- Шестеренки, тросы и колеса. Это всё, что могут вместить наши крошечные мозги. Я всё-таки не могу поверить, что ты теперь пилот!
- Я предпочитаю слово авиатриса. В нем больше энергии.
- Энергичнее некуда, - согласился я.
- Как бы то ни было, именно поэтому я выбрала "Жюль Верн". Надеялась, что ты увидишь, как я захожу на посадку. Ты ведь видел меня, правда?
- Все видели. Ты устроила здесь переполох.
- Понимаешь, эти стыковки с трапециями ужасно сложная штука!
- Могу себе представить.
- На тебя это произвело впечатление? - осведомилась она.
- Ещё какое.
Хотя, по правде говоря, я не мог сказать наверняка, что сейчас чувствую. Полеты для меня не хобби, это нечто личное, вошедшее в мою плоть и кровь. Это моё дело, и я вовсе не был уверен, что хочу разделять его с Кейт. Особенно учитывая, что она имеет блестящие способности к стольким другим вещам.
- Я просто подумала, что это может пригодиться, - сказала Кейт. - Поскольку я собираюсь вести жизнь, полную приключений.
- Когда ты ухитрилась брать уроки? - спросил я её.
- Ну, в Сорбонне у меня нет занятий утром по вторникам и четвергам, и я решила найти этому времени достойное применение.
- А кто тебя учил? - поинтересовался я с внезапным подозрением.
- Один очаровательный молодой джентльмен, по имени Филипп, как выяснилось.
- Ах вот как?
- Да. Он инструктор в маленькой летной школе в Булонском лесу. Могу добавить, что у него безукоризненные рекомендации. И он такой любезный.
Предложил дать мне несколько дополнительных уроков за половину обычной стоимости.
- Не сомневаюсь.
Всё это мне не нравилось. Этот Филипп, наверно, видел её чаще, чем я, за последние несколько месяцев.
- Мисс Симпкинс, полагаю, была всё это время рядом, - с надеждой сказал я.
- К счастью, в эти орнитоптеры могут поместиться только двое. Марджори приходилось дожидаться в комнате отдыха, что для неё было в самый раз.
Едва ли родители Кейт одобряли её намерение научиться летать, о чем я ей и сказал.
Кейт улыбнулась загадочно, как Мона Лиза.
- Ах, - сообразил я, - ну, конечно. Они не знают. Но разве мисс Симпкинс не сказала им?
- Мы с Марджори теперь прекрасно договорились, - сообщила Кейт, не в силах скрыть радость. - Некоторое время назад у неё возникло что-то вроде романа. С настоящим прилипалой, как ни странно.
- Прилипалой?
- Ну да, который прилипает намертво. Сразу. Настоящий мошенник. Но Марджори он понравился, и они встречались. Как бы то ни было, я закрывала на это глаза, а теперь она, в свою очередь, не видит некоторых моих маленьких затей.
- Похоже, частенько ей придется быть слепой, - заметил я.
- Это очень удобно. И мы смогли пообедать вдвоем. - Она выдавила немного лимонного сока на изрядный кусок семги. - Это просто пир горой, Мэтт. Никогда не видела такого предупредительного официанта.
- Ну, похоже, они… слышали обо мне. - Я скромно покачал головой. - Ты же знаешь, мои приключения на "Авроре" и всё такое.
- Это были и мои приключения, - немного раздосадованно заявила она.
- Да, но ты ведь не побеждала Викрама Спиргласа в схватке один на один на хвостовом стабилизаторе воздушного корабля, правда?
- Ты мне говорил, что он поскользнулся.
- А я помог ему добрым пинком.
- Хм. - Она на мгновение сузила ноздри - её старый фокус, когда она хотела поставить кого-нибудь на место, - но потом улыбнулась. - Я скучала по тебе эти две недели. Как прошла твоя практика? Ты быстро вернулся.
- О, это целая история.
- Корабль действительно оказался таким ужасным, как ты думал?
- Гораздо хуже. - Я улыбнулся тоже. Я просто умирал от нетерпения рассказать ей о своем злосчастном полете на "Бродяге".
- Просто не могу утерпеть, - заявила она. - У меня тоже есть кое-какие потрясающие новости!
- Тогда начинай первая, - предложил я, тренируясь в подобающей джентльмену выдержке.
- Ты думаешь?
- Давай.
На самом деле я не думал, что она согласится, но она таки согласилась. Полезла в карман летной куртки и вытащила сложенную газету.
- Ты ведь не видел сегодняшнюю "Глобал Трибьюн", верно?
Когда я покачал головой, она развернула газету и разложила её на столе. Я с изумлением и страхом уставился на заголовок:
"ГИПЕРИОН" ОБНАРУЖЕН
Под ним художник изобразил знаменитый корабль-призрак.
Меня опередили.
- По-видимому, - говорила Кейт, - какое-то грузовое судно заметило его над Индийским океаном. Разве не потрясающе?
