свеклой, - ответил Альфиери, - сразу бы было и убитых видно.
- По детям из пушек! Да где это видано! - возразила какая-то полная дама из-за французского стола.
- Да у этих детей уже свои дети есть, - ответил ей герцог Урбино.
- Дети! - фыркнул хозяин, - тут по кому-то из них тараном попало, и то не убило.
- Это по мне, - сказал Макс, - я маршалом был.
- Ну-ка, встаньте, мессир! - оживился граф, - какой Вы большой! У Вас весь род такой или просто в детстве хорошо кушали? Есть тут для сравнения кто-нибудь еще из де Круа?