- Он вообще странный конь. Совсем не такой, как все.
Я киваю. Я так и думал. Всего лишь невинный полет фантазии. Жираф Джим ошибался. Кстати о жирафах.
- Воздержанья, ты веришь в призраков?
- Нет, не верю.
- А в таких… очень высоких призраков?
- Слушай, Скотт, тебе точно надо как следует выспаться.
Я себя чувствую идиотом. Теперь я даже рад, что в комнате темно. Когда рядом жена, а ты вдруг чувствуешь себя идиотом, лучше, чтобы это происходило в полной темноте. Я жду, пока ее дыхание не станет спокойным и ровным, потом пересекаю нейтральную полосу, потихонечку забираюсь под одеяло и обнимаю жену. Обнимаю ее крепко-крепко. Крепче уже не бывает. Потому что, похоже, мне остается совсем мало времени на этом свете. И я могу обнимать ее лишь на временной основе.
Я сам почти засыпаю, но тут комната вдруг озаряется желто-голубоватым сиянием, и - догадайтесь, кто к нам пришел?
Когда я был маленьким, я всегда заправлял постель перед тем, как идти в школу. Потому что боялся, что, если я не заправлю постель, там поселятся привидения. Так что, когда появляется Джим, я инстинктивно бросаюсь к своей кровати, чтобы накрыть ее одеялом.
- Ах ты, старый проказник.
- В смысле?
- Я видел, как вы обнимались.
- Это для сохранения тепла.
- Для сохранения тепла, грешное мое вымя. - Джим язвительно хмыкает. - Надеюсь, ты все же сподобишься совокупиться. Какой смысл ее согревать, если не будешь на ней дыр-дыр-дыр.
- Что еще за дыр-дыр-дыр? Это же не мопед, а жена. Неудивительно, что тебя называют мистером Циником.
- Э?
- Любовь - это лучшее, что есть на свете, Джим. А не средство добиться чего-то лучшего.
- Полный бред.
- И ты ошибался насчет сексуальных фантазий. Весь этот вздор насчет мастурбации с сервантом. Она просто резвилась. С конем.
- Так я и думал.
- Он на ней ездил. Забрался на спину и ездил на ней. Как на лошадке. Все шиворот-навыворот, да. Но такова уж моя Воздержанья.
- Сейчас я тебе кое-что покажу, - говорит Джим. - Включи свет.
- Она может проснуться.
- Ну, закрой ей лицо подушкой. Это действительно важно. Если с тобой после этого не случится сердечный приступ, - говорит Джим со зловещим видом, - тебя уже точно ничто не возьмет.
Я встаю с кровати, укрываю жену с головой одеялом и включаю лампу на тумбочке.
- Открой нижний ящик комода.
- Если ты собираешься мне показать мои старые непарные носки…
- Нижний ящик в комоде жены.
- Нет. - Я категорически возражаю. - Я не суюсь в ее личную жизнь.
- От этого и все проблемы. Открывай.
И я открываю. Там лежат ее вещи, всякие милые пустяки.
- Посмотри в глубине, у дальней стенки. И что там лежит?
Я достаю что-то толстое, длинное и твердое.
- Ой, это что?
- Называется фаллоимитатор. Иначе: искусственный член.
- В ящике у моей жены?
Джим кивает.
- Это какая-то нелепость, - говорю я, потрясая искусственным членом. - Это ты его подложил? Знаешь что, Джим? Если жена это увидит, ее стошнит.
- Ну, ты и придурок, - с жалостью произносит Джим. - Это ее агрегат. Она его прикупила в "Адаме и Еве".
- В Адаме и где?
- В "Адаме и Еве". В секс-шопе.
- Воздержанья никогда не купила бы такую гадость.
- Купила бы, Спек. Собственно, и купила.
- Но он же огромный, - говорю я, дивясь на длину этой штуки. - И… это… черный.
- А теперь вспомни: она говорила, что у нее есть любовник. И назвала его имя. Помнишь, какое?
- Лерой.
- Самое подходящее имя для черного.
Я смотрю на эту толстенную штуку, покрытую черной резиной. Значит, фаллоимитатор. Такой огромный, что я держу его двумя руками. Причем обе дрожат. И от этого он вибрирует. Как будто он включен.
- Посмотри на него, - говорит Джим. - Это Лерой.
Я качаю головой.
- Познакомьтесь. Скотт, это Лерой. Лерой, это Скотт.
- Как-то даже не верится, - говорю я растерянно. - Получается, у нее действительно есть любовник. В каком-то смысле.
- Теперь все сходится, да? Сервант. Фантазии и грезы.
- Нет, они просто резвились с конем, - говорю я, и только потом до меня доходит, что это значит.
- А она говорила, какой он был масти?
- Вороной.
- Стало быть, черный был конь. - Джим умолкает на пару секунд, а потом говорит. - Знаешь, ты лучше его положи на место. Ты же не знаешь, где он побывал.
Я убираю Лероя обратно в ящик.
- Спасибо, Джим, ты меня просветил. Для меня это действительно много значит.
- Эй, ты куда?
