- Приказ через пятнадцать минут будем рассылать… А Сергея Константиновича я хотел попросить, чтобы дал указание моему комиссару Федоренко поехать во второй эшелон штадива,- сказал Евстигнеев медленно и подумал: "Кажется, удачно соврал".- Тылы беспокоят меня, товарищ полковник.
- Да ну-у,- иронически протянул Хмелев, сел, держа прямо свое массивное туловище, и снова внимательно посмотрел на Евстигнеева.- Тылы и меня беспокоят, кого они сейчас не беспокоят. Можешь от моего имени послать Федоренко во второй эшелон, пусть подтолкнет. И все? Или еще что-нибудь припрятал?
10
- Да вот тылы самое важное. Обеспечат подвоз боеприпасов- за войсками дело не станет…- скрывая смятение, сказал Евстигнеев.- Если, конечно, наш главный интендант опять не подведет.
- Полно. В одном ли нашем интенданте дело?.. Ладно, ладно,- повторил Хмелев, заметив, что Евстигнеев нахмурился.- Это ты, дражайший Михаил Павлович, предоставь мне. Твое отношение к службе тыла я знаю, оставь это на меня.- Хмелев потер ладонью грудь и, словно догадываясь о письме, прибавил вполголоса: - Так из штаарма ничего?
- Нет,- сказал Евстигнеев и застегнул шинель.- У меня все, Владимир Иванович. В семнадцать ноль-ноль буду принимать соседей. Через час принесу на подпись боевое донесение.
- Добро,- ответил Хмелев.- Иди утрясай с соседями, особенно с левым. Будут спрашивать сверху - я в войсках…- Он длинно, натужно закашлялся - его лицо приобрело синюшный оттенок - и махнул рукой: "Иди!"
"Как плохо, что не застал комиссара,- думал Евстигнеев, выходя на улицу.- Свалилась на мою голову эта бумага".
Он взглянул на часы - фосфоресцирующие стрелки показывали без пяти пять - и по узкой снежной тропе двинулся к дому, где помещался политотдел, но на полпути переменил решение: комиссар дивизии Ветошкин только начал инструктивное совещание и отвлекать его было неловко.
"Да что это я сегодня, право? - с раздражением спросил себя Евстигнеев.- В конце концов, это моя обязанность - вручить Хмелеву письмо командующего…
Да, но ты отлично понимаешь, что значит для такого заслуженного командира, как Хмелев, получить предупреждение о несоответствии, да еще без всякой видимой причины… Конец всему! Если бы это зависело только от нас, от нашего умения и старания- взять Вазузин, а то…
Непонятно, зачем все это понадобилось Василию Васильевичу,- думал Евстигнеев, по привычке даже в мыслях своих называя командующего армией так, как было принято называть его в телефонных разговорах: Василий Васильевич.- Тем более накануне наступления, перед тяжелым боем… С какой душой завтра Хмелев будет руководить войсками?"
Он остановился, прислушался. Невидимый сейчас в сизоватых сумерках, фронт глухо потрескивал с двух сторон.. Улица деревни была безлюдной, окна, занавешенные изнутри и обметанные инеем снаружи, мертво глядели на зализанные ветром валы сугробов. Деревня казалась необитаемой, и лишь внимательный взгляд с близкого расстояния мог заметить, что в полузанесен-
11
ных снегом избах, сараях, банях, под маскировочными навесами во дворах и палисадниках идет своя осмысленная, напряженная жизнь.
Евстигнеев опять посмотрел на часы, и в этот момент невдалеке проскрипели отворяемые ворота, послышались простуженные голоса, конский храп, кто-то смачно выругался, и на дорогу выехали два всадника в белых полушубках, с автоматами на груди. Евстигнеев узнал офицеров связи: они повезли боевой приказ в полки, занимавшие оборонительный рубеж в пяти километрах отсюда. Третий офицер связи, в маскхалате, придерживая низко свисающую полевую сумку, побежал вдоль деревни, потом свернул за угол обгоревшего дома: там, на смежной улице, располагались батальоны головного полка и его штаб.
- Опаздываете, опаздываете,- проворчал Евстигнеев, когда офицеры связи, выпрямившись в седлах, поравнялись с ним. Он козырнул им в ответ и вдруг поймал себя на странном ощущении, что будто наблюдает за собой со стороны.
Из дома напротив высыпали бойцы, таща мотки трофейного провода. Евстигнеев еще раз поглядел вдаль, куда поскакали офицеры связи и откуда, сгущаясь, ползла дымчатая морозная мгла, и, сбивая носками валенок комки снега, пошел по тропе к своему штабу.
"Ничего, письмо подождет,- решил он.- Покажу его комиссару, когда освободится, Ветошкин что-нибудь придумает".
2
Представители соседей уже ждали его. Фамилия одного из них, старшего лейтенанта, показалась Евстигнееву знакомой.
- Будневич, Будневич… Где-то я читал про вас или слышал!- сказал Евстигнеев, пожимая старшему лейтенанту руку и глядя в его припеченное морозом лицо.
