– Дорогая, тебе вообще не о чем волноваться.
– Только о том, чтобы Тим хорошо учился и получил хорошее образование.
– Он получит хорошее образование. – Папа говорит: _ Он же учится в Норрисе, в школе для сообразительных эрудитов.
Мама кивает. Папа листает газету.
– Здесь написано, что Норрис – лучшая школа в стране. И что Тим – лучший в классе.
– Хорошо.
– И еще здесь написано, что с директора школы сняли все обвинения.
Мама кивает. Аккуратно складывает джинсы, кладет их в корзинку. Смотрит на часы.
– Тим уже скоро вернется из школы. Папа кивает.
А потом раздается стук в дверь. Ну, как будто кто-то пришел и стучится. Мама уходит со сцены, идет в закулисы. Потом возвращается на сцену, но уже не одна, а с Тимом. Тим – это мальчик. Такой же, как я. Моего возраста. Только он там, на сцене. В спектакле. Он говорит:
– Привет, папа.
– Привет, Тим. – Папа говорит: – Как в школе?
– Все замечательно.
– Никого не ругали?
– Нет. – Тим говорит: – В Норрисе вообще никого не ругают. Если ты сделаешь что-то плохое, тебя обнимают и приглашают в специальную комнату для разговоров. Ну, где на двери табличка: "Вы хотите об этом поговорить?"
Папа кивает. Складывает газету.
– А что там, в этой комнате?
– Я не знаю. – Тим садится на диван рядом с папой. – Туда еще никого не водили.
Папа кивает.
Мама тоже кивает и гладит Тима по голове.
– Мне очень нравится в Норрисе. – Тим говорит: – Потому что там все адекватные.
– Тим. – Мама говорит: – У папы есть новости. Правда, папа?
Папа встает.
– Я устроился на работу, на новую работу. Тим смотрит на папу, широко распахнув глаза.
– Я больше не бизнесмен. Я нашел себе занятие поинтереснее.
– Что за занятие, папа?
– А ты догадайся. Мама говорит.
– Покажи ему форму.
Папа вытаскивает из-под дивана большую сумку. Открывает ее, достает черную повязку для глаза. Надевает ее на глаз.
Тим растерянно хлопает глазами.
Мама говорит:
– Покажи ему шляпу.
Папа достает из сумки большую черную шляпу и надевает ее на голову.
Тим смотрит на шляпу, растерянно хлопает глазами.
– И деревянную ногу. – Мама говорит – Покажи ему деревянную ногу.
Папа заходит за диванчик. Этот тот самый диванчик, за которым я прятался, когда вылез на сцену. Ну, до того, как я встал и поднял медвежонка. Папа заходит за этот диванчик, и берет деревянную ногу, и поднимает ее повыше. Потом выходит из-за диванчика, уже вместе с ногой. Сгибает ногу в колене, не деревянную, а свою, и кладет ее на деревянную ногу. Идет по сцене на деревянной ноге. Говорит:
– Якорь мне в глотку! Разрази меня гром! Тим растерянно хлопает глазами.
Папа открывает сумку, достает оттуда какой-то крюк. Прикрепляет его к руке, чтобы крюк был как будто вместо руки. Достает попугая, сажает к себе на плечо. Стряхивает с плеча попугаичью какашку. Достает свернутый флаг.
Мама говорит:
– С флагом – это уже легко. Сейчас он точно уже догадается. Правда, папа?
Папа кивает и говорит:
– Да, с флагом – точно.
Тим растерянно смотрит на флаг и хлопает глазами.
Папа уже развернул свой флаг и теперь машет им над головой. Флаг весь черный, и на нем нарисованы белый череп и скрещенные кости. Папа держит флаг перед собой, чтобы Тиму было все видно. Он вовсе не сердится, папа. И не ругается на Тима.
Тим улыбается и подпрыгивает на месте.
– Я знаю, я знаю. Ты будешь пиратом. Папа кивает.
Тим подходит к самому краю сцены, смотрит в зрительный зал.
– Мой папа – пират. Плавает по семи морям. И убивает плохих из пушки. И находит закопанные сокровища.
Зрители смеются.
Я забираюсь с ногами на стул и смотрю на зрителей. Они все смеются, им потому что смешно, что у Тима такой смешной папа-пират.
– Другие папы, они принимают наркотики, и их сажают в тюрьму. – Тим говорит: – Но мой папа – совсем не такой. Мой папа – лучший на свете.
И на этом спектакль кончается.
Все встают и идут на выход. Потому что спектакль закончился и сейчас театр закроется. Все выходят из театра. Обсуждают спектакль. Да, хорошая пьеса. Вам понравилось? Очень. И сама пьеса, и как играли. Да, игра потрясающая. Все выходят из театра, спускаются вниз по ступенькам.
Все, кроме меня.
Зажигается свет.
Раньше было темно, а теперь стало совсем светло. Дяденька, который из закулис, подходит ко мне. Он какой-то совсем сердитый. Он говорит:
– Ты еще здесь? Где твои мама с папой? Я говорю:
– У меня нет мамы с папой. Моя мама, она…
– Ага.
– А мой папа – пират.
Дяденька, который из закулис, смеется.
– Папа плавает по семи морям.
