- Много, не сомневайтесь. Больше, чем мы уже взяли. - МакКрэкен взглянул на него в упор и спросил: - Вы на самом деле готовы туда отправиться?
В ответ летчик отвернул широкий лацкан кожаной куртки, чтобы показать значок, прикрепленный с обратной стороны.
- Помните? - спросил он. - Это значок Эскадрильи Золотой Цапли, которую вы сами основали в тот день. Не знаю почему, но, хотя с тех пор прошло одиннадцать лет, у меня всегда было странное ощущение, что та история не закончилась, поэтому я никогда с ним не расстаюсь. Моя судьба - там, в сельве, я это знаю.
Собеседник показал на обручальное кольцо на пальце пилота:
- А что скажет ваша жена?
- А вы как думаете? Вирджиния считает, что поиски судьбы следует ограничить пределами сада, окружающего белый домишко в окрестностях Спрингфилда в штате Колорадо.
Дом был просторным, уютным и милым и располагался на вершине холма, откуда просматривалось главное шоссе, но вдали от шума и чужого любопытства.
Больше всего, несомненно, притягивали к себе внимание ухоженный сад, чьи клумбы, утопающие в ярких цветах, были немыми свидетелями проявляемой о них заботы, да еще белая изящная беседка, словно подчинившая себе пейзаж. Сейчас в ней восседал Король Неба, откинув голову к изогнутой спинке огромного плетеного кресла и устремив невидящий взгляд в сторону горизонта, за которым вот-вот собиралось скрыться солнце.
Стало темнеть, когда из дома выпорхнула привлекательная женщина чуть старше тридцати лет, худая и скуластая, и села напротив.
- Ты сидишь так уже три часа, - сказала она. - Что с тобой?
- Я думаю.
- Можно узнать, о чем?
- Думаю!.. - ответил Джимми Эйнджел. - Сегодня утром один из грузовиков фермеров стоял брошенным на обочине со сломанной осью. Через несколько километров я их увидел: навьюченные, как мулы, они брели на запад. - Слегка повернув лицо, он взглянул жене в глаза и спросил: - Они что, надеются пешком добраться до Калифорнии?
- Отчаяние придает сил, - заметила она. - Что еще им остается? В Канзасе и Оклахоме народ умирает от голода.
- Думаешь, в Калифорнии они найдут что-то лучшее? - допытывался он. - Последний раз, когда я был в Лос-Анджелесе, мне рассказывали, что они получают поденную плату, которой не хватит даже на хот-дог.
- Не секрет, что во время кризиса кое-кто наживается, - согласилась Вирджиния Эйнджел с оттенком злости в голосе. - И уже ясно, что это самый худший из когда-либо пережитых кризисов. Многие умрут, но многие сколотят себе целые состояния.
- И что же, ничего нельзя сделать?
- Что, например? Воздеть руки к небу и приказать, чтобы ветер перестал дуть? Или попросить тучи двигаться против ветра?
- Но ведь этот исход лишен надежд, и боюсь, что в итоге он утянет нас за собой в трясину.
- Чего ты добиваешься? - вдруг спросила Вирджиния; в ее тоне явственно прозвучали враждебные нотки.
- Что ты имеешь в виду?
- А то, что, когда ты заводишь эту песню, мы обычно оказываемся на другом конце света. - Она угрожающе наставила на него палец. - Я тебя хорошо знаю, даже слишком хорошо! Как только у тебя возникает социальная озабоченность, это значит, что тебе не сидится на месте.
- Что за глупости ты говоришь! К чему ты клонишь?
Вирджиния Эйнджел нервно сдула челку, упавшую на лоб.
- А к тому, что с меня хватит! - проговорила она. - Ты поклялся, что мы останемся здесь и я смогу до старости жить в собственном доме, со своей мебелью и садом.
- Разве я сейчас сказал что-то другое? - жалобно проговорил пилот, протестующе разводя руками. - Разве хоть словом намекнул?
- Тебе не надо ни говорить, ни намекать - я и так знаю, что творится у тебя в голове… - Женщина наклонилась вперед, чтобы суровым взглядом окинуть лицо мужа, а затем спросила, чуть ли не цедя каждое слово: - И что же на этот раз: кино, цирк или чертов нитроглицерин, который однажды разнесет тебя на куски - одно только мокрое пятно останется?
Муж медлил с ответом, не отрывая взгляда от огней, ползущих по шоссе, там, вдали. Казалось, будто он хочет отмолчаться, как вдруг собрался с духом, словно ныряя в реку вниз головой с высоченного моста.
- Ни то, ни другое, ни третье, - пробормотал он. - Дело в том, что на прошлой неделе я случайно столкнулся в поезде с МакКрэкеном.
- Боже мой! С МакКрэкеном? Шотландцем?
- С ним самым.
