- Вот чудо-то, - не удержалась старуха.
- А ты говоришь… - опять начал было Ямай, но, заметив нахмуренные брови старухи, осекся и стал вертеть в руке блестящую трубку, словно хотел похвастаться ею перед стариком.
- Да, чудо настоящее, - подтвердил Вэрья. - И сколько таких чудес появилось на свете! Ой, много пришлось мне увидеть, много. Да ведь много лет я и прожил: всех пережил - братьев и сестер, сына, сноху, родителей Сэрне, теперь вот с внуком Хэмо в доме живу. Вот до чего дожил! - Задумавшись, подперев голову ладонью Вэрья закрыл глаза и стал рассуждать вслух: - Иногда думаю: вот день настанет, и я в царство Неизвестности попаду. Родные, знакомые будут меня там спрашивать, как в этом мире люди живут. Я им расскажу про колхозы, пароходы, самолеты, спутники, про лекаря да про машину, которая все болезни в человеке видит. Расскажу им и про то, как ненцы в домах живут. Однако не поверят, ни за что не поверят! Скажут: "Ты, Вэрья Лаптандер, без меры много жил, совсем ум потерял". Эх, что они знают! Вот теперь бы жить-то!..
- Да-а, теперь хорошо жить, - закивал головой Ямай.
- Вот об этих моих думах и напишет внучка в газете. Пусть глупые люди читают, за ум берутся. Правильно решила сделать моя внучка, очень правильно. А как вы считаете, будет польза от моих слов?
- Ты же, друг Вэрья, всех старше в нашем колхозе. Тебе не верить нельзя, так я думаю, - уверенно сказал гость, а старуха промолчала и опустила голову.
Наконец Вэрья обратил внимание на новую трубку Ямая. И гость охотно сообщил о подарках сына. Гостья тоже оживилась и показала шаль - подарок сына.
- Хороший у вас сын, заботливый и красивый, - сказал хозяин дома. - Уже несколько раз бывал у нас. С внучкой моей дружат, все шушукаются о чем-то. Я плохо слышу, хорошо им секретничать, - Вэрья тихо засмеялся.
Гости тоже засмеялись. Хадане махнула рукой:
- Теперь молодых не поймешь. Возьмут да поженятся - и все.
- Ну и пусть женятся. Сэрне вон какая чистоплотная, умеет жить в доме. И тебя, старуха, научит, - оживленно заговорил Ямай.
- Молчал бы хоть у чужих людей. - Хадане осуждающе взглянула на мужа.
- А чего молчать? - И Ямай рассказал Вэрье о новом доме и опасениях старухи.
Вэрья выслушал Ямая, подавшись всем телом вперед, и стал уговаривать Хадане поверить ему, старому знакомому, что ничего плохого не будет. Тут появилась Сэрне и пригласила всех в другую комнату обедать. На столе кроме всего прочего оказалось и вино. Старики еще более оживились, а когда выпили по стопке, беседа стала шумной. Вспомнили кочевую жизнь, и Хадане прослезилась.
К обеду пришли брат Сэрне и сноха. Они тоже были несколько удивлены неожиданным приходом Ямая и Хадане.
Сэрне все ждала, когда гости заговорят о сватовстве. Но сколько беседа ни длилась, гости ни словом не обмолвились об этом, и хозяевам стало ясно, что Тэседы зашли к ним посмотреть, как бывшие кочевники живут в своем новом, необычном жилище. Карие глаза девушки сделались немного грустными, разочарованными. Однако при расставании, пожимая ее руку, заметно захмелевший Ямай все же не удержался и сказал:
- Ты нам понравилась. Когда-нибудь опять зайдем и Алета возьмем с собой.
- Заходите, заходите, - дружно заговорили хозяева.
Глаза у Сэрне вновь засияли радостью.
По дороге в свой чум Хадане наконец отважились заглянуть в свой дом. Должно быть, ей было очень тяжело переступить порог необжитого жилища. Опираясь на палку, она еле передвигала ноги.
- Да быстрее! Идет, будто босиком на лед наступает, - торопил Ямай, распахнув дверь.
- Страшно что-то мне! - приглушенно произнесла старуха.
Когда вошли в дом, старик посоветовал:
- Ну, смотри хорошенько, как Максим Иванович велел.
Минуту постояли молча. В доме было тепло и тихо. Хадане взглянула на потолок:
- Ой, как высоко! - и, постукивая палкой по полу, робко пошла за мужем.
- Смотри, какая большая комната, - начал пояснять Ямай. - А вот кровать Алета. Да иди смелее, не оглядывайся. Кто тебя поймает? Здесь никого нет. Вот погладь-ка рукой. Видишь, какая кровать гладкая? Я тебе говорил. Все равно что моя новая трубка.
