- Да, но не таких же! Нет, ну это совсем ни в какие ворота. Прямо без предупреждения, словно поздоровалась. Как родного. Можно сказать, как брата. Пошли в сосисочную.
- Я с вами никуда не пойду, - твердо заявила Катя. - Вас собаки не любят.
12
Сосисочная была обычной пивной, носившей почему-то романтическое название "У Пегаса". Наверное, здесь собирались совсем уж опустившиеся поэты, прозаики, а может быть, даже и драматурги. Потому что драмой тут действительно попахивало. Но здесь можно было сидеть, что являлось несомненным плюсом. А опустившихся, точнее, упавших поэтов и драматургов просто выносили на травку. Это сейчас, летом. Зимой, судя по всему, в сугробы.
Катя и Алесь расположились в дальнем углу, Оператор торчал тут же, но снимал украдкой, прикрывая камеру подобранной здесь же газеткой. Очевидно, в самом деле опасался за целостность имущества. На столике перед ними стояли пол-литровые пластиковые стаканы с пивом и порционные сосиски на картонках. Вилок не было. Злые языки говорили, что их не было здесь никогда. Впрочем, управиться с нехитрым блюдом (если удавалось оторвать от него целлофан) можно было и двумя пальцами, как китайскими палочками.
- М-миленько, - слегка запинаясь, оценила заведение Катя.
- Сразу видно, что вам не приходилось бывать в подобных местах, - сказал Алесь. Он приканчивал уже вторую порцию и задумчиво поглядывал на Катину, к которой девушка так и не притронулась. Свои сосиски Оператор заблаговременно отодвинул от него подальше. Что было благоразумно, поскольку весь хлеб на столе Алесь уже успел съесть.
- Небось дальше Садового кольца из Москвы и не выбирались? - продолжил рассуждать он.
- Выбиралась. Я вообще в Гольяново живу.
- А где это?
- Где Автовокзал, - пояснил Оператор.
- Тебя спрашивают? Я с девушкой разговариваю. Кто у нас тут попал в Воздушные потоки - ты или я? Если ты, давай свою кинокамеру, сам буду снимать. Я всё умею.
- Молчу, - обиделся Оператор и даже стал смотреть в сторону.
Пока он молчал и отворачивался, Алесь успел подтянуть его порцию к себе и съесть.
- Всё равно уплочено, - пояснил он Кате. - А вы заелись в вашей столице.
- Тогда и мою умните, - ответила девушка.
- Легко! - кивнул Алесь. И вернулся к начатой теме: - Наверное, вы всю жизнь были маменькиной дочкой?
- Папенькиной.
- Ну, не важно. Холили вас, лелеяли, водили в музыкальную школу и на фигурное катание, потом привели в университет, усадили в библиотечный архив - подальше от ужасов дневного света, от страшного влияния бытия, от насморков жизни, и вы, возвращаясь домой после задушевного общения с Нестором-летописцем, ложась в накрахмаленную кровать, перед спокойным и счастливым сном успеваете приласкать любимые куклы. Угадал?
- Складно говорите, красиво.
- "Пегас" - мой дом родной. В смысле, я вообще поэт. В душе.
- Я это заметила. Но вы не угадали. А что не так - объяснять не буду. Тем более совершенно постороннему для меня человеку.
- Э-э, погодите. А как же условия конкурса? Мы ведь должны вроде бы, как бы, типа исповедоваться друг перед другом.
Алесь с тоской поглядел на теперь уже совершенно пустые тарелки.
- А на голодный желудок это сделать чрезвычайно трудно, вы правы, - добавил он. - Схожу-ка я ещё за одной порцией, последней. Последней, потому что ещё на одну у меня уже не хватит.
- Хотите, я заплачу? - предложила девушка, доставая кошелек.
- Белорусов нельзя купить, - сурово ответил Алесь и отправился к буфетной стойке.
Пока он стоял в очереди, Оператор сочувственно произнёс:
- Чудной он какой-то. Не повезло.
Катя на это ничего не сказала. Она и к пиву в пластиковом стакане не притронулась. На них уже давно бросали косые взгляды из-за соседних столиков. Наверное, поэтому она и чувствовала себя неуютно.
- Нет, чудной - это не плохо, - продолжил Оператор. - Но чё-то я не пойму, не догоняю. Другие из кожи лезут, чтобы подать себя, а этому как-то набекрень. Живет, как дышит. А может быть, это и хорошо, камера не давит. Естественно, не мне решать. Моё дело маленькое. Вовремя материал скинуть, а там уж смонтируют. Как надо.
Девушка и на это ничего не ответила.
- Вам бы надо какую-нибудь "фишку" придумать, - посоветовал Оператор. - Не знаю, что там у других пар, но "фишка" нужна. Вон… эти… сразу в загс лыжи навострили. Гениально. Наверное, кто-то из наших навел. Сами-то вряд ли бы дотумкали. А "фишка" крутая. Рейтинг себе подняли ого-го! Или эти… которые наголо обрились и кришнаитами заделались. Теперь им тоже "катит". Теперь их сразу запомнишь - в балахонах да с бубенцами.
- Но вы-то не помните, как их даже зовут? - сказала наконец Катя.
