- Швартуйтесь осторожнее! - командовал Марион, понимая, что их может разбить о борт. - Весло! - крикнул он одному из матросов. Тот понял его и протянул весло. - Мадам, схватитесь крепко!
Молодая женщина, которая уже пришла в себя и немного успокоилась, двумя руками уцепилась за древко. Матрос осторожно подтянул ее и втащил на борт.
- Теперь мужчину! - продолжал приказывать бывалый моряк.
Таким же образом матросу удалось благополучно вытащить и несчастного пассажира.
- Поль! Мой Поль, мы спасены! - со слезами радости на глазах шептала женщина. Ее бледное как полотно лицо озарилось улыбкой.
- Да, Жанна… Моя любимая… - ответил ей муж, рухнув на разбросанные по палубе тюки.
- Давай теперь ты, друг! - бросил отважный капитан второму матросу. Затем он сам влез на шаланду, выпрямился и произнес: - Жаль, что не удалось спасти всех. Почему обязательно должны быть жертвы!
Собравшиеся на берегу люди ждали их возвращения, махали руками и кричали, выражая свое восхищение. Дети, гордые за отца, хлопали в ладоши. Они с Татуэ подошли к самой воде, где еще можно было стоять среди обломков старых судов. Мокрые от брызг, счастливо улыбаясь, ребятишки восклицали:
- Папа! Мы здесь, папа!
А Татуэ гаркнул своим хриплым голосом:
- Да здравствует капитан Марион! Да здравствует отважный француз!
Рискуя разбиться о камни, шаланда причаливала. Андре бросил трос. Несколько рук подхватили его и стали тащить. Но судно поддавалось с трудом, то подплывая, то вновь удаляясь от берега. Его бросало из стороны в сторону. Напрягаясь изо всех сил, матросы тянули шаланду. Наконец общими усилиями им удалось вытащить ее на песок.
- Спасены! Все спасены! - ликовала толпа. - Браво! Ура спасителю! Его имя? Как его имя?
Марион проворно спрыгнул на землю и бросился к сыну и дочери, бежавшим ему навстречу, обнял их и подхватил на руки. Силач, наблюдая за этой трогательной сценой, бормотал себе под нос:
- Какой человек все же! Настоящий человек!
Капитан был не только смелым, но и очень скромным. Увлекая детей за собой, он сказал:
- Пойдемте отсюда, мои хорошие!
- Папа! Я так за тебя боялась! - произнесла Лизет, все еще вздрагивая. А Гектор возразил:
- А я нет, я знал, что папа всех спасет!
Молодой человек и его жена, видя, что их спаситель собирается скрыться, бросились за ним.
- Не уходите, просим вас!
- Ну что вы, зачем?
- Как это зачем! - воскликнул мужчина. - Чтобы поблагодарить вас, познакомиться. Мы хотели бы засвидетельствовать вам наше почтение, узнать, кто вы, рассказать, кто мы. В конце концов, вы спасли нам жизнь, мы век этого не забудем.
Марион, опустив глаза, сурово молчал, не зная, на что решиться.
- В этом нет необходимости… Если бы вы знали…
- Мы знаем только, что вы - герой!
В нескольких шагах от берега стояла повозка с кучером. Женщина, обняв детей за плечи, повела их к ней и усадила. Мариону волей-неволей пришлось подчиниться. Татуэ не заставил себя уговаривать и быстро вскочил на сиденье рядом с молодым человеком, который крикнул вознице:
- Отель "Д’Альзас"!
Через несколько минут повозка подкатила к небольшому красивому дому с французским флагом на фасаде. Навстречу, узнав туристов, выбежала хозяйка гостиницы, удивившись их плачевному виду.
- Милая госпожа Эрманн, пожалуйста, приготовьте ужин для всех нас в отдельном кабинете, - произнесла молодая женщина, обращаясь к хозяйке. - Все лучшее, что у вас есть, и побольше!
Минут через десять молодая пара, переодевшись и приведя себя в порядок, присоединилась к ждавшим их Мариону с детьми и Татуэ. Муж и жена протянули руки своему спасителю, но капитан не решился их пожать. Тихо и печально он произнес:
- Знаете, кто я… Я беглый каторжник!
