Теперь вот дед Роман будет за лоцмана у будущего десанта на правый берег, он знает, где спрятан паром, где лодки, знает людей, которые сядут вместе с красноармейцами как гребцы, проводники. И это очень почетное задание - помочь армейским подразделениям форсировать Днепр и закрепиться на правом берегу, чтобы стал этот клочок земли плацдармом для фронта, который поведет наступление на Киев.
Тихо шумел ветерок в верхушках тополей. Рубен прислушивался. "Наверно, так шумят сейчас камыши, в которых запряталось озерцо деда Романа". Перед глазами Артура стояла труба от сожженной хаты. Вроде и сейчас пахло пожарищем.
- Может, ты б перекусил, Артур, - обратился к нему Терентий. - Вот полбанки консервов. Подкрепись. Хочешь ихнего кюммеля?
- Нет. Если выпью, мне обязательно захочется плакать. Таким я стал… как это по-русски?.. Ну, слезы близко. Все перенесенное в плену припоминается, начинает болеть и тело и душа, друг Терентий, - искренне признался Артур.
- Странно. Ты одним своим взглядом скручиваешь немецких майоров и гауптманов в бараний рог. И откуда ты знаешь, что там ихний Гитлер говорил? Слова эти срезают немцев, как пулеметная очередь. Ты так уверен в себе, а говоришь - плакать хочется.
- Уверен? Это от стремления отомстить немцам за все! - тяжело вздохнул Рубен.
Он вдруг поднялся. В предутренней тишине ему послышался далекий гул, который нарастал, усиливался. Андрей в восторге схватил Терентия за руку - она у него дрожала.
- А может, это немецкие? - почти шепотом спросил Живица.
- Да ты что!.. Порядок! Танки выходят в заданный квадрат! - хлопнул его по плечу Рубен.
- Все-таки тыл немецкий, - с опаской сказал Живица.
Терентий боялся танков. Перед его глазами встала пыльная дорога на высоком берегу Днестра, немецкие мотоциклисты, мчавшиеся к переправе, немецкий танк и он сам, Терентий Живица. Идет он, хромая раненой ногой, опираясь на карабин вместо палки. Идет к вражескому танку, словно пиявками облепленному вражескими автоматчиками. Идет будто бы сдаваться в плен…
- Ты дрожишь? - шепотом спросил Артур, пожимая Терентию руку.
- Я боюсь танков.
- Это же наши! - крикнул Рубен. - Смотри!..
Свыше двух десятков танков, силуэты которых резко очерчивались на фоне восходящего солнца, выползали будто из самого горизонта. У бывших пограничников захватило дух.
- Знаешь, Терентий, я… я просто счастлив! Увидеть советские танки в немецком тылу! Теперь дрожите, гады! - показал он кулак в сторону, где под молодым леском стояли немецкие автоколонны.
- Были бы такие танки в сорок первом. Черта лысого немцы дошли бы тогда хотя бы до Днепра! - проговорил Терентий и вдруг стал поспешно снимать куртку с погонами немецкого лейтенанта. - Еще пальнут по нас… - Он швырнул немецкую фуражку в машину.
Начал раздеваться и Артур. Водитель машины отдал ему свой пиджак. Хлопцы засмеялись, потому что рукава были Артуру едва ниже локтя.
- Теперь и танкисты не спутают тебя с немцем, - заметил Терентий. - Выскочил ты, Артур, будто из цирка.
- Молчи, Терентий! - Артур снял пиджак и бросил на сиденье автомобиля. - Лучше буду в гимнастерке.
Они пошли навстречу танкам. От машин шли двое в комбинезонах, танкошлемах, с планшетками на боку. Танкисты остановились и козырнули. Живица и Рубен только стали по стойке "смирно", так как были без фуражек. Оба не сводили глаз с высокого чернявого танкиста, который улыбнулся и очень знакомым голосом сказал:
- Ну и ну! Сразу видно, что с вами нету старшины Колотухи.
- Только что сняли фрицевскую одежонку. Боялись, чтобы свои не пальнули… А старшина Колотуха и Стоколос, наверно, уже переплывают Днепр… - Терентий вдруг улыбнулся. - На заставе вы говорили: "Меня посылали в кавалерию после танкового училища. Машин пока нет настоящих. Но я своего дождусь и сяду на Т-34!" И добились своего, пересели на танк!
- На КВ, - ответил Майборский, прижав плечо Живицы к своему. - А теперь о деле. - Он обратился к командирам танковых батальонов и рот, которые обступили его. - Девяносто километров мы прошли без особого шуму. Немцы ночью, наверно, подумали, что это передислоцируются их танки. Предупреждаю: не увлекаться стрельбой из пушек, берегите снаряды для вражеских танков, самоходок и противотанковых батарей - день только начинается.
Рубен и Живица доложили обстановку, показали по топографической карте дорогу, на которой по их воле было сосредоточено большое количество немецкой техники, грузовиков с солдатами, а также место, где немцы начали вчера наводить переправу через Днепр. Подполковник Майборский давал задания командирам двух танковых батальонов, отдельным ротам и мотострелкам.
