6
Там же.
Рядовой Полуботок орудует ломом, поддевает бесформенную глыбу, чтобы отодвинуть её прочь с дороги. Бубнит себе под нос:
- Всё рухнуло… Ну и хорошо!.. Жаль только этих двух…
Появляется степенный и грузный полковник Арутюнян. Он останавливается возле трупа Тощего, лежащего на том же месте и в той же позе. Арестанты, ковыряясь в каменных глыбах шепчутся:
- Сам!.. Сам!..
- Это же комендант гарнизона… Ты что - не знал?
- Полковник Арутюнян - зверь, а не мужик…
Комендант - человек высокий, крепкий, властный, хорошо упакованный в дорогое военное обмундирование - критически разглядывает покойничка. Вид у полковника при этом такой, как будто он хочет сказать: "Ну что вот ты из себя представляешь - хилый, полураздетый, нищий, бездомный, да ещё и мёртвый вдобавок? То ли дело Я - сытый, прочный, чисто и дорого одетый, да ещё и живой!.."
Арестанты искоса поглядывают на коменданта гарнизона, но как только тот переводит свой взгляд с покойника на них, - все разом делают вид, что заняты работой по горло.
Полуботок не успевает вовремя отвернуться, и глаза полковника встречаются с глазами рядового.
- Иди-ка сюда! - говорит Арутюнян.
Полуботок приближается к полковнику. Почему-то даже и не думает докладывать или отдавать честь.
- Я сейчас распоряжусь, чтобы принесли простыню. А ты тогда завернёшь этого, - кивает на труп, - и отнесёшь вон в тот автобус.
Полуботок молча стоит перед мертвецом. Отчётливо видит его всего: Тощий - такой маленький, щупленький - лежит на камнях, и его белая рубашка всё так же задрана, и всё так же виден пупок на посиневшем животе. И весь целенький - ни шрама, ни царапинки. Лишь в правое ухо вонзился при падении металлический прут, торчащий из чего-то разрушенного и железобетонного. А под ухом, на камнях - лужица крови, уже замёрзшая.
Комендант продолжает выдавать приказ:
- Он лёгенький. Ты его без труда поднимешь…
Полуботок слушает.
Тут комендант отвлекается и кричит куда-то вдаль:
- Камни сваливать не туда! Не туда!.. Что? Другого места не могли найти? - с этими словами он отходит куда-то в сторону, продолжая кричать: - Я вам приказал очистить проход, а вы тут чем занимаетесь!
Видя, что комендант удаляется, Полуботок осторожно пятится, цепляясь за камни; осторожно, очень осторожно - смывается.
А тут как раз группа арестантов переносит какие-то уцелевшие ресторанные ценности; Полуботок подхватывает ящик с посудою, вливается в общий поток носильщиков и растворяется в нём.
И носит ящики. Усердно носит.
Вдалеке видно, как какой-то другой солдат несёт на руках НЕЧТО, закутанное в белую простыню.
7
Продолжая таскать ящики с ресторанным добром,
Полуботок вдруг сталкивается с комендантом, рядом с которым стоит тот недавний смельчак, который давеча нёс покойника.
- Чего убежал? - спрашивает комендант Полуботка. - Испугался мертвеца?
- Испугался, товарищ полковник, - отвечает Полуботок. - Вчера вечером я с ним разговаривал. И он был жив… В кочегарке мы с ним сидели…
- Ну ладно, ладно! Понимаю, - вполне дружелюбно говорит комендант. - Не расстраивайся, он лучшей участи и не заслуживал. - Повернувшись в сторону, он опять кричит грозным голосом: - Доски потом погрузите! Грузите пока железо! Железки грузите!
Полуботок тем временем подходит к сержанту МВД - к тому самому смельчаку, который не побоялся взять на руки покойника. Сержант, увидев Полуботка, здоровается с ним за руку, как со старым приятелем.
- И не страшно было? - спрашивает Полуботок.
- А я не боюсь мёртвых. У нас, там, где я живу, на станции Новодугинской, как-то раз взорвалась целая нефтебаза. Знал бы ты, сколько я тогда трупов повытаскивал из-под развалин! Да не таких, как этот, а так - месиво одно… Вот с тех пор и не боюсь…
8
Всё там же.
Появляется старший лейтенант Тобольцев. Завидев Полуботка, машет ему рукою. Оба сближаются. Самым неофициальным образом здороваются.
- Вот он где мой ротный писарь работает! - смеясь, говорит Тобольцев. - А я-то думаю, что он томится в одиночной камере!
- Как там дела в нашей роте? - спрашивает Полуботок.
- Всё нормально: конвоируем, стоим на страже внутреннего спокойствия нашей Родины! - Смеётся. - А ты, я вижу, похудел… Ты представляешь: купил я вчера сказки какого-то немецкого сказочника. Какие там картинки - видел бы ты! Но всё на немецком языке. Издано-то в ГДР. Дай, думаю, сам почитаю, а потом дочке расскажу. Стал читать - и ничего не пойму. Только и знаю, что в словарь заглядываю. А со словарём - что за чтение! Мучение одно. Поскорей освобождайся, будешь мне переводить! - смеясь, командир похлопывает Полуботка по плечу.