- Подумаешь! Мне это совершенно безразлично! - воскликнул незнакомец, энергично пожимая руку моряку. - Я считаю вас героем и не изменю своего мнения.
Тотор, немного смутившись, вступил в разговор и решительно заявил:
- Знаете, господин, папа невиновен! Клянусь вам!
А Лизет, глядя на женщину своими огромными черными глазами, дрожащим голосом добавила:
- Мадам, они говорят, что папа убийца… пират! Ведь это неправда! Он очень страдал… дорогой папочка! Мы его так любим!
Вновь глаза детей наполнились слезами. Двое путешественников поняли их, и молодой человек, тяжело вздохнув, сказал:
- Один мой очень близкий друг, почти брат, тоже был невиновен. Он стал жертвой юридической ошибки, поэтому я хорошо понимаю ваши чувства. Я был рядом с ним в те дни, когда он доказывал, защищался против ложного обвинения, против общественного мнения, против слепых судей, ненавидя настоящих виновников…
- Моя история проста по своей жестокости… - ответил Марион.
- Мы знаем лишь, что вы смелые люди, но, видимо, этого недостаточно. Два слова о себе, не возражаете? Я бывший журналист, но ушел от дел, заработав в Клондайке. Меня зовут Поль Редон , я бретонец. Это моя жена. Мы путешествуем ради удовольствия. Правда, сегодня, если бы не ваше участие, наша прогулка по морю могла бы обернуться неплохим завтраком для акул.
- Я капитан дальнего плавания Марион из Сен-Мало.
- Так мы земляки. Неужели это вы, господин Марион! Пьер-Андре-Марион!
- Вы меня знаете? - удивился капитан.
- Гораздо лучше: я знаю вашу историю. Я имел честь быть среди тех, кто всегда верил в вашу невиновность и энергично защищал вас во французской прессе, когда морской трибунал выдвинул гнусное обвинение.
Мариону приятно было услышать признание мужественного журналиста, и, смягчившись, он пробормотал:
- Значит, вы считали меня невиновным… Это хорошо!
- Да, вам просто не повезло, - продолжал Редон, - запомните пожалуйста, мы оправдали вас сразу, с самого начала и безоговорочно.
Моряк воспрянул духом и преобразился, а дети, увидев, что с лица родителя исчезла горькая усмешка, облегченно улыбнулись. Маленькому горбуну нравился высокий благородный человек, который так хорошо отзывался об отце, а Лизет, соскучившись по материнской ласке, прильнула к женщине. Та посадила ее к себе на колени и нежно обняла. На какое-то мгновение все замолчали, почувствовав взаимную симпатию.
Юная негритянка в цветастой одежде объявила, что ужин подан. Редон обратился к Мариону:
- После сегодняшних волнений у меня аппетит, как… у акулы! Капитан, не могли бы вы оказать честь и подать руку моей жене, чтобы пройти в залу?
- Вы видите мою одежду?.. Я одет, как…
- Как человек, который только что спас нас от верной гибели.
- Только немного промок.
- Довольно! Идемте!
Все вошли в небольшой, хорошо проветриваемый отдельный кабинет. Стол, сверкая серебряными приборами и хрусталем, ломился от яств. Гости и путешественники расположились вокруг и с удовольствием принялись за еду. Они ели с аппетитом, смеялись и говорили без умолку. Им было что рассказать друг другу.
Разорение, каторга, годы ожидания и, наконец, побег! Редон и его жена внимательно слушали историю, которую с такой легкостью поведал им капитан. Какая ужасающая драма жизни! Марион продолжал:
- И вот после побега мы оказались на голландском берегу. Надо было жить. Мы питались чем попало: ракушками, яйцами черепах, плодами дикорастущих деревьев, рыбой, если повезет, и старались не падать духом. Ребятишки проявляли чудеса упорства и выдумки.
- Точно! - вступил в разговор Татуэ, который успевал есть, пить, слушать и говорить одновременно. - Они стали нашими ангелами и героями!
- Мы жили как робинзоны, - добавил Тотор.
- Быть робинзонами в жизни совсем не так забавно, как в книге, не так ли, мой юный друг? - заметил Редон, улыбаясь.
- Совершенно согласен с вами, господин, - убежденно ответил маленький горбун.