В высокое, стрельчатое окно, будто в клубах белого дыма, был виден водопад; на дне пропасти, в провале между деревьями полоскою снега пенилась речка. Стены кельи покрывали образцы заглавных букв, заставок и орнаментов; у большой печи верблюжьими горбами изгибались горн и перегонный куб; на длинном столе лежали полосы драгоценного пергамента для рисунков, острые стили, стояли глиняные банки с кистями и красками. В стороне, близ нар, покрытых старым одеялом, помещался большой деревянный ручной пресс; на полу грудой лежали зажимы разных размеров.
Марк сбросил тюк у стола и вместе с о. Антуаном сел разбирать и сортировать травы…
- Удачка сегодня выпала, слава Богу!.. - улыбаясь, говорил о. Антуан, - под одним вязом вот какую радость нашел!!. - он поднял и показал своему молодому товарищу пучок широколистой травы. - Не краска выйдет, а изумруд!.. А вот по части голубого колера по–прежнему плохо! - лицо старичка озаботилось. - На небе его вон сколько… - Он кивнул головой на окно, - а на земле нет!.. сероват, с пылью будто!.. А ведь где–то имеется лазурь настоящая, умеют добывать ее в некоторых монастырях, только в секрете большом держат! Помню - давно тому было - лет сорок назад - видел я псалтырь: для герцога был сделан. Ах, уж и рисунки ж, цвета!.. - о. Антуан закрыл глаза и покачал головой. - Больше и не видал таких! Не из человеческих будто рук вышли, а из ангельских! Ну и цена книжке соответствовала: три деревни отвалил за нее герцог; земли - разве в день обойти!..
Марк не отвечал - он уже десятки раз слышал все те же сетования своего наставника; мысли его были далеко.
Он встал, взял один из пучков, положил его на площадку пресса, мелко изрубил длинным ножом, затем смочил водой и с силою закрутил рукоятку; из отверстия под прессом показался зеленый сок и медленно, густыми каплями звучно стал шлепать в подставленную глиняную чашечку.
- Зачем живет на земле человек, о. Антуан? - вдруг спросил Марк, глядя на окно и не снимая рук с перекладины станка. - Какая цель жизни?
Старик поднял удивленное лицо.
- Как зачем? чтобы прославлять Господа?.. Слышь, птичка поет за окном хвалу Ему, так и мы должны!
- Ну, а коршуны, а ястребы, а разбойники и убийцы?..
Старик несколько растерялся.
- Ишь, тоже придумал!.. - сказал он. - Ты, миленький, что–то того, мудрствовать стал! А ты дыши и радуйся - вот тебе и цель жизни! Бог один знает, что к чему и зачем все на свете!
- Что там за этими горами? Вы далеко бывали за ними?
- У, далеко… дня на три пути забредал!!.
- И там такие же люди и так же живут, как и мы?
- Поблизости такие же, а дальше Бог весть; великие чудеса, сказывают, там водятся!
- Великие?!.. - жадно переспросил Марк. Он весь превратился во внимание.
- Где–то с песьими головами люди есть; есть страны, где вечная ночь и непрерывно снег валит! А существуют и такие, где и дров не надо: прямо на песке все и варить и печь можно! Птица–страус там живет - перья ее рыцари на шлемах носят. Золота, камней самоцветных по берегам рек - лопатою греби! А добраться трудно: люди там дикие, страшные, черные, что уголь, силы нечистой полным полно! В старых рукописях много пишут о них!
Разговаривавшие перекрестились.
- Трудно, миленький, в мире жить!.. - добавил, вздохнув, старик. - Око все видит, а взять не возьмешь, душу погубишь!
Он начал размечать на листе пергамента место для заставки.
- Лучше всего здесь, у нас… тишина, мир, от всего охранены ангельским крылом… Трудись и славь Господа!.. ишь, красота какая кругом?
Марк молча кончил отжим трав по сортам, поставил в печь, на медленную выпарку, чашки с соком и тихо вышел из кельи.
О. Антуан проводил его внимательным взглядом и опять погрузился в свое занятие.
За порогом Марк остановился. Привратник уже встал и, сильно прихрамывая на одну ногу, мел площадку около ворот. Марк направился к нему.
- Пустите, я подмету?.. - предложил.
Монах оглянулся; суровое лицо его было заспано. Он сунул метлу Марку, а сам тяжело опустился на лавку
- Задыхаться стал… худо!.. - произнес он хриплым басом.
- Отчего бы это с вами так сделалось? - спросил Марк.
- Да все с тех пор, как упал!.. ногу и грудь разбил…
- Это когда вы меня с утеса доставали?
- Да… веревка лопнула… чуть сам–то уцелел!..
- А я в корзине с мохом завязан был?
- Да!.. швырнули тебя в пропасть, а корзина по пути в кусте и застряла.
- Кто же швырнул, как вы думаете?..
- Да ведь уже говорил я тебе не раз: кто же больше, как не родители? Думаешь, одного тебя в пропасть кинули? Везде так повелось! Недаром папа буллу с проклятием за это издал. С тобой то еще ничего, хорошо сделали - тюкнулся бы о камни и конец; а других ведь ребят веревкой душат, живыми в землю зарывают!..
