- Это традиция, как будто вы семь раз решаете, выбрать вам эту женщину в жены или нет. Только после семи раз вы возьмете ее руку из руки матери. Я благословлю вино и дам вам обоим выпить из одного бокала. А в конце свадьбы вы должны будете одеть ей кольцо на указательный палец.
- На указательный? Почему на указательный? - удивился Моня.
- Не спрашивайте, это традиция.
- Hy, если традиция, то надену на указательный.
- И при этом вы должны ей сказать: "Ты посвящаешься мне этим кольцом по Закону Моше и Израиля". Я буду вам тихо подсказывать, а вы повторяйте за мной.
- Хорошо, я буду повторять.
- А потом вы должны каблуком разбить на полу стакан. Звук разбиваемого стакана символизирует разрушение, наводит на воспоминания о древнем разрушенном храме Соломоновом.
Моня поразился:
- До чего много древних традиций!
- Это потому, что мы, евреи, древний народ.
Моня проводил раввина до ворот. Раиса Марковна притаилась за дверью и вышла, как только раввин ушел.
- Ой, Монечка мой, я почти все слышала. Я такая радая, что у тебе будет настоящая еврейская свадьба.
* * *
Моня не зря предупреждал раввина об осторожности, по Малаховке ходили слухи об аресте известного всем Пети Ордера, говорили, что его судят в группе других валютчиков. Всем было жалко такого приятного человека и его красавицу жену.
Валютный черный рынок процветал в Москве и крупных городах с конца 1950-х годов, когда стали приезжать иностранцы и советские люди стали ездить в западные страны в командировки и в качестве туристов. В Москве валютчики базировались на улице Горького (на их языке она называлась Плешка). Они обменивали у иностранцев доллары, британские фунты и французские франки на рубли, давая им в пять - десять раз больше официального курс обмена. Эти фарцовщики были мелкими сошками крупного предприятия, их называли "бегунки" или "рысаки". Собранный улов они передавали "шефам", а те, в свою очередь, "купцам". Один из них и был Петя Ордер из Малаховки, картежный приятель Мони. С ним вместе арестовали Яна Рокотова, по кличке Ян Косой. При обыске у него нашли девятнадцать тысяч долларов, тысячи французских и бельгийских франков и 1524 золотые монеты. Были арестованы Владислав Файбышенко, по кличке Великий, и Дмитрий Яковлев, по прозвищу Дим Димыч.
По настоянию Хрущева прокуратура приговорила их к смертной казни. Это никак не соответствовало принятой судебной практике, но Хрущев пригрозил генеральному прокурору Руденко:
- Не думайте, что ваша должность пожизненна.
И Руденко "подвел" их под расстрел.
Теперь жена Пети Ордера пыталась спасти мужа, добиваясь за большие взятки приема у высоких начальников.
* * *
Моня, расстроенный арестом Пети Ордера и пораженный предложением раввина, пришел к Алеше, и тот впервые увидел друга подавленным и смущенным.
- Алешка, я к тебе с великой просьбой.
- Проиграл в преферанс? Сколько?
- Нет, я не проигрываю. Но одного из моих картежных партеров арестовали за валютные дела. И ко мне приходили. Придется на время перестать играть.
- Что-нибудь опасное для тебя?
- Нет, я не замешан. Но другое дело вмешалось. Хочу просить тебя быть свидетелем на моей свадьбе.
- Что?! Новая хохма?
- Нет, это серьезно.
- Серьезно? Если серьезно, то почему не рассказывал?
- Не рассказывал, потому что сам не знал, - оправдывался Моня.
- Чего ты не знал?
- Не знал, что она забеременела.
- Ах, вот как… Так кто она?
- Ты ее знаешь. Лора Гуревич, докторша из пятидесятой, подруга Маргариты.
- Лора? Что ж, Монька, сочувствую и поздравляю. Приятная дама.
- Баба ничего, только попа толстовата, еврейская попа, недосмотрел.
Алеша рассмеялся:
- A длина бедра как?
- Ну не такая, как у тех блядей, но подходящая. Понимаешь, бабы бывают двух типов: которые берут верхом - это красавицы - и которые берут низом - толстозадые. Мне досталась как раз такая.
- Как же это произошло?
- После той вечеринки у Маргариты, когда вы отвезли меня пьяного, Лора осталась со мной. Вот спьяну я и не рассмотрел, какая попа. Ну не бросать же мне ее с ребенком.
Алеша даже разволновался:
- Трудно представить себе Моню Генделя степенным женатым человеком.
Моня усмехнулся:
- Что ж, есть такая поговорка: всех блядей не пере…ешь, но к этому надо стремиться. Я долго стремился, хватит. Не мы бросаем пороки, а они оставляют нас. Теперь буду плодить и воспитывать детей.
- Конечно, Монечка, кто же лучше тебя воспитает! - воскликнул Алеша, и оба расхохотались.
- Так, значит, я тебе нужен как свидетель на свадьбе?
- Полагается, по еврейской традиции. Понимаешь, в Малаховке хотят устроить мне еврейскую свадьбу, в синагоге.