Полуботок тоже почему-то смеётся.
- Через пять дней освобожусь, тогда и займёмся.
9
Почти там же, но несколько в стороне от людских масс.
Командир конвойного полка и комендант гарнизона ведут какую-то оживлённую беседу как равный с равным. Оба ведь полковники. В отличие от всех вокруг.
Комендант указывает на повсеместные следы разрушений и говорит:
- Ты разве не видишь, сколько у нас тут работы?..
- Много людей дать не могу, - возражает полковник Орлик. - И не проси, и не настаивай. У меня ведь полк не какой-нибудь там халам-балам, а конвойный. Заключённых-то надо охранять? Надо! Представляешь, что будет, если они у нас возьмут и разбегутся?
Комендант гарнизона лишь безнадёжно машет рукою - дескать всё ясно, с тобою каши не сваришь.
Между тем полковник Орлик переходит на доверительный тон и говорит:
- Слушай, ты в военном трибунале интересовался насчёт того моего дела?
- Интересовался. Мнения расходятся. Большинство, конечно, в пользу того, чтобы не раздувать, но есть там у них кое-кто… У него - особое мнение… А где он сейчас, твой герой?
- Да где же ему ещё быть? На гауптвахте! Да вон он - камни ворочает!.. Рядовой Злотников! Ко мне!
Злотников только того, казалось, и ждал. Он бросает работу и опрометью мчится сквозь все препятствия на зов своего командира полка.
- Товарищ полковник! Рядовой Злотников прибыл по вашему приказанию!
Полковник Орлик поворачивается к коменданту:
- Вот, видал? Такому только свистни - мигом появится! За это я его и держал своим личным шофёром. А когда у него права отобрали, взял его к себе в адъютанты.
Комендант тоже откровенно любуется этим прирождённым телохранителем:
- А мускулатура! Ведь это же первое дело - мускулатура! Помнишь, как он в тот раз, когда под пивнушкой? - полковник Орлик смеётся. - Не будь тогда его рядом с нами, ох и побили бы нас тогда! - Заговорщически оглядывается по сторонам. - Ну, мы тут свои люди. В общем так: надо выручать парня. Надо.
Комендант рассматривает Злотникова теперь уже почему-то критически.
- Выручать? - в голосе его звучит сомнение. - Так ведь он же у тебя всё равно сядет. То он бабу изнасиловал, то своему командиру роты погоны посрывал, то таблеток каких-то перебрал и пошёл всё крушить… Ты! Когда у тебя демобилизация?
- Через три месяца, товарищ полковник!
- На гауптвахте-то когда у тебя срок кончается? - это уже интересуется Орлик.
- Завтра, товарищ полковник! Ровно десять суток исполняется, как вы меня припрятали!
Полковник Орлик посмеивается: хе-хе.
И комендант Арутюнян - тоже.
Наконец комендант говорит после некоторых раздумий:
- Ладно. Отпустим. Но только тебя одного. - Поворачиваясь к Орлику, Арутюнян говорит: - Я собираюсь подзадержать арестованных, а то ведь, если всех отпускать начнём, то кто ж тогда работать будет? - Снова обращается к Злотникову: - Смотри, чтоб до завтрашнего дня работал за троих. Чтоб потом нам было чем аргументировать: осознал, исправлялся и тому подобное. Всё понял?
- Так точно, товарищ полковник!
Орлик говорит:
- Да он у меня герой!
- Служу Советскому Союзу, товарищ полковник!
Орлик:
- Хе-хе!
Арутюнян:
- Ха-ха-ха!
- Ну, иди работай, - ласково и всё ещё посмеиваясь говорит Орлик.
- Есть, товарищ полковник! - Злотников разворачивается по всей форме и уходит.
10
Там, где ворочают камни.
Солдатские массы всё видели. Рядовой, а аж целых два полковника с ним с одним беседуют.
Во как. Неспроста, стало быть.
Авторитет Злотникова в глазах губарей явно повысился.
- Работаем, мужики! - объявляет Злотников. - Работаем! Ну, чего стали? Мне что же, и отлучиться уже совсем нельзя?
И арестанты работают.
Работают и "вольные" солдаты, присланные сюда из разных войсковых частей гарнизона: артиллеристы, стройбатовцы, летуны, эмвэдэшники… Работающих много - сотни три, но командующих, советующих, созерцающих и сочувствующих - ещё больше. Их - целые толпы.
11
Двор гауптвахты.
Домброва объявляет:
- Кому сегодня освобождаться, - шаг вперёд!
Несколько губарей выступают вперёд.
Начальник гауптвахты и комендант гарнизона пересчитывают вышедших, о чём-то шепчутся. Слышно только, как комендант обронил: "Ты им сейчас объяви, а я потом подпишу…"
Домброва громко заявляет:
- На сегодня свобода отменяется. Пока не очистим дом офицеров и его окрестности от обломков, пока не спасём всё движимое имущество от разграбления, никто на свободу не выйдет! Стать в строй!