- Зачем?.. за что?! - с ужасом спросил послушник.
- Затем, что жизнь хороша очень!.. кругом разбой, нечистая сила! Бедняки всю жизнь как звери затравленные живут, в голоде да обидах! В честь себе многие ставят, что детей своих поубивали: от мучений их в этой и той жизни избавили! Вот, брат, как нынче родительская любовь высказывается!..
- А о моих родителях что вы думаете - кто они?
- Да кто ж их знает?.. крестьяне, понятно!
- И в корзине так–таки ровно ничего - ни записки, ни какой–либо вещи не было?
Привратник отрицательно потряс головой.
- Говорю - мох один был! И сверху им же ты был прикрыт, потом дерюжкой обвязан!.. Кому нужда в пропасть записки да добро кидать? А, может, кто со зла на твоих родителей украл тебя, да бросил! Всяко бывает!..
- А в Евангелии сказано - люби ближнего, как самого себя?… - задумчиво проговорил Марк. Он сел на землю против скамьи и охватил колени руками.
- Мало бы что там сказано!.. - возразил о. Петр, - при Христе все святыми были, а нынче народ подлец пошел, особливо ближние - дальние еще туда сюда, люби их, пожалуй! Знай, спасай свою душу, а на чужую наплевать: никто за нее не ответчик! Евангелие, брат, книга великая - и так и сяк истолковать ее можно! Зря, думаешь, его сам святейший папа читать запретил? А пуще всего грамматики берегись!.. Видал ты такую книгу, или нет? Ишь, имя–то подлое какое - грамма–тика!!
- Не знаю такой. А чем она так страшна?
- Это, брат, у духовника спрашивай!.. Ну, только хуже ее нет на свете: увидишь если - рви и жги сейчас! Святыми она проклята!
- А там, за этими горами и лесами, что?
- Что там хорошего? Те же горы, да пропасти, ведьмы да колдуны, бароны да нечистая сила!.. Хорошего, брат, нигде на свете нет!
Марк покачал головой.
- Как же так: мир–то ведь Господь сотворил? Как же может он нехорошим быть?
- Да вот так же! Господь–то на небо вознесся, а сатана с чертями на земле остались! Они все и испакостили! Думаешь, что вот так на свете все и есть, как нам кажется? Нет, брат - это одно наваждение кругом!
- А горы тоже наваждение?
- Понятно; нам–то они горами кажутся, а на деле ими пекло прикрыто! Недаром по ночам крики да хохот внизу слышны!..
- Вы их слышали?
- Еще бы! И огонь вырывается, бывает!.. У ворот сидя, всего навидаешься!
Послушник повел плечами, как от озноба.
- А вы, о. Петр, далеко за горами были?
- Далеко.
- Конец света там близко?
- Сказал тоже!.. Чтобы до конца, с заката на восход солнца, дойти надо четыреста ден пути, а с юга на полуночь - двести!
- А кругом земли что?
- Море–океан течет! А сверху все твердью прикрыто, видишь?.. - Оба запрокинули назад головы. - Из стекла она!.. вроде как бы из хрусталя горного. Разве в книгах в твоих нет этого?
- Нет!.. мы молитвенники все переписываем. А сейчас Евангелие я расцвечиваю…
Наступило молчание; Марк поднялся с земли, постоял и медленно направился к церкви. Привратник глядел ему вслед и, когда Марк скрылся, заковылял за ним и заглянул
в распахнутую дверь.
Храм наполняли полусумерки; на высоких, узких стеклах окон пестрели многоцветные картины; одна из рам была приоткрыта и в нее полосою врывался луч солнца. Марк стоял на коленях у колонны перед статуей Богоматери; белокурая склоненная голова его была освещена, и золотистый луч, падавший на нее, казался благословением свыше.
О. Петр постоял, посмотрел и пошел к келье о. Антуана.
- А вскормленник наш с тобой что–то все мудрствовать стал?.. - заявил он, садясь на табурет против иконописца.
О. Антуан обеспокоился, вскинул на пришедшего голубые глазки.
- А что? Говорил тебе что–нибудь?
- Да все выспрашивает про мир! Тянуть его от нас начинает! Смотри - не попал бы он у тебя в когти дьявола!!.. его это работа.
- Молод он, кровь бродить начинает…
- Про то же и я говорю!.. наваждения сатанинские подошли; кругом ведь бесы караулят! Напрасно ты его грамоте научил!.. - добавил, помолчав, о. Петр, - говорил я тебе в свое время - эй, не надо, запрещают это святые отцы, а ты все свое!..
- Да как же по нашему делу без грамоты быть? - возразил о. Антуан. - Кто ж бы книги святые переписывать да украшать стал?
- И книги не нужны!.. - сурово проговорил привратник. - Ляг крестом на паперти перед церковью - увидит тебя Господь и без книжки!..
- А евангелисты что делали, о. Петр? с них мы пример должны брать; все хорошо, что для славы Божией творится!..
О. Петр махнул рукой и встал.
- С тобой не сговоришь!.. - произнес он, - я свое дело выполнил - упредил, а там как знаешь!.. А Христос писал?! - вдруг громогласно вопросил он, уже взявшись за ручку двери и повернувшись. - То–то, брат, вот с кого пример бери! Не морочь головы мне!