Будь весел! Море бедствий бесконечно,
Круговорот светил пребудет вечно.
Но завтра ты пойдешь на кирпичи
У каменщика под рукой беспечной.
8. Перевод В. Державина (1965 год):
Не сетуй! Не навек юдоль скорбей,
И есть в веках предел вселенной всей.
Твой прах на кирпичи пойдет и станет
Стеною дома будущих людей.
9. Перевод Л. Пеньковского (1971 год):
Будь весел, ибо скорбь земная бесконечна
И звезды на небе сходиться будут вечно.
Сам прахом станешь ты, а прах твой кирпичом,
Кирпич - стеной жилья, - не твоего, конечно!
10. Перевод Г. Плисецкого (1971 год):
Веселись! Невеселые сходят с ума.
Светит вечными звездами вечная тьма.
Как привыкнуть к тому, что из мыслящей плоти
Кирпичи изготовят и сложат дома?
11. Перевод Н. Стрижкова (1975 год):
Будь весел. Ведь невзгоды будут бесконечно
И звезды восходить на небе будут вечно.
Наш прах пойдет на кирпичи домов,
Другие смертные уложат их беспечно.
12. Перевод Е. Ильина (1977 год):
Будь весел - всё равно не переждать невзгоды
И в небе не собрать звезд бесконечных всходы.
А прах твой в кирпичи замесят, выйдет срок, -
В домах других людей держать поможешь своды.
13. Перевод Н. Стрижкова (1980 год):
Не горюй, бесконечна небес кутерьма,
День блеснет, и опять опускается тьма.
Через тысячу лет прах наш с глиной смешают.
Превратят в кирпичи и построят дома.
14. Перевод Исмаила Алиева (1982 год):
Будь весел, ведь невзгодам нет конца
И вечно звездам на небе мерцать.
Умрем - и некто кирпичи из праха
Уложит в стены своего дворца.
15. Перевод Г. Семенова (1983 год):
Будь беспечен - печали не будет конца!
Будут звезды на небе сиять для глупца.
Из подножного праха, что был твоим телом,
Люди слепят кирпич для постройки дворца.
Как мы видим, три перевода - № 7, 9 и 11, выполненные соответственно Державиным, Пеньковским и Стрижковым, очень похожи, они почти дословно повторяют друг друга, у них даже одни и те же рифмы: в № 7 и 11 бесконечно - вечно - беспечно, в № 9 бесконечна - вечно - конечно. По-видимому, все три перевода сделаны с одного подстрочника, опубликованного в издании Хайяма 1959 года (см.: Библиография, 11, № 32, ч. II, рубаи № 148). Это тот случай, который можно назвать "плен подстрочника": рифма в трех приведенных выше примерах задана именно этим напечатанным дословным переводом, первая строка которого - "Будь весел, ибо невзгоды будут бесконечно…". Напротив, Плисецкий (№ 10), придерживающийся творческого подхода к переводу, совсем разорвал все связи с буквальным текстом рубаи: русское четверостишие дает очень поэтичную трактовку произведению Хайяма, но несколько произвольную.
Переводческая судьба этого четверостишия Хайяма весьма показательна, можно было бы привести еще не менее трех десятков только самых длинных серий русских художественных переводов одного и того же рубаи, среди которых встречаются и первый и второй типы переводческой работы.
Это наблюдение верно для всей коллекции переводов хайямовских четверостиший русскими стихами. Огромная популярность Омара Хайяма, особенно в последние десятилетия, привела к двум нежелательным явлениям. Переводы множатся, порождаемые в значительной части опубликованным подстрочником 1959 года (в нем двести девяносто три четверостишия) без достаточного учета работы предшественников. Возникают переводы-близнецы, переводы-аналоги, однообразные и по художественной интерпретации, и даже по лексике. С другой стороны - существует уже немало повторных переводов, настолько далеко отошедших от дословного Хайяма, что они с трудом поддаются идентификации с подлинником и неправомерно получают литературное обращение, как разные, совершенно самостоятельные хайямовские стихотворения.
Вот два первоклассных перевода Хайяма (ср. № 430):
Когда пустился в бег златой небесный свод?
Когда поглотит смерть всё, что под ним живет?
На это дать ответ людской не в силах разум:
Бесчисленным векам он потеряет счет.
Это - перевод О. Румера. Нижеследующий перевод - Г. Плисецкого:
Круг небес ослепляет нас блеском своим,
Ни конца, ни начала его мы не зрим.
Этот круг недоступен для логики нашей,
Меркой разума нашего неизмерим.
Читатель вряд ли разглядит в них один и тот же текст хайямовского рубаи.
