- Она так плохо выглядит, что у меня в голове опять возникают картинки трехлетней давности, когда осенью началась эпидемия чумы. - Она содрогнулась. Мрачные воспоминания отразились у нее на лице. - Повсюду в городе умершие и кресты на дверях. Вонь и страх. Мейстер Тюрнер говорил, что каждый день приходилось вывозить из города больше сорока трупов. Вскоре уже не хватало слуг и работников, чтобы собирать урожай. Зерновые пропали, виноград остался в виноградниках. Это были страшные месяцы.
Мара кивнула.
- Да, сначала умирали крысы, а затем и люди. Чума забрала моих родителей, бабушку и всех братьев и сестер. Я осталась одна. Мой отец всего лишь за несколько месяцев до этого переехал с нами в Вюрцбург, чтобы работать мыловаром. - В ее взгляде появилось отчаяние. - Владелец дома сказал, что я не могу жить одна и без денег. Что мне еще оставалось, кроме как прийти к мадам, чтобы работать здесь?
- Почему ты не вернулась туда, откуда родом твоя семья? Там нет родственников? - спросила Анна.
Мара пожала плечами.
- Мы не от хорошей жизни уехали из Кельна. Нет, назад я не могла вернуться. Я даже побоялась отправиться в дорогу… - тихо добавила она, - проделать такой долгий путь. Абсолютно одной.
Эстер обняла ее.
- Интересно, почему чума одного забирает, а другого щадит. Хотя выздоровели немногие. - Она замолчала и грустно посмотрела на пол.
Элизабет и Грет обменялись серьезными взглядами. Было произнесено самое страшное слово. Чума! Неужели она вернулась в Вюрцбург, чтобы снова безумствовать и без разбора забирать женщин и мужчин, а прежде всего детей и стариков?
Эстер поднялась, чтобы снова посмотреть, как там Жанель, и остальные девушки занялись повседневной работой. Грет и Элизабет подмели грязное сено и отнесли его к выгребной яме.
- Ты считаешь, что чума могла вернуться? - спросила Грет, когда никто из девушек не мог их слышать.
- Похоже, мадам именно этого боится, - ответила Элизабет. В ее голосе слышалось волнение. - Думаю, что именно поэтому она не хочет звать банщика. Он не должен видеть Жанель - и палач тоже. Она вчера закрыла дом, прежде чем мейстер Тюрнер пришел с обходом. Такое случается нечасто.
- Да, ты права.
Девушки стояли у края ямы. Абсолютно спокойно мимо прошла крыса, поднялась на задние лапки, с интересом что-то вынюхивая, и продолжила свой путь. В сене наверняка оставались остатки чего-то съестного.
- Ты веришь в то, что у нее чума? - спросила Грет.
Элизабет пожала плечами.
- Не помню, чтобы я видела много больных чумой. Я знаю только, что мадам начала опасную игру!
- Да, если у Жанель чума, то она умрет без помощи банщика или лекаря.
- Если у нее чума, то она умрет так или иначе. Но что будет с нами и с клиентами, которые каждый вечер приходят и уходят? Никто не знает, по каким признакам чума отыскивает своих жертв. Некоторые говорят, что Бог посылает нам ее в качестве наказания за греховное поведение. Это вполне возможно, но не думаю, что он отдельно выискивает каждого больного. Умирают и грешные, и праведные! Нет, должны быть другие причины. Когда дом охвачен огнем, то он перебрасывается на другие дома, если они построены слишком близко, и вскоре горит весь город. Появляются новые требования: переулки нужно расширять, строения должна разделять каменная стена.
Грет внимательно посмотрела на нее.
- Поэтому на домах, где были больные чумой, делали отметки и закрывали их. А добровольцы, имевшие дело с больными, носили длинную одежду и маски, чтобы дышать.
- Если мы будем находиться рядом с Жанель, то можем слечь с лихорадкой, и мужчины, которые проводили у нас время, и их семьи…
- Но что мы можем сделать? - Глаза Грет расширились. - Ты хочешь, чтобы ее бросили на телегу и отвезли в богадельню? Ты хочешь с ней так поступить? А что, если это не чума? Богадельня ее погубит!
Элизабет замялась.
- Нет, я не хочу, чтобы она еще больше страдала и умерла среди посторонних. Я ее очень люблю и переживаю за нее, а также за нас и за весь город. Кто-то, кто хорошо знает симптомы чумы, должен осмотреть ее!
- Ты ведь знаешь, что мадам это строжайше запретила. А она умеет наказывать за непослушание! Если наше подозрение подтвердится, мы должны учитывать тот факт, что наше заведение закроют и к нам не смогут приходить клиенты, чтобы тратить свои монеты. И тогда помилуй нас Бог! - Грет казалась не очень напуганной, на ее лице скорее читалась торжествующая решительность.
- Это, вероятно, то, чего так боится мадам и что хочет предотвратить. Но это может закончиться намного хуже! Если совет узнает, то нас здесь запрут. Заколотят гвоздями дверь и откроют лишь тогда, когда болезнь будет побеждена… или когда мы все умрем, - размышляла Элизабет.
