- Ничего не добившись, мы с капитулом, с монастырями Хауг и Ноймюнстер, а также несколькими городами заключили союз о взаимной защите, поскольку епископ не выполнил свои обязательства по отношению ко всем нам. Епископ фон Брунн в ответ на это подал жалобу папскому легату и направил в капитул несколько напоминаний о выполнении обязательств. После возвращения епископа из Богемии ничего не поменялось. В честь своего возвращения он велел устроить большой праздник с турниром и банкетом!
- Разве это не обычное дело? - решилась возразить Элизабет. - Вернувшиеся из Богемии радуются, что остались в живых.
- Да, конечно, но, во-первых, войска императора понесли позорное поражение от гуситов и сбежали как разбойники, что вряд ли является поводом для празднования! А во-вторых, его масштабы! Ты даже представить себе не можешь, сколько гульденов епископ разбазарил, чтобы вести себя как император! Ничего не меняется, абсолютно ничего. И теперь совет вынужден принять очень непростое решение.
Он выглядел таким мрачным, что Элизабет с интересом взглянула на него.
- Какое решение?
- Капитул приказал совету города передать ему ключи от ворот и башен.
Элизабет хотела сказать: "Передать пару ключей каноникам? Ну и что? Это ничего не значит". Однако по его лицу она поняла, насколько важно, чтобы стены и башни оставались в ведении города.
- Да, мы должны передать ключи и подчиняться только ему.
- Город должен присягнуть на верность соборному капитулу? - Элизабет с трудом перевела дыхание, поняв, что это значит. Это был не просто оборонительный союз против внешних врагов. Это был союз против собственного правителя, епископа фон Брунна, который из крепости Мариенберг правил городом!
Элизабет сглотнула:
- А как отреагирует епископ, узнав об этом?
- Ну, несколько человек в капитуле надеются на то, что епископ образумится, на него снизойдет просветление и он начнет вести приличествующую епископу священной церкви жизнь. А мы снова присягнем ему на верность и будем исправно платить десятину, сборы и налоги, чтобы вывести епископство из долгов.
- Но вы в это не верите, - констатировала Элизабет.
- Нет! А что думаешь ты? Ты тоже проживаешь в этом городе и не глупа.
- Я ничего не понимаю в этих вещах, - возразила Элизабет, но советник Майнталер настоял на ответе. Девушка задумалась, в ее голове поднялся гул голосов. Казалось, весь совет заседает у нее в голове.
- Если бы я была епископом, то восприняла бы это как предательство и ни в коем случае не стала терпеть, - проговорила она медленно. - Есть много писем и жалоб. - Она посмотрела в глаза советнику. - Если бы я была епископом, то я бы показала свою власть мятежному городу и капитулу - так, чтобы они не скоро смогли это забыть!
Ганс Майнталер кивнул. В его взгляде явственно читалась глубокая тревога.
- Да, это как раз то, чего я опасаюсь.
- Мамочка, я сегодня не смогу работать, - сокрушалась Жанель, выйдя из уборной. Тяжелыми неуверенными шагами она дошла до стола и буквально упала на лавку рядом с Элизабет.
Она действительно выглядела плохо. Волосы слипшимися прядями спадали на покрытое пятнами лицо. Под глазами отчетливо были видны темные круги.
- Боль в животе и жжение при мочеиспускании? - спросила Эльза Эберлин, подняв глаза и внимательно изучая Жанель.
- Уже несколько недель, - ответила француженка. - Мне то лучше, то хуже. От мази банщика уходит сыпь.
- Ну, тогда ты можешь работать. Это бывает у всех, а некоторые всю жизнь не могут избавиться.
Жанель издала жалобный стон.
- У меня раскалывается голова и все болит. Мне так холодно, не держат ноги. Я не могу!
Эльза медленно поднялась со своего места и угрожающе подошла к Жанель. В воздухе повисли грозовые тучи. Девушки непроизвольно втянули голову в плечи, когда Эльза проходила мимо них, хотя она не отрывала глаз от Жанель.
- Что ты себе возомнила? Ты считаешь, что можешь так со мной обращаться? Отлынивать от работы? - Она подняла руку и сильно ударила Жанель по лицу, так что та упала на Элизабет.
- Напомнить тебе, сколько денег ты мне должна? Если ты все оплатишь, то я не возражаю: можешь причитать и бездельничать. Но пока ты принадлежишь мне и будешь слушаться меня!
Жанель с трудом поднялась и молча кивнула. Теперь ее левая щека была краснее, чем правая. По ее телу пробежала дрожь, и ее начало трясти. Элизабет слышала, как стучат ее зубы. Прищурившись, мадам снова занесла руку. Жанель вздрогнула, но в этот раз удара не последовало. Эльза положила ей руку на другую щеку, а затем на лоб. На переносице у нее собрались две морщинки, когда она обхватила руку Жанель.
