Рассказывали страшные истории с сэром Лесли в качестве героя, ему приписывали - не приводя, правда, никаких деталей - поступки, математически рассчитанные и убийственно хладнокровные, свойственные людям, не боящимся крови. Офицер индийской армии, погибший впоследствии при странных обстоятельствах, вспоминал даже, что сэра Лесли прозвали Вампиром…
Ничем не подкрепленные слухи все-таки оставляли в общественном сознании смутный зловещий след.
- Честное слово, - сэр Лесли скрестил руки на худой, но широкой груди, - мне трудно привести вас к согласию. Скорее, пожалуй, баран, насколько смутные воспоминания позволяют мне иметь собственное мнение.
- Баран, я же говорю! - закричал обрадованный Проктор.
- Его закрученные спиралью рога, крупные, с поперечными полосками, длинные (порой до пятидесяти двух дюймов) - это рога барана.
Вулф прервал его:
- Однако лежбища, и поразительная подвижность этих животных сближают их с козами. Как утверждает Джеймс Фергюссон, бигорна, на которого любят охотиться в Скалистых горах , можно считать и козликом.
- Но он же бывает около двух метров в длину. Впрочем, какая разница - особенно сейчас, - коза это или баран? Но вы, Фергюссон и Вулф, хотите все-таки заключить пари?
- Конечно! Я ставлю тысячу фунтов за козу!
- Я ставлю тоже тысячу…
- Тысяча фунтов! Неплохая сумма, особенно когда уверен, что выиграешь… Ну что ж, спорю на пять тысяч фунтов, а вы, Проктор?
- Идет! Тоже пять тысяч! - решается толстяк после долгих колебаний.
- Сделка заключена, - воскликнули в один голос Вулф и Фергюссон.
Сумма в пятьсот тысяч франков при таком ничтожном предмете спора кажется нам, французам, слишком большой. Для Англии же, где во всех слоях общества пышно расцветает мания пари, это обычная ставка: древняя, пресыщенная, артистичная нация жадна на эмоции.
Пари, предложенное сэром Джорджем Лесли и принятое его собеседником, скоро приведет к драматическим последствиям.
- Ну хорошо, - бросает Фергюссон, - но как доказать правоту или ошибочность наших утверждений?
- Очень просто, - отвечает сэр Джордж. - От Ливерпуля в Галифакс пароход отправляется в полночь. Сейчас два часа. Чтобы собраться, времени более чем достаточно. Мы отчаливаем от пристани Ливерпуля, через семь дней прибываем в Галифакс, там садимся на канадский трансконтинентальный поезд и через шесть дней будем в Виктории, красивейшей столице Британской Колумбии; оттуда регулярно организуются маршруты в Скалистые горы. Вот и все.
- Вы говорите "отправляемся"… Кто именно?
- Да все мы, черт возьми, все заключившие пари четыре члена Клуба охотников. Мы, охотники…
При этих словах Проктор, Фергюссон, да и сам Вулф, как будто привыкшие к такому глобальному английскому, ни перед чем не останавливающемуся мышлению, переглянулись в смущении: сибаритов -промышленников, удалившихся от шумного света, испугал проект, осуществление которого сопряжено с трудностями, усталостью и даже риском.
- Но зачем же отправляться в Скалистые горы? - тихо спрашивает, внезапно успокоившись, Проктор.
- Подстрелить одного или нескольких бигорнов и оценить, так сказать, de visu , кто из нас прав, а кто нет.
- Но мы все-таки не натуралисты, - вступает и Фергюссон, - чтобы определять зоологические виды.
- Это нас не должно останавливать. Возьмем фотоаппарат, снимем животное с разных точек. Привезенный скелет и снимки передадим натуралистам. Этого будет вполне достаточно, чтобы все выяснить.
- Черт возьми! Скалистые горы далеко, а мы не так уж молоды.
- Вы отказываетесь? Что ж, я еду один, чтобы избавить членов Клуба охотников от стыда вечно продолжать это пари.
- Вы поедете? - спрашивает Фергюссон, не сводя с сэра Лесли восхищенных глаз.
- В семь часов в Лондоне, в полночь в Ливерпуле.
- И оттуда в Галифакс? - подает голос не менее удивленный Проктор.