Я схватил газету. Кто-то из команды "Бродяги", наверно, продал эту историю газетчикам, чтобы по-быстрому разжиться деньгами. Капитан Тритус будет в ярости: он приказал экипажу держать всё в тайне, поскольку надеялся всё-таки отправиться спасать имущество "Гипериона", как только отремонтируют его корабль. Учитывая состояние "Бродяги", это будет не скоро.
- Я помню, как дедушка рассказывал мне про "Гиперион", - продолжала Кейт. - Ты слышал про него?
- Я его видел, - ответил я, продолжая читать.
- Что?
- Я был на том грузовом судне.
Кейт выхватила у меня газету.
- "Бродяга", - пояснил я. - Мое учебное судно.
- Нет!
Мне мгновенно полегчало, стоило взглянуть на изумление на её лице.
- Ты видел "Гиперион"?
Я кивнул, медленно отпил шампанского и бережно опустил бокал, наслаждаясь моментом. Вот он я, обедаю в самом модном ресторане Парижа, потягиваю лучшее в мире шампанское и, самое главное, сижу напротив ослепительной молодой леди, жадно ловящей каждое мое слово.
- Я собирался сразу рассказать тебе, но ты сказала, что у тебя есть потрясающие новости.
- Мог бы сказать мне, чтобы я помолчала.
- В другой раз я это припомню.
Между нами говоря, мы почти прикончили семгу и салат. Официант мгновенно смел наши тарелки, и не успел я перевести дух, как перед нами появились новые.
- Арктическая форель, - восхищенно вымолвила Кейт.
Я взглянул через её плечо и увидел шефа Влада, появившегося в кухонных дверях. Он улыбнулся, легонько помахал мне и снова исчез на кухне.
- Рассказывай всё, - приказала Кейт и принялась за еду.
В перерывах между поеданием изумительнейшей утки я рассказал ей всю историю, радуясь, что мы сидим поодаль от остальных посетителей. Я не хотел, чтобы кто-нибудь ещё это слышал. Всякий раз, как официант приближался взглянуть, как у нас дела, Кейт отсылала его коротким повелительным взмахом руки. Должен сказать, она была очень благодарной слушательницей и не сводила с меня больших карих глаз, пока я говорил. На середине рассказа она взяла меня под столом за руку, и от её неожиданного теплого прикосновения по всему моему телу пробежала горячая волна. Я запнулся на полуслове.
- Дальше, - нетерпеливо потребовала она.
- Прости. Ты меня сбила.
- Мне убрать руку? - шепнула она.
- Нет, мне нравится.
Я продолжал и в самых опасных и захватывающих местах чувствовал, как она сильно стискивает мою ладонь.
- О боже, - произнесла она, когда я окончил рассказ. - Как это ужасно, насчет мистера Домвиля.
- Когда я уезжал с Цейлона, он всё ещё был в госпитале.
Она мгновение помолчала.
- Но он действительно там, в небе? "Гиперион"?
- Высоко в небе.
Она подалась вперед.
- А ты знаешь, что у него на борту?
- Говорят, золото.
- О да, золото, - отмахнулась она. - А что ещё, знаешь?
- Полно замороженных трупов.
- Возможно. Но послушай. "Гиперион" принадлежал Теодору Грюнелю.
- Знаю, изобретателю.
- Он не просто изобретатель! Он построил большую часть величайших в мире мостов. Плюс подземная железная дорога под Европой. Да, и туннели под Гибралтарским проливом и Ла-Маншем.
- И двигатель внутреннего сгорания - тоже его, - добавил я.
- Я как раз хотела об этом сказать. Всё это сделало его ужасно богатым. И после он изобрел множество всякой всячины. Он был выдающийся человек, но очень, очень эксцентричный, по общим отзывам. Множество странных привычек. Не слишком-то любил людей. У него были сын и дочь, и он не очень хорошо ладил с ними, особенно с девушкой. Она вышла замуж за кого-то, кого он не одобрял, и с тех пор они больше не разговаривали. Полностью отказался от неё. Ну, в любом случае, это не важно. С возрастом он вел всё более и более отшельническую жизнь. Вероятно, совершал долгие таинственные путешествия. Никто не знал, чем он занимается. Потом он исчез. Оставил записку, что покидает Эдинбург и отправляется в Америку. Что-то вроде этого. У него был специальный воздушный корабль, построенный втайне, чтобы увезти всё его добро. Он сам тщательно подбирал капитана и всю команду. Говорят, что на корабле находились плоды всей его жизни, всё, чем он владел!
Она победно посмотрела на меня.
- Значит, там неплохая обстановка, - заметил я.
- Он был не только изобретателем, но и страстным коллекционером. Обладателем одной из крупнейших таксидермических коллекций в мире. - Она помедлила и понизила голос. - Некоторые экземпляры он никогда не показывал публике.
У меня по коже поползли мурашки.
- Например?
- Никто не знает. Поговаривают, что у него были животные, вымершие столетия назад, или существа, считающиеся вымышленными. И всё это там, наверху, в "Гиперионе". Весь корабль словно летучий бестиарий, музей, которого никто никогда не видел.
- Ничего себе.
- Мне наплевать на золото! Но могла ли я не захотеть увидеть его коллекцию! Почему бы нам не отправиться туда?