- Пойдем со мной. Я должна посмотреть на тебя при свете.
Другие девушки с любопытством следили за происходящим.
- Снимай рубашку!
Жанель обхватила тело руками.
- Нет, мне холодно.
- Раздевайся! - Мадам грубо стянула с нее через голову рубашку.
Дрожа от холода, хотя утро было по-летнему теплым, Жанель стояла на улице. Ее тело было покрыто красными выпуклыми пятнами, некоторые отливали синевой. Мадам недовольно вздохнула и отдала Жанель рубашку. Несколько минут она молчала, размышляя, а затем посмотрела на девушек.
- Жанель, ты немедленно возвращаешься в постель. Положите узкий матрац в угол и поставьте ширму так, чтобы только сзади остался небольшой зазор. Жанель в ближайшие дни будет спать одна. Лиза, ты можешь спать на матраце Анны, он достаточно большой. Бросьте старые одеяла и простыни Жанель в ведро с щелочным раствором и оставьте до завтра. Я хотела бы, чтобы вы все держались подальше от Жанель - нет, я приказываю это!
- Кто же будет заботиться о ней? - спросила Элизабет, взяв шатающуюся Жанель под руку. - Она даже до уборной не дойдет, с такой температурой.
- Ты к ней подходить не будешь! Я запрещаю. Поставьте к постели ведро.
- А кто будет приносить ей еду? - возразила Эстер. - Ну, пожалуйста, мамочка, мне бы хотелось позаботиться о Жанель.
Эльза Эберлин задумалась.
- Ладно. Но тогда и ты держись подальше от остальных. А вы, лентяйки, работайте вдвое больше, чтобы заменить их. Наше заведение не должно нести убытки. Клиентов это не касается, поэтому держите рот на замке. К тому же это им неинтересно.
Эстер обхватила Жанель за талию. Та дрожала от холода, хотя ее кожа пылала.
- Пойдем, я отведу тебя в постель. Спи сколько хочешь, и ты поправишься. Небольшая температура скоро пройдет.
Мадам хмыкнула. Элизабет наблюдала за ней: глубокие морщины на переносице так и не разгладились. Подбоченившись, Эльза смотрела вслед Эстер и Жанель.
- Может, мне сходить за банщиком? - предложила Элизабет. - Возможно, он приготовит ей микстуру.
- Нет! - резко ответила мадам. - Это ни к чему. Ему незачем на нее смотреть. У меня есть травяной отвар, который помогает при лихорадке. Эстер будет его давать.
- Но у банщика больше опыта с такими болезнями, - возразила Элизабет.
Мадам угрожающе наклонилась вперед, так что их носы практически соприкоснулись.
- Ты разве не расслышала, что я сказала? Никто не пойдет за банщиком!
- А если мы сами его оплатим? - Элизабет решилась на последнее наступление. - Это не должно быть слишком дорого.
- Нет! Еще одно слово, и ты отведаешь моего ремня!
С поникшей головой Элизабет пошла обратно в бордель. Другие девушки тем временем подвинули к стене матрац, помогли Жанель залезть под одеяло и поставили вокруг нее ширму. В подавленном настроении они сидели перед своими полупустыми тарелками. Мадам не вернулась за стол. Заглянув в свой дом, она принесла микстуру от лихорадки. Позже она ушла, даже не сказав девушкам, куда она направилась и когда вернется. Вечером она появилась в еще более скверном настроении и была немногословна: только давала короткие указания и распределяла клиентов среди девушек. Казалось, она не может дождаться, когда дом опустеет. Эльза с облегчением закрыла дом снаружи, как только последний клиент переступил порог.
- Она сегодня очень странно себя вела, - сказала Грет, когда девушки уже лежали в темноте и прислушивались к быстро удаляющимся шагам мадам.
- Конечно, она в ярости, что Жанель лежит в углу и не работает, - раздался в темноте голос Марты.
- Она действительно очень больна, - защищала Эстер подругу. - Температура настолько высокая, что она бредит.
- Жанель очень больна, - подтвердила Элизабет. - И мадам беспокоится. Да, она чего-то боится, поэтому она так груба. Так, по крайней мере, мне кажется.
- Наверное, ты права, - сказала Грет.
Девушки замолчали, но Элизабет еще долго не могла уснуть. Она надеялась, что ее подозрение утром не оправдается. Но что делать, если вдруг нет? Если это ужасная правда?
Несмотря на нежную заботу Эстер и микстуру Жанель становилось все хуже. Ее кожа горела. В лихорадке ее бросало из стороны в сторону, она бормотала непонятные слова и периодически вскрикивала. Эстер не отходила от нее.
- Она тяжело дышит и жадно ловит воздух, - сообщила Эстер.
- Мне неинтересно, что она нам сюда притащила, - ругалась Марта, нарезая буханку хлеба большим ножом.
Эстер, обессиленная, подошла к столу и взяла себе горбушку.