Повторные переводы включаются на правах самостоятельных стихотворений в сборники Омара Хайяма. Например, в полиграфически прекрасно выполненной книге "Омар Хайям. Рубаи", опубликованной в Ташкенте двумя изданиями, в 1977 и 1981 годах (см.: Библиография. II, № 71, 89), где впервые была сделана ценная попытка отобрать лучшие из русских переводов, попало несколько десятков переводов-двойников. Есть случаи, когда одно рубаи представлено в трех переводах, приведем один из примеров (ср. № 159, 360, 436):
Не прав, кто думает, что бог неумолим,
Нет, к нам он милосерд, хотя мы и грешим.
Ты в кабаке умри сегодня от горячки, -
Сей грех он через год простит костям твоим.
(Перевод О. Румера)
Я при жизни не в силах грехов побороть,
Над душою царит ненасытная плоть.
Но я верю в великую милость господню:
После смерти простит мои кости господь.
(Перевод Н. Стрижкова)
Веселясь беззаботно, греша без конца,
Не теряю надежды на милость творца.
Снова пьяный мертвецки лежу под забором,
Лягу в землю - создатель простит мертвеца.
(Перевод Г. Плисецкого)
Любопытно отметить, что рождение двух-трех псевдосамостоятельных рубаи из одного подлинника возникает не только под пером разных переводчиков, но иногда в процессе работы одного поэта. Выше мы упоминали, что такая ошибка вкралась в собрание переводов В. Державина. Покажем это на одном примере. В хайямовском сборнике В. Державина 1965 года (см.: Библиография, II, № 41) напечатан под № 108 перевод (ср. № 223):
Не порочь лозы-невесты, непорочной виноградной,
Над ханжею злой насмешкой насмехайся беспощадно.
Кровь двух тысяч лицемеров ты пролей, в том нет греха,
Но, цедя вино из хума, не разлей струи отрадной!
И ниже, под № 395 второй перевод того же рубаи:
Кровь влюбленных не лей, их живые сердца пожалей,
Лучше кающихся как опасных безумцев убей.
Лучше кровь этих тысяч от мира ушедших аскетов
Ты железом пролей, но ни капли вина не пролей!
Нераспознанные переводы-двойники создают неверное представление о самом фонде хайямовских четверостиший и еще более запутывают вопрос об истинном литературном наследии Омара Хайяма.
Предлагаемая читателю книга - первая попытка обобщить весь уже почти столетний опыт перевода Омара Хайяма в нашей стране - ставит своей задачей дать полное собрание четверостиший, "странствующих" под именем Хайяма, которые были переведены к настоящему времени русскими стихами. В книгу включены переводческие работы сорока представленных читателю в настоящем очерке поэтов (о переводах новых хайямовских четверостиший сказано в конце книги), отобранные как наиболее удачные, то есть неискаженно воспроизводящие подлинник хорошими русскими стихами.
В процессе тщательной идентификации всех художественных переводов с персидско-таджикским текстом отмеченные выше ошибки выявлены и устранены.
З. Н. Ворожейкина
А. Ш. Шахвердов
РУБАИ
I
1
Ax, сколько, сколько раз, вставая ото сна,
Я обещал, что впредь не буду пить вина.
Но нынче, господи, я не даю зарока:
Могу ли я не пить, когда пришла весна?
Перевод О. Румера
2
Когда-нибудь, огнем любовным обуян,
В душистых локонах запутавшись и пьян,
Паду к твоим ногам, из рук роняя чашу
И с пьяной головы растрепанный тюрбан.
Перевод О. Румера
3
Как чаша, опрокинут над нами небосвод,
Он всё живое давит и разум наш гнетет.
А посмотри, как нежно слились, уста к устам,
В лобзанье чаша с кубком, хоть кровь и там течет.
Перевод Л. Некоры
4
Извергнут страстью, пламенем пылавшей,
Ты каплей влаги был, тебя зачавшей,
А завтра ветер прах развеет твой.
Так насладись мгновением за чашей!
Перевод Дм. Седых
5
Вы, злодейству которых не видно конца,
В Судный день не надейтесь на милость творца!
Бог, простивший не сделавших доброго дела,
Не простит сотворившего зло подлеца.
Перевод Г. Плисецкого
6
Утром роза раскрыла под ветром бутон,
И запел соловей, в ее прелесть влюблен.
Сядь в тени. Этим розам цвести еще долго,
Когда будет наш горестный прах погребен.
Перевод П. Стрижкова
7
О, доколе ты по свету будешь кружить,
Жить - не жить, ненасытному телу служить?
Где, когда и кому, милый мой, удавалось
До потери желаний себя ублажить?
Перевод Гл. Семенова