- Мы встречались, когда брали Высокое, товарищ подполковник. В конце прошлого года,- ответил тот, мягко, по-южно-российски выговаривая букву "г".- Я приходил к вам на командный пункт, сопровождал своего начальника штадива.
- Да, да,- сказал Евстигнеев, хотя и не помнил той встречи. У него была неважная память на лица, зато раз услышанная редкая или необычная фамилия застревала в голове надолго.- Вспомнил! Я читал про вас в армейской газете, примерно с неделю назад.
- А, это насчет Вазузина…- сказал старший лейтенант и чуть поморщился.
12
- Будневич - лучший разведчик армии,- прохрипел коренастый капитан в распахнутом полушубке, сосед слева.
- Представили вас, товарищ Будневич, к награде, нет? - спросил Евстигнеев и, не дожидаясь ответа, сказал: - Садитесь, товарищи, прошу… Юлдашов! - крикнул он.
- Взяли бы тогда Вазузин,- может, и представили бы, а так…- Будневич с усмешкой махнул рукой и, оглянувшись, опустился на табурет.
В дверях появился худощавый боец-казах.
- Юлдашов, позови капитана Полякова, старшего лейтенанта Зарубина и организуй чай.
- Три кружка?.. Есть! - с готовностью ответил посыльный.
- С наградами у нас не щедро,- сказал Евстигнеев, когда Юлдашов скрылся за дверью.- Вот этот Юлдашов Митхед был в роте помощником повара, там же, под Высоким, попал в передрягу, уложил двух фрицев и одного, раненого, приволок в штаб батальона. Мы представляли на орден, а утвердили только на медаль.
- Бывают и у них отчаянные головы,- сипло сказал сосед слева.- У степняков - я имею в виду. Вот тоже был случай…- Он улыбнулся, поерзал на табурете, готовясь, видимо, к обстоятельному рассказу, но не успел. В комнату вошел рослый капитан, бросил ладонь к виску и сразу принялся доставать из планшетки карту.
- Ну, будем работать, товарищи,- сказал Евстигнеев, зорко поглядев на соседа слева.- А где Зарубин? - обратился к капитану Полянову, но в эту минуту показался Зарубин, плотный, с роскошной русой шевелюрой старший лейтенант, начальник раз-ведотделения штадива.- Надеюсь, знакомы? - спросил Евстигнеев, переводя взгляд с Зарубина на Будневича.
- А как же! - весело сказал Зарубин.-И прежде, и ныне…
- …И во веки веков! - просипел сосед слева, хохотнул и скинул полушубок, оставшись в диагоналевой гимнастерке, на которой поблескивал орден Красной Звезды.
Разложили перед собой карты-километровки с красными и синими зубчатыми дужками и крючками условных обозначений, вынули карандаши, блокноты, сверили часы.
- Значит, так,- сказал Евстигнеев.- Наша Уральская дивизия в соответствии с приказом штаарма имеет задачу…
И Евстигнеев немного скрипучим голосом, в котором непроизвольно зазвучали командирские нотки, стал излагать задачу дивизии в предстоящем наступлении на Вазузин, основную идею плана боя, меры по обеспечению флангов и стыков.
Соседи записывали в блокноты, делали попутно пометки на
13
картах, затем каждый проинформировал Евстигнеева о замыслах своего командования, еще полчаса ушло на согласование некоторых вопросов взаимодействия, и, когда посыльный Юлдашов принес эмалированные кружки с дымящимся крепким чаем, работа в основном была закончена.
- Мне все-таки не совсем понятна ваша система противотанковой обороны вот тут, у нашего стыка,- помолчав, сказал Евстигнеев, обращаясь к коренастому капитану, и постучал указательным пальцем по карте, где чернела линия проселочной дороги, ведущей на Вазузин. Эта дорога по приказу свыше входила в полосу наступления соседней дивизии, но ввиду своей танкодо-ступности и близости к разграничительной черте дивизий не могла не интересовать и уральцев.
- А в Вазузине у них сейчас нет танков, товарищ подполковник, это точно, вот Будневич может подтвердить,- сказал капитан и посмотрел в свою карту.- Поставим у дороги пушку, тут, где одиночная сосна, два-три противотанковых ружья в придачу, а больше не можем. Не останется чем поддерживать пехоту. Нет же у них танков, скажи, Будневич…
Будневич поднял на Евстигнеева светлые холодноватые глаза:
- Пока нет, по нашим данным… Но ведь черт их знает, кто может гарантировать…
- В том-то и штука,- сказал Евстигнеев.- Сейчас нет, а через час могут появиться… Я все же хотел бы, товарищ капитан, чтобы вы передали своему начальству нашу настоятельную просьбу усилить пэтэо на этом участке и о принятом решении проинформировать нас. Завтра до рассвета мы протянем к вашему правофланговому батальону телефонную нитку.
- Мне что, я доложу,- недовольно прохрипел капитан.- Только я считаю, опасения ваши напрасны, товарищ подполковник, данным разведки надо верить, как учит нас суровый опыт войны.- Он усмешливо покосился на Будневича и полез в карман за кисетом.