- Нет. Я просто люблю смотреть, как оно крутится. Я переливаю суп в миску, ставлю миску в микроволновку и нажимаю на кнопку СТАРТ.
- Как мало надо жирафу для счастья.
Он молчит. Он наблюдает затем, как миска крутится в микроволновке.
- Сейчас его надо достать, чтобы перемешать. - Я достаю миску, перемешиваю суп и снова ставлю его в микроволновку.
- А можно сделать, чтобы крутилось быстрее?
- Можно, но для этого мне надо залезть туда и крутить диск вручную.
- Ты туда не поместишься.
- Это была шутка, Джим. Но смеяться не обязательно. Я не хочу, чтобы ты напрягался.
Он не слушает. Он наблюдает за супом. Смотрит как завороженный. Сейчас ему можно укоротить шею, раскрасить его в черно-белую полоску, обозвать его зеброй Джимом, и он ничего не заметит. Потом раздается тихое дзинь, и микроволновка автоматически отключается.
- А можно еще раз включить?
- Его нельзя перегревать, - объясняю я. - Тут очень тонкий букет ароматов.
- Откуда там взяться тонкому букету? Это же чесночный суп.
- Но в нем не только чеснок.
- А что еще?
- Ну, есть несколько разновидностей чеснока.
- Спек, чеснок - он и есть чеснок.
- По определению - да. Но есть несколько способов приготовления чеснока. Его можно тушить, жарить в масле, жарить на гриле. Потом, они все разные, головки. Разной формы, разных размеров. Дольки можно нарезать по-разному. А иногда их вообще не режут, а кладут целиком. Вот посмотри, - говорю я, показывая пальцем. - Видишь? Целая долька.
Джим воротит нос.
- И не вороти нос. Это невежливо, Джим. Если тебе не нравится, как я готовлю…
- Как это - ты?! Это же консервированный суп. Из банки.
- Да, но кто открыл банку? И выставил таймер на микроволновке?
- Это же проще простого. А по-настоящему ты ничего не готовил.
- Но мог бы. Всего-то и нужно, что очистить чеснок и измельчить его в миксере.
- А как же тонкий букет ароматов, несколько способов приготовления и прочее?
- В жопу, в жопу, - говорю я, выходя из образа. - Ладно. Что тебе дать? Ложку или вилку?
- Вилку.
- Ты уверен, что вилку? Суп может пролиться. Между зубчиками.
- Тогда ложку.
- А ты можешь держать ложку?
- Когда я голодный, я могу держать все.
Я ставлю миску на стол, открываю ящик и достаю вилку. Когда я оборачиваюсь, миска уже пуста. Джим ее вылизал подчистую.
- Ты что?! Съел весь чесночный суп?
- Какой чесночный суп?
- Этот. Который был в миске.
- Наверное, он испарился.
- Джим, чесночный суп не испаряется.
- Испаряется, Спек. Я своими глазами видел.
- Нет. Если бы он испарился, тут бы вся кухня пропахла чесноком.
Джим с шумом втягивает носом воздух, так что у меня даже волосы шевелятся.
- Чем-нибудь пахнет?
Он качает головой.
- Правильно. Потому что он не испарился. Это ты его съел. Просто ты очень упрямый и поэтому не признаешься. Хотя съел, и ладно, - говорю я, хитро прищурившись, потому что знаю что-то такое, чего он не знает. - Все равно это был твой суп.
- Правда?
- Ну, я все равно бы не стал его есть. Воздержанья мне не разрешает.
- Кстати, а где Воздержанья?
- Поехала к маме. На пару дней.
- Вы что, поругались?
- Мы никогда не ругаемся, - говорю я не без гордости. - Просто не умеем.
- Зря не ругаетесь. Тебе бы это пошло на пользу, - говорит Джим. - Обзывать друг друга всякими словами. Швыряться вещами, бить посуду.
- Знаешь, наш консультант по вопросам семьи и брака сказала нам то же самое. Хотя и другими словами. Она сказала, что не надо держать раздражение в себе. Надо давать ему выход. Я сказал, что она не права. И что жена полностью разделяет мое мнение в данном вопросе.
- Так где она?
- Кто, консультант по вопросам семьи и брака?
- Твоя жена.
- Я же сказал, она к маме поехала.
Джим кивает. И не просто кивает, а этак задумчиво, с пониманием, как будто имеет в виду, что мой брак на грани распада и жена уехала из дома лишь потому, что в доме нахожусь я.
- Что ты так на меня смотришь?
- Я знал, что этим все закончится, Спек. Вы с ней слишком разные. Она говорит "помидор", а ты вообще ничего не говоришь.
- И что это значит?
- Она тебя бросила. Ну, признай очевидный факт. Она забрала свой фаллоимитатор и ушла. От тебя.
- Но, Джим… - говорю я и умолкаю на полуслове. Нельзя говорить ему правду, что Воздержанья уехала к маме из-за моего вещего сна, который я выдумал. Потому что тогда мне придется рассказать ему о моем плане. Надо что-то придумать. - Я сейчас все объясню, - говорю я, что-то придумывая. - Ты, должно быть, заметил, что вся моя спальня завалена порножурналами. Это журналы одного моего приятеля. Он попросил меня присмотреть за ними, пока он проводит реорганизацию книжных полок.
- А я-то думал, откуда они у тебя. Она поэтому тебя бросила, из-за порножурналов?
- Она меня не бросила, Джим.
- А пиво откуда?
Я чешу нос, чтобы выиграть время.
- Я его выиграл в лотерею.
- А пицца?
- Э… ее принесли по ошибке. Курьер перепутал адрес. Поэтому я и убрал ее в шкаф. - Я вижу, что Джима не убеждают мои аргументы, и добавляю: - У них новый курьер. Не очень хороший.
- То есть она тебя бросила ради курьера из пиццерии. Ну и ее можно понять. Бесплатная пицца, и все такое.
- Повторяю в последний раз: Воздержанья меня не бросила. Я просто подумал, что ей лучше уехать на время, пока в доме творятся все эти странные странности.
- Какие странности?
- Порножурналы, пицца, жираф-призрак. Да, и еще пиво.
- А что странного в пиве, Спек? Да, согласен, если выпить его слишком много, все вокруг делается малость странным. Мерещится всякое. Вот выпил ты пива, лежишь в кровати, тебя немного мутит, а потом, словно по волшебству, твои туфли вдруг превращаются в унитаз.
- Ты же не носишь туфли.
- И ты теперь знаешь почему. Но мы отклонились от темы. Ты мне так и не сказал, почему вы разошлись.
- Джим, наш брак так же крепок, как и в тот день, когда мы подписали все необходимые бумаги.
- Тогда почему она уехала к маме?
Я тяжко вздыхаю.
- На самом деле, Джим, - говорю я, - Воздержанья… э… загорает. Дома у мамы. Да, у ее мамы новая кварцевая установка для загара. Она ее выиграла. В лотерею.
- В туже самую, в которую ты выиграл пиццу?
- Не пиццу, а пиво - поправляю я. - Пиццу мне принесли по ошибке. Кстати, курьер, который доставил пиццу, и продал нам билеты. Он так рассудил: "Я все равно развожу людям пиццу, так почему бы мне заодно не заняться распространением лотерейных билетов. Чтобы собрать деньги. В фонд помощи пицце". Джим, почему ты смеешься?
Он катается по полу, стуча копытами в потолок, и заливается хохотом, буквально вываливаясь из метафорических штанов.
- Фонд помощи пицце. Лотерейные билеты. В жизни не слышал такой ерунды.
- Джим, успокойся. Джим… - Он давится смехом и кашляет, сжимая копытами свое длинное желтое горло. - Джим, что с тобой?
Он пытается что-то сказать, но не может.
- Я сейчас принесу подушку.
Я бегу в спальню, хватаю подушку, возвращаюсь на кухню и подкладываю подушку Джиму под голову. Голова смещается, я пододвигаю подушку, но голова снова смещается, и я снова пододвигаю подушку, и голова снова смещается. Весь жираф-призрак бьется в судорогах. У меня в кухне на полу.
- Джим, это было не настолько смешно. Я даже и не пытался шутить. Хотя ты все равно не смеешься, когда я шучу. Никогда не смеешься, когда я шучу. Джим, может, вызвать врача? Да, надо вызвать врача. - Я мчусь в гостиную, где телефон. Снимаю трубку и звоню доктору Яблочко. - Прошу прощения, что разбудил. Но, понимаете, доктор Яблочко, у моего друга припадок. И меня это слегка раздражает. Он смеялся над моей шуткой, - объясняю я. - И, похоже, его занесло. Какого цвета? В каком смысле какого цвета?
Я заглядываю на кухню. Джим стоит перед раковиной и держит голову под струей холодной воды. Лицо у него ярко-малиновое. Он весь ярко-малиновый, в розовых пятнах.
- Чеснок.
- Уже не осталось, - говорю я ему. - Я попозже схожу в магазин.
- Нет, - говорит он сдавленным голосом. - На чеснок. Аллергия.
- А-а. - Я бегу обратно в гостиную. - Доктор Яблочко, - говорю я в трубку, - похоже, мой друг съел чеснок, а у него на чеснок аллергия. Да, доктор Яблочко. Нет, доктор Яблочко. - Я говорю ему спасибо, что он уделил мне время, и вешаю трубку.
- И что сказал доктор? - Джим лежит на полу в кухне, засунув голову между ног. Видимо, проводит какую-то реанимационную процедуру. Или просто пытается отвлечься.
- Тебе надо лечь. В постель. И принять аспирин.
- Ни хрена, - говорит он с вызовом. - Я иду в паб.
- Когда болеешь, нельзя пить спиртное, Джим.
- Наоборот. Спиртное выводит токсины.
- Но алкоголь тоже яд.
- Да, и поэтому он стимулирует иммунную систему.
- Нет, Джим. Он ее подавляет.
- Пиво стерильно, - говорит Джим, хватаясь за эту мысль, как утопающий за соломинку. - Оно убивает микробов.
- Каких микробов?! Ты просто ищешь себя оправдания, чтобы пить пиво, не мучаясь чувством вины.
- Чушь собачья.
- Что?
- Чушь собачья.
- Посмотри мне в глаза и скажи это еще раз.
- Чу…
Он не может сказать.
- Ладно, - говорю я примирительно. - Это твое здоровье, Джим. И если тебе улыбается проваляться все выходные в больнице…
- Не надо так говорить.