Повесть о боевых буднях советских партизан-парашютистов.
Содержание:
"ЧТО ВЫ ЗНАЕТЕ О КУРЛЯНДИИ?" 1
В ПОЛЕТ 3
В СТАНЕ ВРАГА 3
ВЫХОД ИЗ ЛЕСУ 4
А СТОЯТЬ НАДО… 5
ПРЕРВАННЫЙ ЗАВТРАК 5
ПОБРАТИМЫ 6
УТРО В ЛАГЕРЕ 7
ЗВЕЗДНЫМ ВЕЧЕРОМ 8
НА ЗАГОТОВКАХ 9
МЫ СЛЫШИМ ТЕБЯ, НАША РОДИНА! 9
ГЛАЗА И УШИ АРМИИ 10
ПОПОЛНЕНИЕ 11
НАШ ДЕД 12
"НОЧЬ ПОД РОЖДЕСТВО" 13
ЗАСАДА У ХУТОРА 14
БОЕВЫЕ БУДНИ В "КОТЛЕ" 15
"ТЫ ЛЕНИНГРАД ПОМНИШЬ?" 17
В ПОХОДАХ 18
ПОСЛЕДНИЙ ПОДВИГ 19
СУД НАД РИМАНОМ 20
С ТОГО СВЕТА 20
У ОЗЕРА 21
КОГДА ШУМИТ ВЕСНОЮ ЛЕС 21
ВМЕСТО ЭПИЛОГА 22
Примечания 23
Павел Автомонов
В КУРЛЯНДСКОМ КОТЛЕ
ДРУЗЬЯМ - СОВЕТСКИМ ПАРТИЗАНАМ-ПАРАШЮТИСТАМ - ПОСВЯЩАЮ
Автор
"ЧТО ВЫ ЗНАЕТЕ О КУРЛЯНДИИ?"
Машина мчалась на восток.
Мы - четверо - стоим в кузове, прижавшись к кабине. Встречный ветер сердито треплет наши отросшие волосы. Глядя друг на друга, мы улыбаемся. На лицах у нас радость: мы едем по освобожденной земле, стоим во весь рост, говорим полным голосом.
Машина переваливает через высотку. Знакомые места. Отсюда, вот от этих берез, в ясный майский день смотрел я на разбросанные среди зелени полей хутора, на лес, что темнеет вдали, сливаясь с дымкой горизонта. Но тогда и поля, и лес, и вся открывающаяся сейчас перед глазами, такая чудесная, сверкающая бесконечным разнообразием равнина - мне казалась иной - тусклой и встревоженной. Теперь убранные поля уже посерели, березы на пригорке золотятся умирающей листвой, дом - рядом с шоссе - полуразрушен снарядом, но я гляжу и не чувствую осеннего умирания. Перед глазами все выглядит так ярко и радостно, точно снова вернулся май. Не беда, что у дома рядом с шоссе вырвана стена, а крыша пробита осколками. Не беда! Должно быть, также думает и тот усатый латыш, который чинит разбитую крышу. Смотрю вокруг, и мне становится немного грустно, - жаль, что теперь, когда вновь возрождается здесь жизнь, приходится покидать этот край.
Навстречу нам по шоссе двигаются обозы, колонны грузовиков, артиллерия, группа связистов тянет провод. Все это направляется туда, на запад, к Риге, за освобождение которой идет бой.
Мы поднимаем руки, приветствуя заполнивших встречную машину советских бойцов.
- Узнаешь место? - показывая на опушку леса около шоссе, тронул меня за плечо командир нашей группы Николай Зубровин. - Знакомая работа.
Зубровину всего лишь двадцать четыре года, но лицо его прячется в густой светлой бородке; отросшие вьющиеся волосы закрывают шею.
На опушке валялись остовы сожженных немецких машин и около них, полузарывшись в землю, три ржавых танка. Вспомнилось, как тогда, весной, у этой опушки остановилась на отдых танковая колонна гитлеровцев и я передавал командованию фронта радиограмму о числе машин и координаты их нахождения.
- Дали тогда им жару "илы", - передернув широкими плечами, сказал Агеев, стоявший рядом с Зубровиным.
- Интересно, догадались ли немцы, что их подстерегли разведчики? - спросил четвертый наш спутник - Ефим Колтунов, красивый, стройный малый. - Как твое настроение, Алеша? Полетишь еще раз в тыл к гитлеровцам? - после недолгого молчания спросил он, обращаясь к Агееву.
- Нет, - усмехнулся тот. - Пожалуй, не полечу. Два раза перелетал, раз пешком фронт переходил… теперь я на передовую, а то, боюсь, жена с ума сойдет, если опять полгода не буду ей писать.
- А все-таки, если хорошенько подумать? - не отставал Колтунов.