- Еврейскую? В синагоге? Интересно. Конечно, я буду свидетелем. Говорил я тебе, что ты герой, когда вошел в горящую синагогу? Так вот, войти в синагогу, чтоб жениться, - тоже нужна большая смелость.
И опять оба расхохотались, Алеша вздохнул, добавил:
- А я жениться боюсь. Маргарита раньше намекала, а теперь стала уговаривать: "Давай поженимся, давай поженимся, я тебя люблю". Что ты на это скажешь?
- Она баба красивая. Но есть поговорка: кто добыл зверя, добыл и рога. Понимай, как знаешь. А насчет глубокой любви, так я всегда помню, что говорил Макар Чудра молодому Горькому: "Берегись девок! Лгут всегда! Люблю, говорит, больше всего на свете, а ну-ка, уколи ее булавкой, она разорвет тебе сердце!"
- Вот и я так же думаю.
- Тогда надо тебе с ней кончать, чтобы не мешать ей выйти за другого. Мне Лора по секрету сказала, что у нее есть какой-то бубновый король, хочет на ней жениться, а ты стоишь у него на пути.
- Да? Я не знал. Бубновый король? Значит, не буду становиться у него на пути.
* * *
Малаховский раввин опасался нового поджога, и за несколько дней до свадьбы синагогу стали охранять евреи энтузиасты. К ним присоединился русский парень, шестнадцатилетний Миша Парфенов, который тушил пожар и помогал Моне. Раввин поблагодарил его:
- Ты хороший мальчик, Миша, жалко, что не еврей.
Миша тогда очень удивился, почему это жалко?
На свадьбе в синагоге яблоку упасть было негде - толпились приятели Мони и соседи. Алеша и доктор Цалюк стояли в белых кипах неподалеку от жениха и невесты. За ними стояла Маргарита, подружка невесты, с белым кружевным платком на голове. Она загадочно улыбалась, посматривая на Алешу, и время от времени подмигивала ему. Алеша вяло улыбался в ответ, на подмигивания отвечал едва заметным отрицательным покачиванием головы. Он понимал, Маргарита хочет соблазнить его на совершение такого же шага - жениться. Но при всем увлечении жениться на ней он не собирался.
Моня встал под хупу, мать ввела туда невесту в белом платье. Раввин увидел сильно выпирающий живот невесты, уставился на нее и дернул себя за бороду так, что голова мотнулась в сторону. Он поморщился от боли, но привычно закачался в молитве и продолжал свадебную службу.
Снаружи синагоги стояла небольшая толпа малаховцев, всем хотелось посмотреть на такое чудо - еврейскую свадьбу, но не все попали внутрь. Они нетерпеливо расспрашивали стоявших у двери:
- Уже начались обряды?
- Да, оба стоят под хупой, и мать невесты обводит ее вокруг Мони.
- А теперь что?
- Теперь раввин дает им вино.
- А теперь?
- Моня надевает ей на палец кольцо. Целуются. Моня разбил каблуком стакан.
- А что теперь?
- Раввин говорит семь благословений.
В толпе были не только евреи, несколько русских тоже наблюдали и тихо рассуждали между собой:
- К чему это им задаваться и устраивать жидовские свадьбы?
- Ты потише, а то они тебе надают по шее. Видишь, сколько их тут?
- Вижу, их даже слишком много. И все у них не по-нашенски. Зачем, вообще, демонстрировать свое еврейство?
В толпе зевак был и Миша Парфенов, сосед Мони. Как многие малаховские мальчишки, он с детства был почитателем Мони за то, что тот катал их на машине. Миша возразил:
- А почему им не показывать свое еврейство? Евреи - такая же национальность, как грузины, армяне, таджики и все другие. У нас, говорят, все равны.
- Все, да не все. Тебе что, евреи нравятся?
- Нравятся. Так ведь к тому же русские тоже венчаются в церкви, тайно, по секрету.
- Эх, сравнил! В русской-то церкви на венчании красивые песнопения поют.
- И в еврейской синагоге тоже поют, певец кантором называется.
- А все-таки чудно как-то. Зачем этот навес над женихом с невестой?
Миша авторитетно оборвал:
- Значит, положено под навесом. Я слышал, у них на все своя еврейская традиция.
Он сумел протиснуться внутрь синагоги. Раввин велел дать ему кипу, чтобы прикрыть голову, и он мог наблюдать всю процедуру. Под конец Миша вышел наружу, забыв снять кипу, и сказал окружающим:
- А что, мне понравилась еврейская свадьба, все, как надо, по порядку. Евреи каждую свадьбу справляют с такими ритуалами, что ли?
- Да мы сами в первый раз видим.
- А вы евреи?
- Ну, евреи. А тебе зачем?
- Так, интересные обычаи какие. А что нужно, чтобы стать евреем?
Его приятель указал ему на кипу на голове:
- Ты и так уже выглядишь, как еврей, что на голове-то у тебя? Сними.
Миша снял кипу, бережно сложил и спрятал в карман, опять спросил:
- А как стать евреем?
Отвечали с недоумением.
- Чудак ты. Нужно родиться евреем, родители должны быть евреи. Тебе-то зачем?