Отчаянье постепенно сменялось равнодушием. Сашка пару раз выходил в салон, где пассажиры, понявшие неординарность происходящего лечились от стресса проверенным народным методом. У кого - то нашлись в багаже бутылки с водкой и передаваемые по кругу, выступали коллективным наркозом. Паники не было. Народ, спаянный годами борьбы за выживание пил и ждал. В конце, набравшись для храбрости, даже запел...
- Ой мороз, мороз! - Пел хор обречённых и тихо плачущая стюардесса выводила первым голосом. - Не морозь меня...
Когда показатели горючего стали на ноль, командир сделал последний заход. Перекрестившись, он без сомнений направил самолёт на аварийную посадку.
Огни посадочной полосы приближались с неотвратимостью судьбы...
Когда отсуствующие колёса должны были коснуться бетона, Саша весь сжался, закрыл глаза, ожидая смертельного удара.
Одно мгновение отделяло жизнь от смерти. Вот сейчас инерция движения многотонной птицы превратит кинетическую энергию в тепловую. Удар разорвёт хрупкое единство человека и самолёта, превращая жизни в груды обломков.
Вот осталось немного, уже…
Ничего не произошло и самолёт мягко спружинив на резиновых ногах, резво покатил к аэровокзалу.
- Техники хреновы, – прохрипев, белый от волнения, пилот. - Шасси вышло... просто лампочка индикатора перегорела. Козлы!
- Согласен.
Сотников, сходя с трапа, удивлённо смотрел на машины скорой помощи, пожарных и не думал о недавнем происшествии. Он сожалел о том, что поездка завершилась ничем. О том, что на следующей неделе ему предстоит опять ехать.
- Ну, их к чёрту, эти самолёты! – Решил он добираясь общественным транспортом домой. - Пусть поезда и опаздывают, поеду всё - таки на них...
Сашка шёл по холодной и равнодушной улице и нёс в закоченевших руках бессмертный киевский торт... Ветер и снег выгоняли последние минуты уходящего дня. Всего лишь одного в череде бессмысленных в своей беспощадности и предопределённости.
Ещё одно мгновение и придёт завтра, которое для него могло не наступить никогда...
20
Пограничное состояние сна и яви иногда воздействует на человека с силой наркотика. Ты никак не можешь, не хочешь определиться на какой стороне тебе лучше…
Уставший мозг, бунтующий против старения организма, способен на подобные чудеса. Вот ты спокойно читаешь записи тридцатилетней выдержки, как вдруг оказываешься на холодном ветру памяти двадцатипятилетним пареньком. И тут же тебя выбрасывает в тёмную, сырую от циркулирующей в закрытом пространстве человеческой влаги, надоевшую до чёртиков комнату. Ужас!
Патриарх усиленно поморгал воспалёнными веками, потерявшими ресницы лет десять назад, прогоняя очередное наваждение.
- Надо попросить Доктора, дать каких либо лекарств, – Подумал он и растроился. - А то скоро с катушек съехать можно.
Не признаваясь даже самому себе, он знал, что болезнь его называется старость. Лекарства от неё пока не придумали и просто скоро закончатся его жизненные дни. Он обречённо вздохнул и нащупал злополучный дневник. Вглядываясь из всех сил, в неровные строчки своего быстрого подчерка, он погрузился в чтение. По истечении пары минут, Патриарх опять не смог бы ответить, на каком боку реальности он находиться…
День тринадцатый
Радиоактивный фон резко повышается. Накануне система снабжения воздухом автоматически отключилась. Оказывается, при всевозможном заражении наружная подача воздуха блокируется. Хорошо ещё у нас предусмотрена возможность регенерации кислорода. Как мне объяснил Григорьев в момент отключения централизованной прокачки, включаются специальные пиропатроны. При их сгорании выделяется чистый кислород. Правда хватит их запаса на три дня не больше. Страшно подумать, что будет дальше, если наружное загрязнение не уменьшится…
Аналогии с подводной лодкой день ото дня очевиднее.
Часть населения общины не занята полностью. Бездельничают, разлагают неустойчивую часть. Особенно женщин. Нужно срочно придумать, чем бы занять людей. У меня и у десяти, двенадцати человек дела не переводятся.
Катенька чувствует себя хорошо, держится молодцом. Почти всё время лежит. Тяжело даётся ей беременность, да ещё в таких условиях…
День восемнадцатый
Слава богу, воздух начал вновь поступать в систему фильтрации. Уровень загрязнения уменьшился, и насосы начали накачивать наружный воздух. День перед этим выдался, наверное, самым трудным. Пиропатроны закончились, и концентрация углекислого газа в Убежище начала неуклонно повышаться. Некоторые люди, особенно женщины стали задыхаться. Приказал всем меньше двигаться. Так что этот день все пролежали. Потом новая напасть!
