Семья Берг - единственные вымышленные персонажи романа. Всё остальное - и люди, и события - реально и отражает историческую правду первых двух десятилетий Советской России. Сюжетные линии пересекаются с историей Бергов, именно поэтому книгу можно назвать "романом-историей".
В первой книге Павел Берг участвует в Гражданской войне, а затем поступает в Институт красной профессуры: за короткий срок юноша из бедной еврейской семьи становится профессором, специалистом по военной истории. Но благополучие семьи внезапно обрывается, наступают тяжелые времена. Об этом периоде рассказывает вторая книга - "Чаша страдания".
Текст издается в авторской редакции.
Содержание:
От автора 1
1. Встреча у ворот посольства 1
2. Еврейские мальчики Шлома и Пинхас 4
3. Русский богатырь Павел Берг 8
4. Красный террор и "пароходы философов" 12
5. Формирование мировоззрения Берга 15
6. Командир полка 18
7. Встреча с художником Минченковым 19
8. Городские превращения 21
9. В Третьяковской галерее 25
10. "Зачем же нам нужна чужая Аргентина?" 27
11. В Институте красной профессуры 29
12. Шахтинское дело 30
13. Что вело к диктатуре Сталина 31
14. Учитель Павла Берга 33
15. Братья встречаются вновь 35
16. Августа 37
17. Будущий поэт Алеша Гинзбург 39
18. Как гром среди ясного неба 41
19. Авочкин салон 44
20. Доктор Левин и инженер Виленский 45
21. Искатели счастья 47
22. Еврейская Пасха в доме стариков Бондаревских 49
23. Павел и Мария 50
24. Карающая "Правда" 53
25. Беломоро-Балтийский канал 55
26. Павел пишет статью 58
27. Статья Павла Берга "Два русских еврея и их меценаты" 60
28. В сочинском санатории 62
29. Командарм Тухачевский 63
30. Рождение Лили Берг 65
31. Пашка Судоплатов в Москве 67
32. Возвращение Тарле 68
33. Террор советского социализма и немецкого фашизма 69
34. Первый допрос Павла 70
35. Исход евреев начинается снова 71
36. Испания, журналист Михаил Кольцов 72
37. Семен Гинзбург становится министром 74
38. Взлет маршала Тухачевского 77
39. 1937 год - "ежовщина" 78
40. Суд над профессором Плетневым 81
41. Взросление Алеши Гинзбурга 83
42. Берги получают квартиру 85
43. Вольфганг вступает в комсомол 87
44. Начинается новый 1938 год 88
45. Судьба Михаила Кольцова 90
46. Майор разведки Павел Судоплатов 92
47. Мечта Сталина - убийство Троцкого 93
48. Арест Павла Берга 93
49. Крушение мира 94
50. Гость из провинции 97
51. Женская доля 98
52. Вторжение в Польшу 99
53. На польском хуторе 101
54. Присоединение Латвии. Рижский еврей Зика Глик 102
55. Накануне войны 104
56. Воркута и Катынский лес 105
Примечания 107
Владимир Голяховский
Еврейская сага
Книга 1
Семья Берг
…Я вижу себя и всех своих современников написанными в какой-то книге, в историческом романе, из давней-давней эпохи.
Корней Чуковский.
Дневники, 1925 г.
От автора
В этом романе только сама семья Берг - Павел, Мария и дочь их, Лиля, - вымышленные образы. Все остальные персонажи и все описываемые события - это реальные люди и исторически достоверные, задокументированные факты. Поэтому я назвал эту книгу романом-историей.
1. Встреча у ворот посольства
В начале 1950-х годов в Москве, на старой и тихой Погодинской улице, мощенной еще с прошлого века булыжником, царило необычайное оживление: ее дальний конец, где притаилась рощица старых деревьев, отгородили высоким забором и по углам забора поставили смотровые вышки. В утренние часы, когда жители улицы еще спали, за забор заезжали грузовики-трехтонки с крытыми брезентом кузовами, а на вышки становились часовые с винтовками. Это означало, что привезли для работы заключенных. Целыми днями из-за забора доносился грохот стройки, а по вечерам работяг увозили и часовые исчезали.
Так оживилась старая Погодинка, на которой стояло всего несколько небольших домов. В середине XIX века первый из них построил для себя известный историк Погодин. В его дом, который называли "Погодинская изба", приезжали и Гоголь, и Лермонтов, и Аксаков. Но в конце века усадьбу отгородили от улицы Пречистенки новые корпуса клиники медицинского факультета. А часть улицы позади клиники назвали, в честь первого жителя, Погодинской, и, хотя прошел почти век, она все еще оставалась малозастроенной и глухой. Теперь же немногие ее жители с удивлением поглядывали в сторону новостройки. Сразу становилось ясно, что работали заключенные, но в те годы это было обычным делом - чуть ли не все в стране строилось руками так называемых зеков (сокращение от слова "заключенный", придуманное потому, что это слово приходилось писать в миллионах бумаг миллионы раз). Удивляло людей не это, а та скорость, даже поспешность, с которой велось строительство: все годы советской власти Москва строилась вяло и медленно, и вдруг в считанные дни на забытой улице все изменилось.
И вот через несколько месяцев обозначился за забором кирпичный остов трехэтажного дома с башней посередине: пока она зияла широкими прогалинами будущих окон. Потом ее покрыли плитами белого мрамора, пустоты засверкали большими стеклами, за забор завезли саженцы тополей, - и сразу после этого перестали приезжать машины с заключенными. Забор убрали, за ним обнаружилась чугунная решетка с воротами. На воротах красовалась доска со странным чужим гербом - черный орел в овале - и надписью: "Посольство Народной Республики Албании". А за воротами стоял небольшой белый особняк изящных пропорций.
Погодинские жители поразились еще больше: об Албании никто ничего толком не знал, эта маленькая страна находилась где-то далеко, у Средиземного моря, и скорость, с которой шла стройка, даже сама красота здания никак не увязывались в представлении москвичей с чем-либо важным. А вскоре всю улицу запрудили дорожные рабочие, в два дня покрыли асфальтом булыжники мостовой и покатили по нему тяжелые катки. Улица сразу преобразилась, мягко заскользили по ней важные лимузины и красивые дипломатические машины. Это происходило уже после смерти Сталина - в марте 1953 года.
Однажды тихим весенним вечером Погодинка вдруг заполнилась агентами КГБ: у прохожих проверяли документы и пропускали только местных жителей. Проехала кавалькада длинных черных лимузинов ЗИС, ЗИМ и иностранных марок: по всей видимости, члены правительства и дипломаты собирались праздновать вселение в посольство. Местные жители передавали друг другу, что в одной машине кто-то разглядел самого Никиту Хрущева, нового первого секретаря Центрального комитета Коммунистической партии.