- Да, Галифакс, Виктория, потом берега реки Фрейзер, самой большой реки Британской Колумбии, в которой водится роскошная форель. А там недалеко и до гор, где прячутся последние бигорны.
- А когда вы вернетесь?
- Через девяносто дней. С вашей точки зрения, нормально?
- Вполне!
- Ну что ж, с Божьей помощью через три месяца я привезу скелет и кучу фотоснимков бигорна. Что же касается денег на путешествие и охоту - траты поделим поровну.
- Справедливо. Если только не потребуете компенсации за вашу нелегкую работу.
- Да ладно уж, - полупрезрительно усмехнулся сэр Джордж, - на это ваших денег не хватит. Ну, договорились? А с вами, дорогой мой Вулф, мы продолжим нашу шахматную партию.
- Но поскольку вы уезжаете…
- Мы продолжим ее заочно, и я рассчитываю выиграть.
- Ну нет, тут я ставлю пари, что нет!
- Можете ли вы, как джентльмен, рискнуть при этом пятью тысячами фунтов?
- Пожалуйста!
- Вы и впрямь хороший игрок и настоящий британец. Господа, я прощаюсь с вами. Сегодня у нас пятнадцатое мая, а я вернусь пятнадцатого августа.
- Подождите, по крайней мере, пока мы составим договор, и каждый из нас возьмет копию себе.
- Мы условились под честное слово. Разве этого недостаточно? Это надежнее любой подписи. Прощайте, господа!
Вернувшись к себе, сэр Джордж нашел срочную телеграмму, грубо - как и бывает при кратком изложении - извещающую о бегстве банкира, которому он доверил все свое состояние - сто тысяч фунтов или два с половиной миллиона франков.
Сэр Джордж дважды перечитал депешу , нахмурил брови, поджал губы, затем с изумительным хладнокровием скрутил бумагу, раскурил от нее сигару и прошептал с наслаждением, как истый сибарит, вдыхая ароматный дым:
- У меня десять тысяч ливров на пари и в ящике еще тысяча ливров… Конечно не густо… но, кажется, достаточно, чтобы убить бигорна и полакомиться роскошной форелью. Надо обязательно выиграть и восстановить во время экспедиции состояние. Если же нет… Ну, прииски в Карибу еще не истощились. Брат мой - правитель-наместник в тех краях, в крайнем случае поможет.
ГЛАВА 2
В дороге. - Канадский трансконтинентальный маршрут. - Ванкувер и последняя остановка. - Виктория и китайцы. - Шахматная партия не забыта. - Правитель-наместник. - Англичанин в своей стране. - Первое убийство. - Как ведет дела высокопоставленный чиновник. - Сэр Джордж дома у брата.
И солидные и мелкие лондонские газеты - все дружно комментировали отплытие сэра Джорджа Лесли, свершившееся точно в назначенный срок. Одни газеты опубликовали фотографию и биографический очерк путешественника. Другие рассказали и о его партнерах, никому не известных вчера, обреченных на забвение завтра, но сегодня завладевших вниманием британских читателей. Все это было громкой рекламой для Клуба охотников; каждый из его членов купался в лучах славы спортсмена-аристократа, который в течение двадцати четырех часов стал самым знаменитым человеком в Объединенном Королевстве.
Первые пари влекли за собой все новые и новые, их заносили в книгу ad hoc , к которой предстояло обратиться девяносто дней спустя. Впрочем, скоро страсти улеглись, и Джордж Лесли, Джеймс Фергюссон, Эдвард Проктор, Эндрю Вулф и даже сам бигорн - случайный повод этих бурных событий - были временно, но полностью забыты.
Планы сэра Джорджа, абсолютно равнодушного к тому, что о нем говорилось, воплощались в жизнь с поразительной точностью, обычно не очень свойственной британской службе водных и сухопутных путей.
Отплыв со своим необременительным багажом шестнадцатого мая 1886 года в полночь из Ливерпуля, сэр Лесли высадился в Галифаксе, столице новой Шотландии, являющейся сейчас провинцией Канады.
От Галифакса до расположенного между сто двадцать третьим и сто двадцать восьмым градусами к западу от Гринвича и между сорок восьмым и пятьдесят первым градусами северной широты острова Ванкувер, словно приклеенного наискось к континенту (от материка его отделяет только узкий пролив Джорджия), насчитывается не менее пяти тысяч девятисот восьми километров.