Старуха недовольно поморщилась:
- Опять со своей трубкой. Ты уже вдоволь ею у Вэрьи хвастался.
- Ну ладно, не ворчи, ведь первый раз вместе в свой дом зашли. Здесь жить будем, ты все время ворчать будешь? Так может получиться, - серьезно предупредил старик. - Ну, как? Хорошая кровать?
- Красивая, гладкая, блестящая. Наверное, во всем колхозе нет такой кровати. У Лаптандеров вон деревянные.
- Конечно, ни у кого нет! Вот узнает народ - по всей тундре молва пойдет: сын Ямая и Хадане спит на железной блестящей кровати. Ай, хорошо, так я думаю. - Ямай откинул капюшон малицы и пригладил свои длинные волосы. - А теперь подойди сюда. Вот какой стол у нас будет. Не такой, как в чуме: высокий, длинный. Да ты не морщись, опять греха боишься. Старик Вэрья что сказал? Оттого, что на стол облокачиваемся, говорит, достаток в еде не убывает, наоборот, каждый день все лучше кушаем. Сама ведь его слова слышала!
- Слышала, конечно…
- Ну и вот. А это табуретки. Это все русский Федул да Матко для нас сделали. Ах, как хорошо сделали! - Ямай уселся на табуретку. - Ты, старуха, тоже садись на такое сиденье. Посидим немного, никто ведь не видит. Да не так садись. Зачем на краешек садишься? Упасть можешь. Смотри, как я сижу, даже ноги до полу не достают.
- Так-то скорее упадешь, - возразила старуха.
- Ну ладно, садись как умеешь, - махнул рукой Ямай и шутливо добавил: - Вот будем сидеть и друг на дружку смотреть.
- Зачем нам друг на дружку смотреть? Ты лучше смотри на стены. Почему у Лаптандеров стены белые, а у нас нет? - недовольно заговорила Хадане.
Старик пояснил, что у тех дом сперва глиной промазали, потом побелили.
- А почему у нас так не сделали? - лицо старухи начало мрачнеть.
- Наверное, не успели, так я думаю.
- Коли не успели, зачем торопят в дом переходить? Мы что, хуже Лаптандеров? У них вон как хорошо, везде бело, а у нас что? Пусть тоже так наш дом сделают, тогда и перейдем.
Ямай забеспокоился:
- Ну, опять заворчала. Я же говорю, нельзя ворчать, нельзя ругаться. Первый раз ты сюда зашла. Вон лучше гляди в окно. Ой как хорошо - все видно! Улицу, дома видно, тундру видно, все видно!
С шумом отодвигая табуретки, оба поднялись на ноги, подошли к окну.
- Смотри, - продолжал старик. - Кто-то тес везет. Ах, как хорошо! Кто пройдет или проедет, все видно. Когда наш внук плакать будет, возьмем его на руки, к окошку поднесем, скажем: "Во-он, гляди, та-ля-ля-ля!" Он посмотрит и плакать перестанет.
- Молчи, не болтай зря, - строго заметила жена. - Пойдем посмотрим другую комнату.
Шурша одеждой, пошли в другую половину дома. Там кроме стола и табуреток оказалась за печкой у стены широкая деревянная кровать, покрашенная, как и у Лаптандеров, охрой.
- Ха, даже кровать для нас приготовлена! - весело воскликнул Ямай и тут же растянулся на ней, чтоб померить, не коротка ли.
- Совсем как маленький! - опять сердито заметила жена.
- Померить надо. - Ямай поднялся, сел и опять принялся хвалить обстановку комнаты.
Вскоре в сенях послышался разговор, а затем отворилась дверь и вошли Алет с председателем колхоза Тэтаком Вануйто. Оба в малицах и валенках.
- Ага, старики здесь, - не то удивленно, не то радостно сказал председатель и поздоровался с Ямаем и Хадане. - А ты говоришь, родители не хотят дом свой посмотреть. Видишь, они пришли!
- Пришли, оказывается, - заулыбался Алет.
- А я хотел было вселять сюда другую семью, - серьезно заметил председатель. - У нас план выполнять надо, а вы долго тянете.
Алет добавил:
- Да-да, верно, другим хотел отдать наш дом. Мы хлопотали, надеялись, а достанется не нам.
Хадане сердито уставилась на Тэтако Вануйто:
- Это как же так? Вот еще?! Наш сын бумагу писал, хорошее место выбрал, а ты другим отдаешь?
- Не выйдет, товарищ председатель! - твердо произнес Ямай. - Завтра же перейдем, так я думаю.
Алет облегченно вздохнул, просиял лицом, а мать как-то по-особенному взглянула на мужа и опустила глаза.
Вануйто весело предложил:
- Ну, коли такое дело, пусть дом ваш будет!..