Дяденька, который из закулис, кивает и смеется.
А потом мальчик, который из театра, который моего возраста, но уже даже играет в спектакле, выходит на сцену. Смотрит в зал, где теперь нет никого, потому что все зрители ушли. Мальчик, который из театра, спускается в зал и идет к выходу. Проходит мимо меня, идет дальше, но потом возвращается и говорит:
– Это тот мелкий крендель, который чуть не сорвал нам спектакль?
Он сам точно такой же, как я. Точно такого же возраста, как и я.
И еще обзывает меня, что я мелкий.
– Ну, ты и придурок. Ты нам чуть не испортил спектакль.
Я пожимаю плечами.
– Хотел обратить на себя внимание? Ты почему до сих пор не ушел? Я вообще не понимаю, почему тебя не скормили львам. Это что у тебя?
Я смотрю на Клоуна Подушкина. Поднимаю его повыше.
– Ага. – Мальчик, который из театра, отбирает у меня медвежонка. Вертит его в руках, смотрит. – Похоже на плюшевого медвежонка. То есть когда-то он был плюшевым медвежонком. В другой жизни, наверное Пока по нему не прошлись циркулярной пилой. И не избавили от страданий. Что у него с глазами?
– Ему…
– И где его лапы?
Они есть, лапы есть. Только они у меня в кармане
– А почему твоя мама его не починит? Хотя что там чинить?! Пусть она его выбросит на помойку и купит нового.
– Она…
– Только не говори мне, пожалуйста, что у твоих папы с мамой нет денег на нового плюшевого медведя. – Мальчик, который из театра, хмурится и говорит: – Значит, вы пребываете за чертой бедности. И тогда возникает вопрос. Как ты здесь оказался вообще? Кто тебя, интересно, впустил в папин театр?
Я смотрю на дяденьку, который из закулис.
Дяденька, который из закулис, молчит. Ничего не говорит.
Я смотрю на мальчика, который из театра. -Я…
– Только не говори мне, пожалуйста, что ты пришел с этой паршивой экскурсией из школы. Мне вообще непонятно, почему их пускают в приличный театр. Тем более этих дебилов из бедных районов. Это же не дети, а просто уроды какие-то.
Я молчу, ничего не говорю.
– А вот и мой папа. И мама. Я стою и кусаю губы.
– Это мой папа. – Мальчик, который из театра, показывает на сцену. – Ты о нем, разумеется, даже не слышал. И никогда не услышишь. Он не какой-нибудь там футболист и не кинозвезда. Мой папа. Которому принадлежит этот театр. И который вообще не выносит дебилов, дебильности и дебилизма в любом проявлении. И который, я более чем уверен, даже не стал бы с тобой разговаривать, а сразу скормил бы голодным львам. Мой папа. – Мальчик, который из театра, стоит, сложив руки на груди. – Ты вообще знаешь, кто у меня папа? Хотя откуда такому придурку знать?! Мой папа – лорд Гамильтон Симпатяга. И ему принадлежит этот театр. А это значит… Ты уже понял, что это значит? – Мальчик, который из театра, показывает на потолок. – Это значит, что все, что находится под этой крышей, в том числе и любая живая душа, принадлежит ему по законному праву. Иными словами, он тут самый главный. Мой папа.
Я молчу, не говорю ничего.
Мальчик, который из театра, тоже не говорит ничего.
Просто стоит с важным видом. Его папа с мамой уже спустились со сцены и теперь идут по проходу, идут прямо к нам. Все молчат, не говорят ничего. Папа с мамой подходят к нам. Мальчик, который из театра, говорит:
– Папа. Мама. Папа говорит:
– Оскар, и что ты затеял на этот раз? Кто твой маленький друг?
– Никакой это не друг. Просто какой-то придурочный. И недоделанный террорист. И вдобавок маньяк. И пытает плюшевых медвежат. Но вы не волнуйтесь, я уже с ним разобрался. Допросил с пристрастием, все как положено.
Дяденька, который из закулис, говорит:
– Лорд Гамильтон, боюсь, этот юный джентльмен отстал от родителей и потерялся. – Он смотрит на часы. – Мне пора. Лорд Гуляка пригласил нас с лордом Пшиком на бутылку игристого. Было бы очень невежливо опоздать. Вы не присмотрите за молодым человеком? Я буду на связи с администратором. Если будут какие-то новости, я немедленно вам сообщу.
– Хорошо. – Лорд Гамильтон говорит: – Шлите мне сообщения на виртуальный мобильный. – Лорд Гамильтон подносит к уху телефон. Это невидимый телефон, потому что его не видно. Его вообще нету. – А мы тем временем… -Лорд Гамильтон смотрит на меня. – Тебя как зовут, мальчик?
– Том, – говорю.
Как замечательно все получилось: меня никто не ругает и не скармливает меня львам.
– Том. А фамилия?
– Стволер.
– Том Стволер. Ну что же, Том Стволер, познакомься с моей дорогой супругой. Леди Элиза Симпатяга.
Леди Элиза протягивает мне руку. У нее на руке золотое кольцо. А на шее – жемчужные бусы, и еще на руке – браслет. Она берет мою руку, как настоящая шикарная леди, и говорит:
– Как поживаете, Том? Я говорю: