4
Сегодня у Бозора с утра радостно на душе. Да и как не радоваться! Танюша пишет, что она где-то рядом, и не исключена скорая встреча. "Каждый раз, когда над головой пролетают наши самолеты, я думаю, что это ты летишь, мой милый, родной", - пишет Таня.
Несколько минут назад он вместе с Ребровым на шоссейной дороге, огибающей сопку, уничтожил автомобиль с солдатами противника. Пули и снаряды летчиков легли впереди машины. Шофер резко затормозил, грузовик развернуло вправо, и он, перевернувшись, свалился в озеро.
- У нас гости, - сообщил вернувшемуся с задания Мирзоеву механик. - Какие будут замечания по работе мотора?
- Нет замечаний, - торопливо бросил Мирзоев и направился к шумливой, хохочущей толпе.
- Олег Прохорович! Тишенька! - подбежав, ликующе крикнул он и остановился в нерешительности, не зная, кому первому броситься нашею.
Из затруднительного положения его вывел Хмара. Он взял Бозора за плечи и повернул в сторону пикапа, на котором приехали гости.
- Танюша!
- Я самая, родненький, - прошептала она и прижалась к его груди.
Праздничный стол накрыт на берегу реки, между двумя ветвистыми кустами. Работники столовой постарались на славу. Время обеда подошло, однако хозяева не спешат с приглашением к столу, кого-то еще нет.
Но вот на ярко-желтой песчаной дороге, огибающей гору, к которой прижался аэродром, показалась машина. В это же время над аэродромом появился штабной самолет. Хозяева облегченно вздохнули, а Голубев громогласно объявил:
- Едут!
Через десять минут у командного пункта эскадрильи вновь слышны радостные возгласы, возбужденный разговор. Приехали гости с рудника, прилетел гвардии подполковник Дедов.
- Разрешите построить эскадрилью? - спросил Комлев.
- Не стоит. Приказ объявлю за столом, - ответил Дедов.
А Илья Орехов, обняв Танюшу за плечи, с отцовской нежностью говорит:
- Вот где нам пришлось встретиться, доченька! Нашла милого дружка? Все устроилось? Вот и хорошо! Я же говорил, что все утрясется.
- Ну, тамада, приглашай гостей к столу, - говорит Комлев Реброву.
Шумно и оживленно садятся за длиннущий праздничный стол. Места не хватает только тамаде. Ребров трогает мизинцем кадык, отшучивается:
- Тамаде каждый рад, а посему голодным не останусь.
Гвардии подполковник Дедов, занявший место за торцом стола, медленно поднялся, подперев плечом нависшую ветку.
- Дорогие товарищи! От имени Президиума Верховного Совета СССР, - торжественно заговорил Дедов, - за успешные действия на франте борьбы с немецкими захватчиками командование наградило орденом Отечественной войны первой степени гвардии старшего лейтенанта Реброва.
Под дружные аплодисменты Дорофей Ребров прошел к заместителю командира полка по политической части. Дедов крепко пожал руку летчику и прикрепил к его гимнастерке боевой орден. Заблестели ордена боевой славы на груди летчиков Алексея Булатова, Бозора Мирзоева, инженера Голубева, многих техников и мотористов.
После вручения наград Сомов, Юков и группа летчиков и механиков подошли к пикапу и вытащили из его кузова несколько ящиков. Хмара начал раздавать подарки.
Через несколько минут руки летчиков и техников были загружены свертками, ящичками, пакетами.
5
Первый тост подняли за дружбу летчиков и пехотинцев.
Смолкли возбужденные голоса. Тишину нарушал только стук ножей и вилок.
- Люблю плотно закусить, - сообщил Сомов, нанизывая на вилку несколько кусков семги. - Вот бы тогда такой харч был, по-другому бы пели, - вспоминая поход, добавил он.
- Жаль, Семена Блажко нет, посоревновались бы вы, - заметил Мирзоев. - Он тоже любил побаловаться закусочкой.
Таня укоризненно посмотрела на Бозора.
- Не смотри на меня так, Таня. Семен был хорошим парнем, жизнь мне спас.
За столом вновь поднялась кряжистая фигура Орехова. Он расправил усы, ухмыльнулся, заговорил:
- Детушки наши родные! Сможем ли мы еще когда собраться такой семьей? Вряд ли.
- Такие встречи бывают не часто, - отозвался Дедов и при этом тепло посмотрел на Бозора и Таню.
Взгляд замполита, которого в полку за глаза уважительно называли Батей, перехватила Таня. Девушка зарделась.
- Так вот, - продолжал Орехов, - посоветовались мы тут с Сергеем Филипповичем Дедовым и порешили обратиться к вам с предложением: не сыграть ли нам свадьбу тех, чья любовь победила все преграды?
- Правильно! Горько! - как по команде, закричали за столом.
Предложение Ильи Фомича выражало сокровенные чаяния Тани и Бозора, но, растерявшись, они не знали, что делать, что говорить.
- Встаньте и поцелуйтесь, - заметив растерянность молодых, прошептал Комлев.
Таня покраснела до корней волос, опустила глаза. Бозор, всегда легко смущавшийся, наивно улыбался.
- Танюша! - снова обратился к девушке Илья Фомич. - Люби Бозора, но не забывай о Леночке, не забывай обещания, данного ее матери, твоей подруге.
- Что вы, Илья Фомич! Разве можно это забыть!
- Вот-вот, и я так думаю. Я надеюсь, что вы с Бозором сумеете воспитать Леночку, и она не будет знать, что сирота.
Бозор смотрит то на Таню, то на Илью Фомича и решительно ничего не понимает. Неожиданным открытием было это и для его боевых друзей. Тогда встала Таня и, не скрывая волнения, объяснила, что она воспитывает дочь погибшей на руднике подруги.
- Что же ты мне раньше об этом не сказала? - пожимая горячую руку Тани, спросил Бозор.
- Если бы я сказала, разве бы ты разлюбил меня? Ответом был его нежный взгляд.
Снова послышались возгласы, тосты за любовь, счастье, за дружную семью Мирзоевых.
- Петро, сыграй что-нибудь, - попросили Зайцева товарищи.
Зайцев принес скрипку, взмахнул смычком.
...Спит деревушка, где-то старушка
ждет не дождется сынка, -
полились звуки любимой песни первого комэска Николая Ветрова. Тихо-тихо к мелодии присоединялись голоса. Товарищи погибшего командира, закаленные в боях мужчины, пели душевно, с нежностью. Многие представляли себе тот час, когда вернутся домой, прижмут к груди седую материнскую голову.
Глянешь на сына разок, другой -
Летная куртка и бровь дугой,
Крепко прижмешься и улыбнешься:
Не пропадет, мол, такой!
Оборвалась песня, а мысли все еще летели в далекие родные края. Зайцев, отложив скрипку в сторону, запел сильным басом:
Ой, Днипро, Днипро, ты широк, могуч,
Над тобой летят журавли...
Выбрали площадку для танцев. Не замедлил образоваться круг зрителей.
...Солнце садится за гору. Гости стали собираться домой. Грустно смотрит Таня на Бозора. А в стороне командиры о чем-то весело разговаривают с Ильей Фомичем. Комлев подозвал к себе Мирзоева.
"Даже последнюю минуточку не дадут побыть наедине", - с досадой подумала Таня.
А комэск, словно бы и не замечая переживаний девушки, громко отдает приказ:
- Товарищ гвардии лейтенант! Вам надлежит немедленно отправиться в распоряжение... - командир эскадрильи сделал паузу, посмотрел в сторону Тани. А та даже в лице изменилась... - в распоряжение разведчика товарища Лебедевой. На десять суток!
Обращаясь к Тане, Комлев отечески проговорил:
- Что, кольнуло сердечко? О вашем отпуске вопрос также решен. Поезжайте, попроведайте свою Леночку и ее бабушку.
- Есть попроведать Леночку и ее бабушку, товарищ гвардии майор, - лихо вскинув руку к пилотке и пристукнув каблуками, отчеканила Таня.
- Ну, Никита Кузьмич, до встречи на Мурманском, - пожимая руку Комлева, сказал Хмара.
- Скоро наш черед, - ответил Комлев. - До встречи у норвежских друзей.
ГЛАВА III
1
Между скалистыми сопками, вдоль берега озера, похожего с высоты на огромного головастика, вытянулся передовой аэродром. В юго-восточном углу его, прижавшись к могучей сосне, стоит дощатый домик.
В лунную ночь, когда все кругом погружается в сон, он кажется заброшенным. Днем же здесь бурлит жизнь: раздаются телефонные звонки, отдаются приказы. Это - командный пункт эскадрильи гвардии майора Комлева.
С того дня, как полк вновь "воссоединился" в единую семью, на прифронтовом аэродроме чувствуется подъем. Личный состав знает, что готовится удар, который решит исход битвы на крайнем правом фланге фронта. К передовым позициям тянется непрерывный поток войск и техники. Веселее стало в воздухе: армады бомбардировщиков, штурмовщиков и истребителей непрерывно бороздят небо Заполярья.
В полку и эскадрильях проведены партийные и комсомольские собрания. Коммунисты и комсомольцы клялись бить врагов по-гвардейски. Боевые листки и стенгазеты посвящены подготовке к предстоящим боям. Больше трех лет ждал солдат Заполярья дня наступления. Ради этого победил бури и ветры, осенние дожди и жгучие морозы. Ради этого ходил в глухие ночи в тыл врага "за языком", разрезал проволочные заграждения, лежал на снегу, стыл в ледяной воде под ураганным огнем противника, тонул в трясинах, питался сухарями, размоченными в болотной жиже, таранил вражеские самолеты, горел в воздухе. Солдатской кровью обильно орошены серые безмолвные камни.
...Седьмое октября 1944 года. Черные тучи заполнили лощины. Временами сыплет снег.
Еще темно, но полк стоит в сомкнутом строю под гвардейским знаменем. Боевые друзья, прижавшись плечом к плечу, слушают приказ командующего фронтом.