- Спать ложусь, - говорю я, ложась в постель. - Завтра будет тяжелый день. Мозговой штурм. Будем придумывать новые серии "Космонавта".
- Но мне нужно тебе кое-что показать.
- Ты уже показал.
- Что-то еще.
- После того, что я видел, меня уже ничем не удивишь. По сравнению с этим все блекнет.
- Я бы не стал торопиться с выводами. - Жираф пятится, потом разворачивается и проходит сквозь стену.
Я снова встаю, надеваю футболку с изображением Космонавта, сую ноги в любимые тапки в виде инопланетных пришельцев и выхожу в коридор, тихо прикрыв за собой дверь спальни. Пока я искал в темноте выключатель, мистер Лиственное Дыхание уже спустился в прихожую. Я иду вниз по лестнице, и обои на стенах покрываются цветочным узором, и я понимаю, что это уже не мой дом, а дом родителей.
- Подожди здесь, - говорит Джим и проходит в гостиную сквозь закрытую дверь.
Я опускаюсь на корточки перед дверью и прижимаюсь к замочной скважине левой линзой очков. Вижу папу. Он сидит, развалившись в кресле, и как будто тасует колоду карт. Интересно, с чего ему вздумалось играть в карты посреди ночи. И самое главное: с кем он будет играть? Может, он просто решил разложить пасьянс. Или, может быть, они с мамой режутся в дурака, просто мама на минуточку вышла на кухню, чтобы сделать какао, хотя нет - вот она, я ее вижу. Лежит на диване и ждет, когда папа раздаст карты.
Я открываю дверь и вхожу, и тут выясняется, что все немного не так, как я думал. Вернее, даже совсем не так.
Голубой свет, который я принял за свет ночника, на самом деле идет от экрана включенного телевизора. А человек на диване - это вовсе и не человек, а вполне определенный призрачный жираф. Он поднимает глаза и подмигивает:
- Гейское порно.
- Что?
- Гейское порно. Твой папа - скрытый гомосексуалист.
О Господи. Он не карты тасует. Он мастурбирует.
- Только без резких движений. А то прорвешь силовое поле, или как там оно называется. Это его любимая пленка, твоего папы. А ты еще удивлялся, чего он так настоятельно просит быстрее вернуть видак. Видишь этого мальчика с белой попкой? Ему только четырнадцать. А этот старый козел заправляет ему только в путь. Называется: содомирует.
- Но почему?
- А откуда мне знать? - говорит Джим, сморщив нос. - Я здоровое гетеросексуальное млекопитающее без всяких нетрадиционных наклонностей.
- Нет, Джим, я имею в виду, почему папа смотрит какое-то гейское порно. Он же женатый мужчина.
- Женатый мужчина-гомосексуалист.
- Но он же мой папа. Разве у геев бывают дети? - говорю я наивно.
- Тогда он еще не был геем. Все началось в прошлом году, когда он познакомился с Флинном.
- С каким еще Флинном?
- С тем, кому он заправляет. Помнишь, твой папа ушел с работы? Из той конторы, которая производила электронные стимуляторы сердца?
- Он не ушел с работы, - поправляю я Джима. - Его уволили по сокращению штата.
Джим качает головой.
- Они взяли стажера, мальчишку только со школы. И твой папа должен был научить его, как управлять этой машиной, ну, которая производит ЭСС.
- ЭСС-производящей машиной.
- Ага, этой самой. И каждый раз, когда Флинн наклонялся, он как бы случайно касался задницей руки твоего папы, а потом уже и рука стала как будто случайно касаться задницы. Вот такой интересный случай из жизни случайных конечностей и седалищ. Флинн предложил встретиться после работы, сходить куда-нибудь выпить. Они встретились, выпили. А потом они сделали это.
- Что это?
- Ну, это.
- Ой.
- Там же в баре, в сортире. Флинн стоит раком, твой папа рулит.
- А что было потом?
- Флинн пошел домой. Ему надо было назавтра рано вставать на работу. А твой папа остался в баре. Сидел до закрытия, а потом тоже пошел домой и честно все рассказал твоей маме.
- Про Флинна?
Джим качает головой.
- Про голубей.
- Про каких голубей?
- Про голубей-мутантов.
- Каких еще голубей-мутантов?
- Хищных и злобных пернатых. Они захватили завод, так что все производство остановилось, и хозяевам пришлось закрыть фабрику. Эти гады сожрали чек на его выходное пособие. Не хозяева, а голуби. Которые мутанты.
- И она поверила?
Джим пожимает плечами.
- В общем, все благополучно забылось. А потом, где-то с месяц назад, твоего папу пробило, и он принялся покупать эти кассеты.
- В том же секс-шопе?
- В "Адаме и Еве" такого нет, Спек. Он их берет у того парня из паба.
- А почему эта - его любимая?
- Мальчик, который тут снялся, похож на Флинна. Так, кажется, нам пора уходить. Сейчас папа спустит.
Я выхожу обратно в прихожую. Не должно сыну взирать на плоды чресл отца своего, излитые всуе. Или, может быть, наоборот? Как бы там ни было, взирать почему-то не тянет.
Уже в прихожей Джим говорит, чтобы я выключил свет.
- Зачем?