- К ноге, - сказал Абид-ака и хлопнул ладонью по колену.
Перепелка была еще жива. Абид-ака вынул ее из пасти собаки и подвязал к поясу. Перепелка трепыхнулась раза два и затихла.
- Жирные они нынче, - заметил Абид-ака, заряжая ружье. - Это на твое счастье.
Абдулла не ответил. В первый раз он был на охоте. Он раньше предполагал почему-то, что охотник после выстрела берет в руки добычу, уже переставшую быть живым существом. А тут… Он отвел взгляд от маленькой окровавленной птичьей головки, размозженной дробинками. "Надо же. Перепелка только что пела свое "пид-пилик", - думал он, - а теперь она уже не будет петь. Теперь ее ощиплют, выпотрошат и сварят вместе с пловом. Кто будет есть? Я не стану есть…"
- Что ты там делаешь? Почему отстаешь? - кричал Абид-ака.
Занятый своими мыслями, Абдулла и не заметил, что дядя от него отдалился. Охота была в самом разгаре. У Абида-ака и Тешабая все шло как по маслу. Тешабай делал стойку, потом по знаку хозяина продвигался немного вперед, птица взлетала, гремел выстрел, и перепелка падала. Тешабай бросался к ней, Абид-ака в это время перезаряжал ружье. Потом он хлопал ладонью по колену, и собака приносила ему убитую птицу. Абид-ака оказался хорошим стрелком, он бил перепелок влет наповал, и Абдулла перестал испытывать неприятное чувство.
Между тем солнце незаметно поднялось выше, золотистые лучи заливали всю округу. Послышался чей-то крик, потом вдалеке затарахтел трактор. Для колхозников
- начинался новый день, полный труда и забот. Легкий ветерок принес со стороны кишлака знакомую песню. "Наверно, по радио передают", - подумал Абдулла. Звуки песни накладывались на голоса перепелок, все вместе звучало как-то по-новому. Абдулла забыл про охоту, всем сердцем прислушивался он к этой странной музыке, звеневшей над клеверным полем. Песня вскоре смолкла.
И снова грунул выстрел.
- Ну, как ты там считаешь, сколько уже? - кричал Абид-ака.
Дядя и племянник сошлись на берегу арыка.
- Ого! - сказал Абдулла. - Я вижу, вы много настреляли…
- Вот, считай.
Абид-ака отстегнул ремень со свисающими перепелками и передал племяннику:
- Сегодня их много. Настреляем еще столько же, и хватит. А ну-ка, Тешабай, вперед, ищи!
Абдулла пересчитал дичь. Всего было одиннадцать перепелок!
Когда они во второй раз обошли клеверное поле, Абид-ака подстрелил еще четыре штуки. Он был в отличном настроении., - Слушай, племянник, давай теперь подзакусим немного. Самое время позавтракать. Ведь у нас в узелке мясо из плова. Ты как, не против?
Они снова подошли к арыку.
- Давай вот здесь и присядем, - предложил Абид-ака. - Ну как, хороша охота?
- Хороша.
- Сменю-ка я свою профессию, стану охотником.
- А вы до сих пор работаете на тракторе?
- Бери выше. Я сейчас руковожу трактористами.
- Стало быть, растете, - сказал Абдулла невнятно. Он уплетал мясо.
- Еще как расту! Для того чтобы стать бригадиром, мне потребовалось десять лет. Значит, если и дальше так удачно дело пойдет, через двадцать лет я стану председателем колхоза!
Абдулла рассмеялся.
- Работа у меня хорошая, - продолжал Абид-ака серьезным тоном. - В колхозе у нас тридцать тракторов. Зимой и летом они тарахтят, не простаивают. Вот и доходы идут. Я скоро машину куплю. Если у Зухры все обойдется благополучно, сын будет здоров, мы все сядем в машину и объездим всю республику - вот у меня мечта какая! Здесь у нас прекрасные места, с одной стороны - Арсланбобские леса, с другой - Чимган… На машине-то это просто доехать, только ее надо купить… Работа у меня неплохая, племянник. Плохо то, что я не учился, - Абид-ака вздохнул. - Еще на войне решил: если уцелею, обязательно буду учиться. Однако потом передумал. Сразу после войны трудно было, хозяйство подорвано, рабочие руки вот как нужны, а в кишлаке, можно сказать, мужчин-то раз-два и обчелся. Тогда председателем был прекрасный человек - Манноп-ата. Умер он три года назад. Ты хоть видел его?
Абдулла отрицательно покачал головой.
- Да, Манноп-ата… Вот это был раис! Он своего здоровья не жалел, чтобы только колхоз побыстрее встал на ноги. Когда я вернулся с войны, он целую речь передо мной произнес. Говорил, что учеба никуда не денется, подойдет время, и станешь ученым. И пословицу привел: мол, ученым быть легко, человеком стать трудно. Кто в колхозе будет работать? Настоящий человек это сразу поймет. "Оставайся, браток", - сказал мне раис, и я остался. Столько было работы, что я и думать забыл про учебу. Теперь поздно. А сам ты что собираешься делать? Будешь работать или учиться?
- Буду учиться, - ответил Абдулла и смутился почему-то. - Хочу поступить на физмат.
- Дельно, - сказал Абид-ака. - Математику любишь?
- Да.
- Дельно. Учись, племянник, учись. У твоей матери вся надежда на тебя. Как отец-то себя чувствует?