- И, несмотря на это, ты хочешь ее кому-нибудь показать. - Это был не вопрос, но Элизабет кивнула.
- Да, потому что это нужно! Вот только я не знаю кому. Банщику или мейстеру Тюрнеру?
- Эй, где вы? - прозвучал внезапно разъяренный голос мадам. - Сколько вам нужно времени, чтобы очистить корзину?
Девушки поспешили к дому, чтобы продолжить работу. Спустя некоторое время Грет снова отвела Элизабет в сторону.
- Если мы действительно собираемся это сделать, то нам нужно отыскать отца Антониуса. Я только что немного расспросила Эстер. Она говорит, что он неустанно заботился о больных чумой, когда большинство лекарей покинули город. Под его попечением выжило больше больных, чем где-нибудь в другом месте. Нам нужно его найти!
- Спасибо, но я пойду одна. Достаточно будет, если только одна из нас ощутит на себе гнев мадам.
Грет открыла было рот, чтобы возразить, но остановилась и улыбнулась.
- Ты действительно смелая! Знаешь, вначале я немного недолюбливала тебя. Постоянно выражение печали и отчаяния на лице, что Бог именно на тебя взвалил эту тяжелую ношу. Бог был ко многим несправедлив! Не только к тебе. Думаешь, мы заслужили здесь жить и изо дня в день потакать клиентам и мадам? Но мы не причитаем и делаем все возможное, чтобы с этим справиться. Теперь я знаю, что и в тебе кроется боец. Это мне нравится!
Элизабет наклонилась и поцеловала ее в веснушчатую щеку.
- Спасибо. Где мне искать отца Антониуса?
- Во францисканском монастыре.
Глава 11
Элизабет ждала, пока мадам после обеда уйдет из дома, чтобы, незаметно ускользнув, поспешить в город. Она перешла оживленную Домштрассе и прошла по нескольким кривым улочкам, пока не увидела высокие стены монастыря. Сначала она постучала нерешительно, затем более энергично. Наконец она услышала шаги, и маленькое окошко в больших воротах открылось. Она смогла увидеть только серые глаза в обрамлении морщин и тонкий крючковатый нос.
- Что ты хотела, девушка?
- Могу я поговорить с отцом Антониусом? Мне очень нужна его помощь.
- Зачем?
- Я скажу об этом лично ему. Речь идет о его опыте обращения с больными. Пожалуйста, брат, позовите его, чтобы он сам решил, поможет он мне или нет.
Привратник недовольно фыркнул и закрыл окошко.
- Подожди здесь, - не очень отчетливо услышала она его слова сквозь толстые деревянные ворота.
Ей пришлось подождать, прежде чем окошко снова открылось. В этот раз на нее смотрели карие глаза. Элизабет еще раз повторила свою просьбу.
- Ты скажешь мне точно, в чем дело? Кто болен и о какой болезни идет речь? И почему ты пришла именно ко мне? Разве в городе больше нет банщиков или лекарей?
Посмотрев на переулок, в котором люди занимались своими повседневными делами, Элизабет снова взглянула в карие глаза.
- Отец, если возможно, мне хотелось бы обсудить это с вами наедине.
Она выдержала его пытливый взгляд. Отец Антониус вопросительно поднял брови, затем отвернулся и дал указания сторожу открыть дверь. Скрестив руки в широких рукавах своей рясы, он вышел на улицу.
- Пойдем к церковному кладбищу, - предложил он. - Там нам никто не помешает.
Он открыл решетчатую дверь из кованого железа, ведущую на маленькое монастырское кладбище. С трех сторон оно было окружено стеной, а четвертой границей служила церковь.
- Что же это за особенная болезнь, которая заставила тебя предположить, что именно с моей помощью можно ее вылечить? Я простой францисканский монах, проведший большую часть своей жизни за этими стенами.
Элизабет опустила взгляд на надгробный камень.
- Три года назад вы были не за этими стенами, а делали много добрых дел в городе. Приходили к больным, от которых другие отказались, и ухаживали за ними. Вы многих спасли. Люди помнят об этом!
- Три года назад, говоришь?
Она кивнула и увидела, как по его прежде спокойному лицу проскользнул ужас.
- У нас не так много опыта с этой болезнью, как у вас, поэтому прошу вас пойти со мной, чтобы осмотреть одну больную и получить ответ: оправданы ли наши самые худшие опасения.
- Я нечасто бываю в городе, но могу предположить, что эта желтая лента означает, что ты говоришь о непотребном доме у еврейского кладбища.
Элизабет кивнула.
- Да, правильно. Понимаю, что в ваших глазах это должно быть наихудшее греховное место. И все же прошу вас пойти со мной.
Монах пожал плечами.
- Разве наш Спаситель пришел не на грешную землю, чтобы провозгласить радостную весть? Кто я такой, чтобы избегать этого места? Я только хотел бы взять кое-какие инструменты. Подожди меня здесь, я сейчас вернусь.
Он быстро ушел, но не заставил Элизабет долго ждать. С кожаной сумкой через плечо он вышел из ворот и последовал за ней в предместье Плайхах. У последних домов Элизабет остановилась.