16
Переделкино, 17. 7. 67
Дорогой, дорогой Виктор Александрович, обрадовалась Вашему письмецу.
Мы живы. Вася с Львовским пишут пьесу на тему "Маяковский" для Театра сатиры. Не столько пишут, сколько стараются написать… "Анна" снимается. "Чернышевский" как будто принят.
Журнал "Вопросы литературы" неожиданно попросил у меня главу о Маяковском и Достоевском. Она уже в наборе. И просит еще что-нибудь из моих воспоминаний. Не знаю, хорошо ли это…
В Париж собираемся в ноябре - е. б. ж. Готовим для Франции выставку "М<аяковск>ий и его время". Французы отпустили на это дело много денег. Наши - немного, но все-таки! Плучека сильно топтали газеты "Сов<етская> культура" и "Труд". Журнал "Театр" тоже подбавил. Якобы - за грубость. Но мы-то знаем, что Плучек нежнейший человек…
Встретили на приеме во франц<узском> посольстве Вознесенского. Говорит, что стихи писать бросил и занялся живописью!
Вчера Юлик Ким расписался с Петиной дочкой. Собирались справить это достойным образом. Я говорила с Юликом по телефону, он рад-радешенек.
Пишите нам в Москву.
А где Марина? Поцелуйте ее.
Лиля
17
24. 7. 67
Дорогая Лиля Юрьевна!
Очень рад, что у Вас все хорошо. И безумно рад, что идет из Ваших Воспоминаний. Вы мне ничего о них почему-то не говорили. А очень хотелось бы почитать, если можно, конечно.
Да, идут дружной семьей Анна с Гавриловичем!
Почему Вы пишете "не знаю, хорошо ли это…" о воспоминаниях. Да - прекрасно! Ведь Вам-то известно больше всех.
Поздравьте, пожалуйста, от моего имени Петю, Валю, Юлика и его юную супругу. Я им написал поздравление, но не знаю, перепутал, может быть, адрес.
Вот сколько Вы хороших новостей мне сообщили!
А у меня все тихо.
Поэма с посвящением Вам пока идет и, кажется, уже в наборе.
Державина выкинули из второго журнала в последний момент, как и ожидать того следовало.
Пушкина поранили, отрезали ему бакенбарды и китайские ногти. Но - идет. Лучше воин пораненный, чем убиенный.
Грузины!
Этот народ задолжал мне, по моим подсчетам, около 500 рублей. О, восточные церемонии!
О, хваленая добропорядочность и товарищество.
О, бриллианты борделя! - как сказал бы главный герой моего романа "Летучий Голландец" корабельный кок Пирос.
А деньги не шлют, мерзавцы, невзирая на мои пламенные и мудрые воззвания к их совести.
Я сейчас нахожусь весь в романе. Мой "Летучий Голландец" обещает быть действительно романом - листов на 10–12. С приключениями, с кольтами, с издевательством над всем тотальным театром абсурда современности нашей непревзойденной. Не хочу хвастаться - но это совсем иная проза - феерия, клоунада, буффонада, смешное сумасшествие, и - финал безнадежен, и - слезы финала. Но - еще много писать надо. Все путается, - трудно, мой первый роман.
А здесь мы пьем молочко. Собираем совместно грибы и жарим оные (жарит - Марина). Она так выковыривает каждого червячка, что приводит меня в ярость, я хватаю машинку и пишу роман, чтобы не видеть этого издевательства над белым грибом.
Мы здесь будем до 22 августа. Будет настроение - черкните, пожалуйста.
Василию Абгаровичу приветы! От Марины - приветы!
Ваш В. Соснора
18
Переделкино, 22. 8. 67
Дорогой Виктор Александрович, письмо Ваше такое грустное… Нельзя выпить, нельзя купаться - может быть, было бы лучше под Ленинградом, в Комарово? Рада, если Вам пишется. А больничную рифмованную поэму дописали?
Помните, я говорила Вам о французском поэте - Dominique Tron. Ему исполнилось 16 лет. Сегодня получила № "Lettres françaises" с отрывком его прозы. Это не может быть! Чудо! Попробую перевести, хоть это и очень трудно. Если удастся - пошлю Вам. Не знаю… споткнулась сразу же, на заглавии. Вот-вот должен выйти второй сборник стихов.
Звонила Э. Б. Выставка М<аяковско>го в Париже - вернисаж - прошел триумфально. В зал проникло 1500 человек, за дверью осталось почти столько же. Молодые поэты читали стихи М<аяковско>го. Показали "Барышня и хулиган". Многие плакали, а молодежь смеялась. Фильм-то старый… После 12-ти парижских муниципалитетов выставка поедет в 20 франц<узских> городов. Оттуда, возможно, в Италию. А на Таганке у Любимова идет спектакль "Послушайте!". Маяковского играют (читают?) 5 актеров без грима. В конце публика забрасывает сцену цветами. Актеры ловят и подбирают их и складывают под портретом М<аяковско>го - холм цветов! Оказалось, что М<аяковско>го любят.
В Москве жарко. А в Переделкине под окнами неистовствует сирень, и день и ночь поет соловей.
Стихи Ваши отдала наконец. Звонил Кулаков, что едет на несколько дней в Ленинград - сдавать оформление Вашей книги. Потом берется за "Баню". Договор с ним, кажется, заключили.
Только 25-го будем в городе и я опущу это письмо. Получаете ли Вы газеты? Вчера на съезде выступил Демичев, а в президиум выбрали - Твардовского и Кочетова. Жаль, что ты глухая, - есть о чем поговорить, как сказал один мальчик на ухо лошади… На съезд приехал Энценсбергер и кстати женился на Маше Алигер. Был у нас Боффе - не сегодня завтра там должна выйти антология, в кот<орой> есть и Ваши стихи. Думает о сборнике и Неруда, в котором (сборнике) будете Вы. Справляется о Вас Э. Ю. Сколько времени проживете в Коктебеле, и собираетесь ли в Москву?
Всю ночь шел дождь и сегодня прохладно.
Пожалуйста, пишите мне!
Вас<илий> Абг<арович> низко кланяется.
Обнимаю.
Лиля