- Не полечу, - повторил свое решение Агеев. - Если вот отпуск получу, как приедем в штаб, тогда подумаю, - добавил он и подмигнул, хитро прищурив глаза.
- Так я скажу - полетишь, Алеша, честное слово! Пройдет вот денька три и потянет… Я, если предложат мне, полечу, только в бане помоюсь… А ты разве отстанешь? Люблю я, ребята, свое дело разведчика, - продолжал Колтунов, но в это время машину подкинуло на какой-то выбоине, и он, ухватившись за мое плечо, замолчал.
…До Изборска ехали без остановок. Но при въезде в Изборск путь нашей машине перегородил шлагбаум. Лейтенант - дежурный контрольно-пропускного пункта - приказывает нам слезть и предъявить документы. Зубровин пытается объяснить, кто мы.
- Меня это не интересует, - говорит лейтенант. - Предъявите документы!
- Гитлеровцы не могли снабдить нас документами, товарищ лейтенант, - объясняет Зубровин дежурному. Но дежурный подозрительно косится на наши автоматы и решительно настаивает на своем.
Поведение лейтенанта нам понятно. Любой из нас, будучи на его месте, сделал бы то же самое. Документов у нас нет. Обросшие бородами, без фуражек, в гражданских пиджаках, с оружием и радиостанцией, мы кажемся подозрительными.
Нас препровождают к коменданту.
Пожилой майор, прищурив строгие глаза, осмотрел нас с головы до пят.
- Что за братия? - спросил он. Зубровин ответил, что мы партизаны, точнее, разведчики Ленинградского фронта, почти полгода находились в тылу врага, теперь, после прихода нашей армии, едем в распоряжение своего командования.
- Понятно! - согласился майор. - Я сам командовал партизанским отрядом под Лядами.
- А мы на первом задании были под Новосельем, - сказал Зубровин. - Почти соседи.
Майор оживился. Разговор зашел о командирах псковских партизан, о боях, в которых принимали участие. Недоверие, с каким нас встретили, растаяло.
- На Ленинград путь держите? - спросил майор. - Наверно, сами ленинградцы?
- Нет, товарищ майор, - ответил Зубровин. - Среди нас нет ни одного ленинградца. Я - командир группы - родом с Урала, радист наш, - Зубровин показал на меня, - с Украины, этот… Агеев - с Волги, Колтунов из Эстонии, из города Мустве, почти здешний, но мы, товарищ майор, душой ленинградцы!
- В Ленинграде мы блокаду пережили, - сказал я.
Майор, убедившись в том, что мы на самом деле разведчики, не стал больше расспрашивать. Он отдал распоряжение дежурному:
- Накормите товарищей, а потом устройте их на самую дальнюю машину, какая пойдет на восток.
- Есть, товарищ майор!
Комендант пожал нам руки, и мы вышли.
В ожидании попутной машины я невольно представлял себе приезд наш в Ленинград. Как выглядит он теперь, когда нет блокады? Из Ленинграда мы два раза за эту войну вылетали в тыл врага.
- Ты, Николай, как приедем, не забудь бороду обрезать, - посмеивался Колтунов над Зубровиным. - А то, не ровен час, примчишься бородатый в госпиталь к Валюшке. Помнишь, как тогда, зимой, перемахнул ты через забор? Напугаешь ее.
- Попробую и теперь через забор, так быстрее, - смеялся Зубровин. Он лежал на траве, заложив руки за голову. - А что до моей бороды, - продолжал он, - то чем же она плоха? Бороду носили многие великие люди.
- Так то "великие", а мы разведчики, - вмешался Агеев. - А бороду твою надо в первой попавшейся парикмахерской ликвидировать!
У здания комендатуры остановилась легковая машина. Из нее вышел незнакомый подполковник и быстро взбежал на крыльцо. Через некоторое время он показался вместе с комендантом.
- Вот они, товарищ подполковник, - показал на нас комендант. - Еще не уехали.
Мы удивленно переглянулись.
- Кто из вас лейтенант Зубровин? - подходя к нам, спросил подполковник.
- Я, - вскочил Николай.
- Здравствуйте! Я разыскиваю вас…
- Слушаю, товарищ подполковник.
- Ваша группа находится в моем подчинении.
- Мы в распоряжении Ленинградского фронта.
- Знаю. Участок, где вы находились, отошел к Прибалтийскому.
- Как к Прибалтийскому? Мы душой ленинградцы! - не скрывая досады, воскликнул Агеев.
- И хорошо, что ленинградцы, но пока вам придется изменить направление, - сказал подполковник и усмехнулся. - Предстоит одно задание. Через час придет машина.
Точно через час, как и обещал подполковник, подошла машина, и мы вместо Ленинграда оказались недалеко от городка Печоры в деревне; там для нас была приготовлена комната.
События на фронте радовали сердце.