- Есть идти к Днепру и громить все, что на колесах и на ногах, расстрелять понтонный мост, если он наведен! - повторил боевое задание командир первого танкового батальона.
- Третий атакует транспорт противника навально с фронта и с двух флангов! - негромко, но решительно сказал комбат третьего танкового.
- Рота мотострелков на броне идет с первым батальоном к переправе! - повторил задачу командир автоматчиков.
- А мы?.. - растерянно спросил Живица, не сводя глаз со своего бывшего политрука.
- Шоссе мы не можем бросить на произвол судьбы. Надо взять дорогу под контроль, пока у переправы и у леса будут работать танки, - сказал Рубен. - Нам с тобой, Терентий, надо снова на "опель".
- Правильно! - поддержал эту мысль Майборский. - Будете проверять документы у немцев под охраной танков в засаде. Нужно взять ценного "языка" в подарок штабу фронта.
- Идет! - улыбнулся Рубен.
- Значит, снова в немецкую шкуру одеваться? - недовольно пробурчал Живица. - А мне-то так хотелось на танке прокатиться!
- Прокатишься! - ответил Майборский и, подняв руку, скомандовал: - По машинам!
Тридцатьчетверки и КВ, поднимая тучи пыли, двинулись к молодому леску. Под тополями остались только танк комбрига и машины, которые пойдут на шоссе в засаду. Одна группа танков обогнула дорогу и налетела на расположение немецких машин со стороны села. Другой взвод КВ атаковал вражескую технику, сгрудившуюся у шоссе. Переворачивались, падали на бок бронетранспортеры, автомобили, под гусеницы танков попадали пушки, прицепленные к тягачам…
Конечно, офицеры и солдаты из автоколонн, которые остановились, как и велел им майор фельджандармерии, у лесочка, давно уже слышали гул машин, доносившийся с востока. Но на войне, да еще во время активных действий на фронте гул этот не стихает ни днем, ни ночью. Ревут моторы самолетов, гудят двигатели, и лязгают гусеницы "тигров", "пантер" и "фердинандов", которые передислоцируются преимущественно ночью. Кто мог подумать, что советские КВ и Т-34 примчатся к этому леску за восемьдесят километров от линии фронта?
Солдаты непонимающе смотрели друг на друга широко раскрытыми, обезумевшими от страха глазами. Весь стан врага охватил ужас. Немцы метались в поисках малейшего укрытия от пулеметного огня, гусениц, но ни на шоссе, ни под машинами, ни в леске - нигде не было никакого спасения. Некоторые водители бронетранспортеров и тягачей старались вывести машины в поле, пока не сомкнулись два бронированных вала, катившихся навстречу один другому через немецкие колонны. Но только они сворачивали с дороги, как машины начинали буксовать, натужно ревя моторами. Солдаты и офицеры вопили, ругались, плакали, закрывая руками лица, и падали на землю под градом пуль. Танки с надписями на башнях: "За Родину!", "Капитан Тулин" и "Пятая застава" - все сбивали и сбивали таранными ударами немецкие машины, волчками кружили на одном месте, как бы стараясь совсем вдавить в землю то пушку, то автомобиль…
Наконец стихло. Вся полевая дорога была завалена металлическим ломом, над которым то тут, то там клубился дым. Поле, поросшее полынью и бурьяном (две весны и три осени стояло незасеянным), тоже было похоже на свалку.
Взошло солнце и сразу же спряталось в дыму, повисшем над дорогой, над молодым леском, над полем. Танковые экипажи, замаскировав машины, заглушили моторы - и вдруг услышали несмелый пересвист птиц, отважившихся даже в такую грозную пору встречать утро нового дня.
Где-то поблизости на стволе сосны долбил морзянку дятел: у него своя работа. Старательно, будто такой же дятел, поработал на своей радиостанции и Артур Рубен, докладывая генералу Шаблию о результате танковой атаки. Потом он в форме майора фельджандармерии снова вышел на дорогу.
Артур пропускал транспорт, идущий на восток, надеясь дождаться большой колонны, направляющейся к Днепру. Но в это утро движение с востока было вялым. Может, немцев напугал рев машин и стрельба из пулеметов.
Вдали показалось семь мотоциклистов. Артур вышел на дорогу в сопровождении Живицы и поднял руку. Один за другим мотоциклисты остановились. Гауптман, сидевший в коляске первой машины, подал бумаги. Это были разведчики, они шли впереди большой колонны грузовиков и бронетранспортеров.
- Как на этой дороге? - спросил гауптман у майора фельджандармерии.
- Тихо. А там… - показал рукой Артур, - на рассвете была стрельба. Наверно, партизаны…
- Спасибо, господин майор! За нами идет штаб корпуса.
- Я предупрежу! - пообещал Рубен, отдавая документы гауптману.
Мотоциклы зарычали, будто псы, сорвавшиеся с цепи, и умчались вперед.
Когда вдали показалась машина и синий автобус, Артур дал рукой знак подполковнику Майборскому быть наготове и решительным шагом вышел на середину дороги. Расстояние между ним и легковой автомашиной сокращалось. Автобус и "мерседес" остановились в нескольких шагах от него.
- В чем дело? - спросил оберст с "мерседеса".