На территории современной европейской части России начнется период так называемого монголо-татарского ига. И хотя он растянется на двести пятьдесят лет, иногда создается впечатление, что московские князья были в этом иге заинтересованы. Во всяком случае именно будущее московское царство станет территориальным и политическим (вплоть до титула) наследником Золотой Орды. Отношения других частей бывшей Киевской Руси с татарами сложились совсем по-другому. Если Галицко-Волынская держава периодически хотя бы задабривала их данью (Данило даже ездил на поклон к Батыю), то белорусские княжества в союзе с литовцами, а потом и под властью династии Гедиминовичей, начнут успешно сопротивляться монголам уже с первых лет их появления в Европе.
Новое государство – Великое княжество Литовское (Литовско-русское государство) – очень скоро перейдет в успешное наступление на кочевников, закончившееся для них разгромом на реке Синие Воды (ныне Кировоградская и Николаевская области Украины), скорее всего, в 1362 г.
В Киеве сядет на престол литовский православный князь Владимир Ольгердович. С политическим влиянием татар в Украине будет в общем покончено. Начнется долгая, изматывающая, идущая с переменным успехом степная реконкиста. Очень быстро выяснится, что единственный способ победить кочевников раз и навсегда – это не карательные походы, не единовременный их разгром в каком-то генеральном сражении, а методичное (конечно, вооруженное) земледельческое освоение степи.
Только через несколько столетий после битвы на Калке Степь будет ждать окончательное цивилизационное поражение в борьбе с земледельческими народами. Но в Украине эту борьбу поведут уже не князья с их дружинами, а казаки. Причем первым ударом похоронного колокола по европейским кочевникам станет основание почти у места сбора войска трех Мстиславов – острове Хортица – Запорожской Сечи. История почему-то любит такие совпадения.
Предшествующие битве на Калке события, как и сам ход сражения, известны историкам достаточно хорошо. Они описаны сразу в нескольких древнерусских летописях, а также в ряде восточных источников (на арабском, фарси, монгольском и китайском). Благодаря последним достаточно хорошо известен и маршрут похода Субудая и Джебэ. Неудивительно, что сама битва как будто оттеняется позднейшими, куда более страшными событиями. Тем не менее в Украине, по крайней мере среди образованной части населения, она была хорошо известна. Пользовавшиеся как отечественными, так и польскими летописями украинские книжники в целом достаточно правильно давали историческую оценку этому событию и хронологически его определяли. Даже в ряде популярных литературных сочинений (например, изданной Иваном Домбровским в Киеве или Фастове латиноязычной поэме "Днепровские камены", 1618 г.) авторы демонстрируют неплохие знания о битве.
Безусловно, начало научного изучения вопроса следует отнести к концу XVIII в., когда в России и Польше стали появляться труды, посвященные истории этих государств (обе стороны историю Украины интерпретировали, как часть своей собственной). В целом, это не помешало российским, польским, а затем и украинским историкам иметь сходные взгляды в оценке самой битвы и анализе связанных с ней событий. Ошибка С. М. Соловьева, который в своей знаменитой "Истории России" неправильно указал маршрут похода монголов (через нижнее Поволжье) – всего лишь недоразумение. (Интересно, что у его предшественника Карамзина путь войск Субудая и Джебэ описан в целом верно.)
А вот по поводу точной даты битвы дискуссия не прекращается и по сей день. Причиной тому крайне запутанная хронология летописей Киевской Руси. Даты приводятся в них от "сотворения мира", т. е. первый год нашей эры (от Рождества Христова) – это 5509 г. Но сам год летописцы начинают то в марте, то в сентябре. Дополнительные трудности вносит и юлианский календарь. Тем не менее, большинство исследователей, благодаря открытию ряда восточных источников (перевести дату исламской хиджры на григорианский календарь не составляет труда), сходятся на дате 31 мая 1223 г.