Дизель не заводился, а батареи израсходовали запас энергии. Полдня пришлось вручную крутить ручки воздушных насосов, благо они у нас выполнены в комбинированном варианте. Все взрослые мужчины, даже Жигин, по очереди вертели тяжеленную ручку центрального насоса. Жить захочешь, не так завертишь!
После подачи энергии все буквально свалились на пол и пару часов приходили в себя. Зато у нас теперь есть воздух!
Григорьев, как всегда испортил праздник. Он, видите ли, обеспокоен повышением радиации…
Скважина, питающая нас водой, может оказаться когда – ни будь заражена и не пригодна к употреблению. Подумаешь! Когда это произойдет, мы наверняка выйдем на поверхность.
Среди одиннадцати мужчин спасшихся со мной в тот день оказался студент биологического факультета. У него соответствующая фамилия Белкин. Вот он и выдвинул дельную идею. В одной большой комнате бывшие арендаторы на продажу выращивали грибы – вёшенку. Белкин сказал, что мог бы ухаживать за ними и обеспечить нас дополнительным питанием. Я сказал, что посмотрим. Сейчас не вижу в этом особого смысла, но дальше видно будет.
День двадцатый
Вчера рискнули опять поднять перископ. Вокруг ничего не видно от вездесущего снега. А на дворе конец августа…
Снег валит крупными, разлапистыми хлопьями и, по – моему мнению, не собирается прекращаться. Уровень радиации на поверхности зашкаливает! Поэтому в таких условиях выход наверх равносилен самоубийству. Оставаться в Убежище мы тоже долго не сможем. Запасов еды хватит максимум на месяц. Причём у нас недавно появились могущественные конкуренты. Крысы, которые жили в завалах макулатуры, напали на склад продуктов. Злобные твари испортили несколько мешков с макаронами и крупами. Белкин в шутку предложил в отместку поймать и съесть всех гадин. Мы дружно посмеялись остроумному предложению недоучившегося Биолога.
Теперь мы буквально охраняем от крыс жизненно важные запасы питания.
Хотя если в скором времени не придумаем выхода из продовольственного кризиса, это будет уже не важно.
Катастрофически заканчивается соляра. Запускаем дизель только раз день, для подзарядки батарей. Большую часть суток проводим почти в полной темноте. Если так пойдёт дальше, то мой и Катенькин будущий ребёнок будет, как кошка видеть в сумерках. Тьфу, тьфу!
21
Тревожный звонок мобильного телефона настойчиво продирался сквозь плотную завесу сна. Александр Сотников на ощупь, ещё пребывая в пограничной зоне яви, нашёл на прикроватной тумбочке злобствующую тварь. Не понимая хорошенько, кто он, что он и где он, вяло нажал кнопку приёма.
- Алло Саша, алло! – Ему показалось, голос старшей сестры летел до него долго, будто из соседней галактики. - Ты слышишь меня, алло?
- Слышу я, слышу…
Александр механически взглянул на цифры таймера фиксирующие бег неподкупного времени. Подсвеченный дисплей телефона утверждал, что сейчас полпервого ночи. Хотя по его ощущениям уже должно быть утро...
- Не может быть. - Он испытующе и недоверчиво посмотрел на номер.
Точно звонила сестра из другого, ставшего вдруг далёкой заграницей, братского государства. Её страшные слова, произнесённые шёпотом, прозвучали удивительно чётко:
- Она умерла.
- Кто?
- Мама.
- Как умерла, – не понимая их кричащего смысла, удивился брат. - Я же разговаривал с ней всего час назад?
Сестра замолчала, словно набираясь сил для дальнейшего разговора. Казалось, что сестра разговаривает с ним, находясь в соседней комнате, а не за две тысячи километров:
- Она поговорила с тобой, вздохнула и умерла.
- Не может быть...
- Выезжай непременно, как можно быстрее!
- Как же это? – не мог прийти в себя Сотников. Ему казалось, что он ещё спит и ему снится пусть страшный, но всё-таки сон. - Так не бывает!
- Бывает…
Он искал слова подходящие случаю и не мог найти. Не дай Бог заранее готовится к такому разговору! Растерянность постепенно сменялась необходимостью что–то делать и Саша твёрдо сказал:
- Конечно же, выеду…
- Мы будем ждать.
- Выеду первым поездом.
- Звонят в дверь. – Сестра всегда отличалась природной деловитостью. - Наверное, приехал врач констатировать смерть.
- Ты держись там, – Александр на миг представил её душевное состояние. - Я скоро буду рядом…
- У нас больше нет мамы. – Сестра, наконец, заплакала и прервала вызов.
Остаток ночи Сотников не спал. Выпил бутылку водки, курил и под утро даже всплакнул. Точно такая ночь случилась у него десять лет назад. Бессонная и пьяная, только со знаком плюс. Тогда он отвёз жену в роддом и спокойно лёг спать. Знакомый врач, после осмотра поступившей пациентки заверил, что до родов далеко. Позднее, среди ночи, он позвонил сам и поздравил с новорождённым сыном.