Таким увидели Сталинград, добравшись до берега, работники штаба Шаблия. В пути генерал Шаблий старался держаться поблизости от автофургона с рацией. Ведь из этой радиорубки на колесах была переброшена в неприятельский тыл единственная ниточка связи с партизанскими десантами, с отрядами, посланными за линию фронта накануне и во время наступления советских войск на Харьковском и Изюмском направлениях.
С болью в сердце Шаблий вот уже на протяжении двух месяцев вслушивается в горькие сообщения дежурных радистов: в эфир не выходит то первый, то второй, то десятый, то уже и пятнадцатый позывной. Замолк и "ЗСТ-5"…
Генерал понимал, что партизанские отряды и группы в восточных областях Украины столкнулись с многочисленными воинскими частями, подтягивавшимися к линии фронта, и попали в расположение вражеских дивизий, что в оврагах и редких лесах спасаться невозможно, а в степи партизанам против регулярных войск не удержаться.
Такого резкого поворота событий на южном крыле советско-германского фронта в июле сорок второго года никто не ожидал. В представлении большинства людей уже вырисовывались контуры победы.
Однако вместо победного наступления - потеря Севастополя и Керчи, трагедия на Изюм-Барвенковском направлении, отступление наших войск с тяжелыми боями до самой Волги. Так Сталинград стал центром всех событий на советско-германском фронте.
Шаблий добрался до блиндажа, в котором на рации дежурила Леся Тулина. Тут же был майор Перекалов, представитель партизанского штаба на Сталинградском фронте.
- Что нового? - с надеждой спросил Шаблий у радистки.
- Выходил в эфир "Красный десант", - ответила Леся.
- Это в районе Таганрога, - уточнил майор Перекалов.
- Откликались также "За тихий Дон" и "Отважный", - добавила дежурная радистка.
- Эти два отряда вблизи Ростова, - объяснил майор.
- Что же передают из "Красного десанта"?
- Просили обождать несколько минут. Есть важная радиограмма, - ответила Леся.
- Наш штаб передислоцируют в Москву, - задумчиво сказал Шаблий, обращаясь к Перекалову.
- Логично. Ближе к Ставке и партизанским отрядам на Днепре и Правобережье, которые должны сказать свое слово, когда армия двинется на запад.
Тем временем Леся всем своим вниманием углубилась в эфир, который высвистывал, разноязыко выкрикивал позывные. У Леси еще таилась надежда, что вот-вот среди этого шума и треска объявится "ЗСТ-5", и это будет означать - на рации Андрей или Артур. Пусть бы их слышно было чуть-чуть, на два балла, пусть бы Лесю сняли с вахты и заменили оператором номер один, мастером по приему азбуки Морзе в засоренном звуками эфире. Пусть!.. Лишь бы отозвался "ЗСТ-5"!
В этот миг засигналил далекий радист из "Красного десанта". Леся приготовилась к записи, поправив наушники, посаженные в байковые гнезда, чтобы меньше мешали посторонние звуки, стрельба и грохот над блиндажом.
Радистке пришлось самой расшифровывать текст. На это ушло еще с полчаса. Но генерал Шаблий не покинул радиорубку, пока не прочел сообщение.
- "Провели налет на штаб 375-го полка 544-й немецкой пехотной дивизии, захватили документы. Как только переведем, сообщим. К нам с Украины пришла группа партизан Шмеля и Устима. Их отряд в безвыходном положении разделился на три группы. Первую повели раненый командир и комиссар, вторую - радист Андрей и старшина Максим. Перешли ли они линию фронта? Устим тяжело ранен осколком гранаты, пристроили его у местных рыбаков. Есть надежда на поправку…" - прочитал вслух Шаблий и поднял голову:
- Вот и отозвались наши.
Как ни ждали вестей от "ЗСТ-5", радости эта радиограмма не принесла, наоборот, посеяла тревогу. Выживет ли Устим? Что с Опенкиным и комиссаром? Где старшина Колотуха и Андрей со своими?
В блиндаже воцарилось гнетущее молчание. Слышен лишь гул над перекрытием.
6
Ночью партизаны Андрея Стоколоса и Максима Колотухи увидели на востоке кровавое зарево, которое разливалось по далекому горизонту. Там был Сталинград… Однако идти дальше, утомленные и истощенные, со сбитыми в кровь ногами, люди уже не могли.
- Впереди большая балка. На той стороне кусты. Лучшего места не найти! - доложил партизанам Максим Колотуха, возвратившись с двумя бойцами из разведки.
Вся группа - полтора десятка бойцов - забралась в терновник. Опустились на опаленную жарой траву. Земля была теплая, пахло полынью и чебрецом.
Андрей лег рядом с Колотухой и протянул руку, чтобы ощущать локоть друга. Так они привыкли за два месяца скитаний во вражеском тьму.
- Может, охрану поставить? - прошептал, привыкший еще на границе к порядку и дисциплине, Колотуха.
- Какой черт полезет в эти колючие кусты? - усталым голосом ответил Стоколос. - Пусть ребята выспятся.