К сожалению, тема битвы на Калке не избежала и некоторой политизации. Особенно четко это прослеживается в советский, прежде всего сталинский, период истории нашей страны. Оценка "феодальной раздробленности" как главной причины поражения часто походила на апологетику тоталитарного государства с диктатором во главе.
Рассуждения о "мессианской роли" Руси в спасении Европы и ее культуры зачастую соседствовали с едва скрываемым восторгом перед военно-политическим устройством Монгольской империи. Исходя из явно политических соображений, многие авторы пытались буквально за уши вытащить версию об участии в битве и северо-восточных русских князей. Апофеозом искажения истории ради "дела дружбы народов" с полным правом можно считать роман В. Яна "Чингисхан" (1939 г.), где витязи ростовского князя Василька сражаются с монголами и чуть не берут у них реванш за поражение "южных братьев" на Калке (на самом деле небольшой отряд племянника владимирского великого князя Василька дошел только до Чернигова и повернул обратно).
Впрочем, если учесть, что тогдашние советские историки могли совершенно аргументированно утверждать, что говорить о существовании в XII–XIII вв. единого французского или немецкого народа невозможно, и тут же писать о "едином древнерусском народе", все это неудивительно.
Скорее всего, политическими причинами вызвано и то, как мало внимания уделялось в советский период второй битве на Калке – уже в 1380 г.
В этом сражении хан восточной части Золотой Орды Тохтамыш разбил кочевавшего в причерноморских степях знаменитого темника Мамая, который, не будучи потомком Чингисхана, осмелел настолько, что сам занял престол, когда ему надоело править от имени ханов-марионеток. В сущности, это был только эпизод многолетней смуты ("замятии") в Золотой Орде. Но в том-то и дело, что если об этой битве различные восточные и западные источники говорят (некоторые уверяют, что войска Мамая просто перебежали к Тохтамышу), то о другом, якобы еще более масштабном сражении, имевшем место за несколько месяцев до этого, все они молчат.
Речь идет о Куликовской битве. Сам факт, что о ней пишут владимиро-суздальские и новгородские авторы, причем подробные рассказы есть только у позднейших из них (сведения немецких хроник восходят к одному источнику и не слишком надежны), дали возможность некоторым еще дореволюционным историкам ставить под сомнение масштабы этой битвы и ее исход (немецкие хроники сообщают, что литовцы после битвы напали на русских и отняли их добычу). Тем более, что Дмитрий Донской официально боролся не с Золотой Ордой, а только с Мамаем, признавая законным монархом Тохтамыша.
Впрочем, дискуссия о ходе событий на Куликовом поле (если битва была действительно там) не является темой этой книги. А вот второй битвой на Калке украинским историкам следовало бы заняться. Тем более, что и здесь мы встречаем интереснейшие исторические параллели.
Так же, как после Калки-1 последовал Батый, после Калки-2, причем тоже через 15 лет, в Восточную Европу вторгается великий завоеватель Тимур, окончательно ослабивший Золотую Орду.
К сожалению, где именно произошло сражение на Калке, нам не известно. Единственное, что обычно не ставится под сомнение, так это то, что произошло оно на берегах реки, которая теперь называется Кальчик, в 20 км к северу от Мариуполя. Поставленные в последнее время сразу в нескольких местах различными политическими силами памятные знаки ученые всерьез не воспринимают. Археологические раскопки в этом районе не обнаружили следов ни одного из сражений. На Кальчике сейчас находится Старокрымское водохранилище (название связано с переселенными сюда в XVIII в. из Крыма греками). Место битвы может покоиться и под его водами. Да и сама прилегающая к реке степь настолько распахана и изрыта, что невозможно даже представить, как выглядела эта местность почти 800 лет назад. Впрочем, этот печальный для историков и археологов факт может служить еще одним подтверждением того, что великую борьбу с кочевой азиатской степью на самом деле выиграл плуг украинского крестьянина-земледельца.