- Ему лучше.
- Дай бог ему поправиться. Какую он болезнь-то заимел? Гипер… гм… как это называется?
- Гипертония.
- Гипертония, - повторил Абид-ака. - Будь проклята эта хворь. Помню, года три назад он сюда приезжал. Сколько он тогда у нас прогостил, неделю, что ли?
- Неделю.
- На охоту с ним вместе ходили. Вон туда, - показал Абид-ака на край хлопкового поля. - Твой отец - настоящий стрелок, очень редко промахивался. Вот и настреляли мы тогда что-то около ста перепелок. А уж вечером такой плов приготовили, половину добычи в плов положили, а из другой половины шашлык сделали. Тогда твой отец и не вспоминал о болезнях.
Абид-ака призадумался. Машинально вынул из кармана смятую папиросу, закурил.
- Люблю я твоего отца. Много он добра мне сделал, женил, дружкой был на свадьбе.
- А вы приедете к нам погостить? - спросил Абдулла.
- Приеду. Вот Зухра вернется из роддома, и приеду. Вместе с перепелками.
- Ему их есть нельзя.
- Ну, скажешь тоже, парочку-то, наверное, можно… Ладно! Встанем, что ли, продолжим? Еще разок обойдем поле, и хватит. Эй, Тешабай, Тешабай, ты где?
Пес вынырнул из клевера, подбежал к хозяину.
И все началось сначала. Светило солнце, гремели выстрелы. Но только теперь Абдулла уже не отставал от дяди и вдруг даже "ура!" крикнул, когда Абиду-ака удалось подстрелить сразу двух перепелок.
Внезапно послышался протяжный крик арбакеша, и на дороге показался фургон, нагруженный арбузами. Абид-ака опустил ружье.
- Теперь стрелять уже опасно, - буркнул он.
Арбакеш, оказавшийся молодым парнем, подъехал поближе, поздоровался, спросил:
- Ну, как охота?
Абид-ака ответил скромно:
- Да вот, всего-то штук двадцать настреляли.
Парень окинул взглядом груду перепелок, улыбнулся недоверчиво:
- Да тут у вас больше! А вы пить не захотели, охотнички?
Он подозвал Абдуллу и протянул ему большой арбуз:
- Вот бери, бери, самый вкусный… Да, кстати, Абид-ака! Поздравляю с сыном!
- Спасибо.
- Теперь вам уж придется закатить плов из отборного, девзиринского риса. Да с перепелками.
- Отведаешь моего плова, Хамид. Это уж точно.
Арбакеш поехал дальше по дороге, Абдулла же с арбузом в руках пошел за дядей к арыку.
- Жажда замучила, давай-ка съедим арбуз прямо здесь, чего там еще нести его куда-то. - И Абид-ака на ходу достал из кармана складной нож.
Присели. Только Абид-ака вонзил острие в зеленую корку, как арбуз треснул. Красная сочная мякоть арбуза была на вкус сладка и прохладна.
- Вот и родниковой воды не надо, - заметил Абид-ака.
Один большой ломоть он дал Тешабаю. Пес завилял хвостом и стал есть арбуз. Да еще и семечки выплевывал!
Абдулла удивился:
- Никогда не видел, чтобы собака арбузы ела. Вот это да! Он у вас молодец.
- А ты думал!.. - Абид-ака хотел было еще что-то сказать, похвалить собаку, но в это время со стороны кукурузного поля послышалась высокая трель перепелки. Абид-ака так и замер с ломтем арбуза в руке. Абдулле показалось, что перепелка выводила теперь по-новому, как-то особенно отчетливо: "Так-тарак, так-тарак, так-тарак…" Абид-ака поднялся с места.
- Куда? - спросил Абдулла. Азарт охоты прошел, и ему не хотелось, чтобы и эта певунья была убита.
Тешабай по движениям хозяина догадался, что он намерен делать, и стремглав бросился в кукурузу.
- Дядя, не надо в эту стрелять! - сдавленно крикнул Абдулла. Горло у него перехватило.
Абид-ака не расслышал. Все произошло очень быстро. Тешабай сразу нашел перепелку и заставил ее подняться в воздух. Грянул выстрел. Перепелка тут же нырнула вниз, в заросли кукурузы. Собака побежала отыскивать дичь.
- Дядя, отзовите собаку! - закричал Абдулла.
Абид-ака хлопнул по колену, окликнул Тешабая. Тот нехотя остановился. Тут и подоспел Абдулла:
- Дядя, ну зачем вы в нее стреляли?
- Ты бы сказал пораньше… - смущенно промолвил Абид-ака. - Похоже, дробинка только задела крыло…
Абдулла углубился в заросли кукурузы. Из одного ряда он перебрался на другой, на третий, на четвертый, но перепелки нигде не было видно. Он двинулся дальше, внимательно осматривал междурядья. Раздвинув в очередной раз стебли, Абдулла вдруг увидел шагах в десяти от себя девушку в белом платье и белой косынке. Она стояла, склонив голову, и держала в ладонях подранка. Абдулла подошел поближе.
- Живая перепелка? - спросил он.
- А если бы не живая, вы бы очень расстроились? Мало вы их настреляли, и эту надо было подбить? - сердито сказала девушка, не глядя на парня.
- Я тоже не хотел, чтобы ее убили, - виновато произнес Абдулла.
Девушка подняла голову, и Абдулла обомлел.
- Гюльчехра?