- Не рассказывай мне сказки! Не бывает случайных встреч с таким человеком спустя одиннадцать лет. Да еще в поезде. Ты его разыскал.
- Клянусь тебе, нет! - с жаром воскликнул Король Неба. - Это была чистая случайность. Он ехал из Хьюстона. Такое бывает.
- Самое странное, что такое бывает только с тобой! - Вирджиния открыто бросала ему вызов. - И что дальше? - враждебно добавила она. - Допустим, среди миллионов человек, живущих в этой стране, ты повстречал именно МакКрэкена. И что ты хочешь этим сказать? Он что, опять предложил тебе отвезти его на хваленую гору? Ты сам тысячу раз говорил, что это было безумие.
- Нет. Он не предлагал мне его отвезти, - почти шепотом сказал пилот. - Он умирает от рака.
- Боже мой! Мне действительно жаль. - Казалось, ее раздражение немного улеглось. - Мой отец тяжело умирал от рака, к тому же ты всегда рассказывал мне чудеса об этом шотландце… Тогда в чем проблема?
- Он подарил мне месторождение, - ответил летчик; выражение лица у него было такое же, как у мальчишки, уличенного в каком-то проступке: он явно испытывал страх.
- Что ты сказал? - вскинулась Вирджиния Эйнджел, словно ее ударили кулаком под дых.
- Он подарил мне месторождение.
- А почему именно тебе?
- Потому что у него нет семьи, и, поскольку, по его словам, я его единственный друг, он оставил мне в наследство свое месторождение.
- Проклятие!
- Так он сказал.
- Не могу поверить! Хотя, по правде говоря, могу, потому что ты такой человек, с которым вечно происходят самые странные вещи на свете. Почему? Как ты ухитряешься сделать так, что все они валятся на тебя?
- Ничего я не делаю. - Король Неба поднял руку вверх ладонью вперед. - Клянусь.
Жена встала, воздела руки к небу и хотела закричать, но передумала. Сжав кулаки, она начала ходить между клумб. При этом у нее было такое лицо, словно она проглотила горький перец и пытается сделать так, чтобы рот перестал гореть.
В конце концов она рухнула на ступеньки крыльца и закрыла лицо руками.
- О Господи, Господи! - громко запричитала она. - Почему ты так со мной поступаешь? Я вышла замуж за сумасшедшего, который каждый день рисковал жизнью, даже поехал для этого в Китай, а когда наконец мне удалось сделать из него более или менее приличного человека, на его пути возник другой сумасшедший. Но почему? В чем я перед Тобой провинилась?
- МакКрэкен не сумасшедший!
- Неужели? Человек полжизни провел в джунглях Южной Америки в поисках сокровища - и не сумасшедший? Человек, который заставил тебя приземлиться на вершине горы, покрытой облаками, не сумасшедший? Кто же тогда, по-твоему, сумасшедший? Тот, кто мечтает о достойной работе и спокойной жизни?
Джимми Эйнджелу явно было нечего ответить на подобный вопрос, поэтому он неспешно раскурил трубку, встал и удалился, пройдя между цветочных клумб. Без труда перемахнув через невысокую ограду сада, он растворился в ночи в направлении шоссе.
- Куда это ты поперся на ночь глядя? - крикнула ему вслед жена.
- Собираюсь напиться, - невозмутимо ответил он.
Спускаясь практически в полной тьме по узенькой тропинке, по которой он столько раз ходил в бар при бензоколонке, летчик курил и перебирал в памяти каждое слово недавнего разговора в тщетной попытке найти какую-нибудь лазейку, которая оставляла бы ему малейшую надежду относительно будущего.
Он ее не нашел.
Как ни крути, было очевидно, что женщине, на которой он женился и с которой надеялся обзавестись детьми, вовсе не улыбалась идея разбогатеть, получив во владение старое месторождение золота и алмазов, скрытое на вершине далекой горы.
А раз Вирджиния сказала "нет"… Он ее хорошо знал, чтобы понимать, что это решение окончательное и бесповоротное.
Он несколько секунд постоял в ночной темноте с трубкой во рту и невольно улыбнулся, вспомнив то невероятное и чудесное мгновение, когда старый "Бристоль-Пипер" белого цвета сел на вершину тепуя, а потом еще одну волшебную картину - когда шотландец вынырнул из тумана, держа в каждой руке по брезентовому ведру.
Это был самый незабываемый день его жизни.
Именно эта рискованная посадка и фантастическое появление шотландца знаменовали высшую точку его карьеры. А вовсе не войны, киносъемки, перевозки нитроглицерина или цирковые трюки - все, что он совершил на протяжении пятнадцати лет, вцепившись в штурвал самолета.
Как же ему не хватало старины "Бристоля"!
Тот разбился во время съемок "Легиона приговоренных"; сам он чудом в очередной раз сумел выбраться живым из пылающих обломков.