Андрей смотрел на потемневшее небо. "Где ты сейчас, Леся?.."
Он подложил под голову обе руки, смежил веки. "Вот так бы проснуться, а вокруг - ни немцев, ни войны! Настанет же когда-то день Победы, и доживут же до него самые счастливые из тех, кто воевал на фронте, партизанил. Когда это будет?.. Первого мая Верховный Главнокомандующий сказал, что решающим в разгроме фашистской Германии должен стать сорок второй год. Конечно, товарищ Сталин имел в виду, что союзники откроют второй фронт в Европе в этом же году. А что вышло? Где же этот второй фронт?.. Немцы уже на Дону, у Волги, в степях и предгорьях Северного Кавказа. Ох, как долго еще до того желанного дня Победы, сколько кровавых километров надо преодолеть, сколько жизней отдать проклятой войне!"
- Максим, ты спишь? - прошептал Андрей и, не дождавшись ответа, сказал сам себе: - Удалось ли Опенкину и Артуру, Шмелю и Устиму пробиться к своим?
Постепенно сон брал свое, и Андрей заснул. Он не слышал, как проснулся Колотуха, как он потом укрыл его трофейной плащ-палаткой. "Вот так, Андрей, и будем по очереди дежурить", - вздохнул Максим.
Вдруг послышался нарастающий гул. "Танки и тягачи", - определил Колотуха, не поднимаясь. Гудение моторов и лязг гусениц разбудили всех бойцов. Не сговариваясь, несколько человек пошли с Колотухой из балки вверх.
Это была пора, когда ночь уже умирала, а утро еще не родилось. На востоке серело. Выйдя из кустарника, партизаны увидели, что недалеко от них в овражек, поросший по краях кустами, направились полтора десятка немецких гусеничных тягачей и несколько легковых машин. Потом тягачи остановились, солдаты отцепили от них длинноствольные орудия и покатили их к котлованам. Орудий было двенадцать и занимали они позицию ломаной линией. Из кузовов других тягачей артиллеристы переносили в блиндажи ящики со снарядами.
- Гляди, какие длиннющие стволы! - обратил внимание Колотуха. - Таких мы не встречали.
Заря на востоке разливалась, охватывая полнеба. За позициями немецких батарей балка тянулась на север, и в ней за километр или полтора к обоим берегам степной речушки скромно прижался хутор. Дальше за ним виднелась железнодорожная насыпь, а возле нее - поваленные телеграфные столбы. Колотуха нацелил бинокль на хаты и хлева, на садочки и копенки сена - там всюду стояли танки. Повел биноклем по степи и увидел беспорядочно разбросанные по всему полю черные силуэты - сожженные танки. Перед партизанами было поле вчерашнего танкового сражения.
А когда совсем рассвело, все увидели на близком горизонте село, которое курчавилось деревьями, как островок в степном море.
- И надо же! - нарушил молчание Стоколос. - Не дошли к своим каких-то четыре километра.
- Уверен, что там наши? - засомневался Колотуха.
- Наши! И половина подбитых танков на этом поле из того села, - рассудил Андрей. - Сегодня бой продолжится, по всему видно.
- Странно, - сказал кто-то из бойцов. - Наши рядом, а мы думали, фронт в Сталинграде, за шестьдесят километров.
- Чего удивляться. Немцы привыкли двигаться клиньями. Жала свои гадючьи выбрасывают вперед! - пожал плечами Максим.
- Пока солнце не взошло, проберемся полем, между сожженными танками и воронками, если, правда, там свои, - предложил один из бойцов.
- Нужно сообщить о танковом пополнении и об арт-батареях! - поддержал мысль второй партизан.
- Нас много. И немцы могут заметить, а потом накроют минометным огнем, а то и пару танков пустят, Надо ждать до вечера, - сказал третий.
- Именно так, - вмешался четвертый боец.
- Да не очень… Ты можешь гарантировать, что они придут или не придут в наш овраг копать котлованы? Да еще я и сон видел.
- Что же за сон ты видел? - иронически поинтересовался Колотуха, напряженно обдумывая что-то свое.
- Да бабенку какую-то видел. И обнимался с нею.
- Знакомая бабенка-то?
- Не-е, - смущенно признался парень, будто бы речь шла не о сне. - И была она в чем мать родила.
- Тогда порядок! - насмешливо бросил Колотуха. - Тут останемся, к своим ли поползем - свидание состоится… с фрицем в ближнем бою. Обниматься будем! Сон этот проверенный уже не раз. - Колотуха решительно обернулся к Андрею: - Запомни расположение орудий. Таких длинношеих еще не встречали у немцев. Попробуешь, Андрей, прорваться один, предупредишь наших. А мы перебудем в этих кустах до вечера.
- А может, товарищ командир, всем вместе туда? - искал еще один боец лучшего варианта.
- Нет, - возразил Колотуха. - От Изюма мы идем на восток не потому, что нам не было где или с кем воевать, а потому, что без рации мы обычные окруженцы. А посланы-то были на большое дело. Говорите, всем идти к своим на завтрак?.. А заработали его? Вот так-то!