- Да имена-то и не нужны, - отмахнулся Оператор. - Есть номер - и достаточно. Первая пара, вторая, третья и так далее. Вы - тринадцатая. Так можете и остаться на последнем месте. "Фишка" нужна, "фишка".
Возле буфетной стойки происходило какое-то недоброе оживление. Оттуда доносился возбужденный голос Алеся. Да и здесь косые взгляды ощущались всё сильнее.
- Уходить нам надо, - тоскливо сказал Оператор. - Не нравится мне вся эта карусель.
Катя вдруг решила взять в руки пластиковый стакан.
- Уйдем, когда допью пиво, - твердо заявила она.
А тут и Алесь вернулся. Слегка помятый, но с сосисками и со свежим "Бадаевским".
13
В просмотровой комнате крутили уже отснятый материал. Мелькали кадры, менялись пары, эпизоды шли вразнобой, готовились монтировать их к эфиру. Режиссёр исполнял только главные технические функции. Последнее слово оставалось за Продюсером. Он сидел как-то отдельно от всех, говорил мало. Вообще ощущалось, что его вроде бы и нет. А когда вдруг раздавался его голос, то все с недоумением замирали: надо же! Оказывается, тут. А мы-то думали…
На нескольких экранах показывалось то, что должно было либо отсеяться, как шелуха, либо составить соль и перец телевизионного шоу. Вот стриптизёр Парис и дама его сердца Яночка в ослепительно красивых костюмах кружились в танце где-то на Воробьевых горах: они выглядели очень эффектно и романтично. В темных волосах девушки горела пурпурно-красная роза - может быть, та самая, которую выловил в Останкинском пруду прыткий партнёр, а может быть, и другая, искусственная. По всем показателям эта пара уверенно занимала первое место. А вот новоиспеченные кришнаиты - Маришка и Леонид, - обритые наголо, обвешанные бусами и колокольчиками, в цветастых сари, с бубном и трещоткой шли по Олимпийскому проспекту, собирая за собой толпу зевак… В магазине для новобрачных камера следила за Светиком и Робертом: невеста раздевалась, примеривая то одно платье, то другое; у неё оказалась довольно стройная фигурка, было на что посмотреть; жених маялся, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Ещё одна пара - Полина и Александр - скользили на роликовых коньках по аллеям в Сокольниках. Сразу было видно, что фигуристы они отменные, мастерски исполняли всякие выкрутасы и прибамбасы… По Звездному бульвару шли Алесь и Катя. Вот к девушке подбежал эрдель, она присела на корточки, стала гладить собаку.
- И ничего больше? - неожиданно спросил Продюсер.
Режиссёр понял, о ком и о чём тот спрашивает.
- Пока всё, - отозвался он. И добавил спустя короткое время: - Ну, там ещё другой пес его за ногу цапнул. Но это малоинтересно.
- А сейчас они где?
- В какой-то сосисочной, у Трёх вокзалов. Материал ещё не поступил. Но вряд ли что-то путное. А что?
- Надо их как-то расшевелить.
- Эпатажно или эстетически? - поинтересовался умный Режиссёр.
- Коммерчески, - ответил не менее умный Продюсер.
Они вновь, как всегда, поняли друг друга с полуслова.
- Считаешь, что это самое слабое звено? - спросил Режиссёр.
- Считаю, что их просто надо подтянуть к другим, по уровню, - отозвался Продюсер, покусывая мундштук. Курить он давно бросил, но деревянный мундштук погрызть любил. - Эти Катя и Алесь не должны выпасть из обоймы так рано.
- Надо же. Ты даже их имена запомнил. Про других-то приходится подсказывать. Почему бы это?
- Нет, просто врезалось как-то.
Но теперь Режиссёр ему явно не поверил. Он работал с Продюсером уже несколько лет и хорошо знал, когда тот не говорит правды. Впрочем, можно сказать, что он не говорил правды всегда. Некоторое время они молча смотрели на другие экраны. Особый интерес вызывала пара "Мадонна и Аслан". Горец привел партнёршу на какое-то лесное пиршество, наверное, знакомил со своими сородичами; там жарились в мангалах шашлыки, разливалось вино.
- Это в Серебряном бору, - пояснил кто-то из помощников Режиссёра. - Даже запах баранины чувствую. А барашка только что зарезали, на наших глазах. Сам Аслан и резал. Во-от таким тесаком. Чик - и к Кукрыниксам.
- Должно быть, этот Аслан в своей Чечне вот точно так же нашим солдатам головы отстегивал, - добавил другой помощник.
- Это оставить? - посмотрел на Продюсера Режиссёр. - Крови как-то многовато будет.
- Обязательно оставить, - кивнул тот. - С Лигой защиты животных мы договоримся. А кто у нас сексом будет заниматься?
- Новобрачные, - пожал плечами Режиссёр. - Им сам Бог велел. Никто и не осудит.
- Да вот эти-то уже и занимаются, - сказал первый помощник, указывая на один из экранов. Там действительно в какой-то полутемной комнате пыхтели под простыней двое.
- Диана и Кирилл, - добавил второй помощник. - Самыми нетерпеливыми оказались. Уж очень хочется в круиз попасть. Ну, теперь точно на первое место выйдут.