Предпоследняя осень
По пути из туалетной комнаты на трибуну председатель Земли сделал лицом "сразу переходим к делу" и, едва кивнув собравшимся, стремительно развернул чрезвычайную папку:
– Во-первых (председатель перечислил "горячие точки" – поднялись бородатые, короткостриженые, береты, фуражки, чалмы, крепкие шеи, камуфляжные пятна), значит, так. Ваша задача: вы начинаете, собственно, воевать. Воевать в самом древнем смысле слова – поражать противника силой оружия. Вы – единственные из нас, кто это не только умеет, но и любит. Не ждите остальных, приступайте незамедлительно. Помните, Земля – наш общий дом, если инопланетяне ее отберут, вам нечего будет долбать. За каждую пару клешней совет дает 20 земных долларов, за сбитый инопланетный юнит – 5000. Сообщите счета ваших организаций – оплата переводом.
Во-вторых, Китай. (Закивали блестящие проборы.) На вас все производство. Оружие, техника, боеприпасы, форма, питание – все. Качество не важно. Важно количество, цены и сроки. Изобретать ничего не надо, во дворе припаркован старый советский боевой космический корабль. Ставим на него плазменную пушку, это будет наш основной юнит. Через неделю нужен миллиард таких машин. Задача ясна? (Снова закивали проборы.)
– Так, следующим пунктом – Соединенные Штаты Америки. К вам два вопроса. Первый – спонсорство. Вы закрываете все отношения с коммерческими организациями – договора, контракты, размещение логотипов, трансляции, то есть вы у нас главные. Образец рекламного носителя стоит во дворе. Места под логотипы спонсоров отмечены красными прямоугольниками. Второй – нам нужен высокобюджетный сериал-эпопея о нашей борьбе и победе. Правдоподобие не важно, важен звездный состав и исключительные права на размещение рекламы. Должно получиться что-то среднее между "Трансформерами", "Перл Харбором" и "Ешь, молись, люби". Аудитория самая массовая. Бюджет обсудим.
Британия. За вами – весь дизайн. Мы плотно завязаны на спонсорах, поэтому все должно выглядеть на пятерочку. Имиджи, нейминг, саундтрек. Ну там взрыв, обломки кружатся в космосе, один как бы случайно летит логотипом в камеру. И скрипочки запели. Рисуйте все на компьютере – от реальных боевых действий вы никак не зависите – и лично мне на утверждение.
Объединенная Европа. Ваша задача – уцелеть. Берегите наше культурное наследие: музеи, памятники, архитектурные ансамбли, барокко, готику, средиземноморскую кухню. Обложитесь мешками с песком, обмотайтесь сырыми матрасами. Огнетушитель должен быть в каждом доме. Понятно? Ау! Вы меня слышите?
– Мы не будем отвечать, пока вы не переведете вопрос на все государственные европейские языки от албанского до эстонского.
– Ну и хер с вами. Так, кто у нас остался? Африка, Южная Америка, ЮВА. Вы – главные борцы с неоинопланетоколониализмом. Мужики садятся в китайскую продукцию – и на фронт, а бабы хоронят в родной земле ядовитые отходы. Попутно в извлеченном грунте ищем уран, а если повезет – алмазы и изумруды. Такой план.
– А нам что?
– Вы кто?
– Австралия.
– Австралия… – председатель пробежал глазами свою бумажку, на всякий случай посмотрел обратную сторону. Пожал плечами. Что-то вписал.
– Австралия, хорошо напомнили! Будете резервом. Постарайтесь до поры где-нибудь затаиться.
Мужик в кожаной шляпе просиял:
– Затаиться – это наш конек!
– Ну и отлично. У кого-нибудь еще есть вопросы?
Задвигав стулья по паркету, эмиссары начали расходиться.
– Я попрошу остаться Россию.
Двое – небритый мужик в черной фуфайке и отливающий антрацитом, золотоносный, часоносный, бриониносный пузатый самец с алмазной мобилой пересели в первый ряд.
– Конечно, вы понимаете, что, как и в прошлую межпланетную, и в позапрошлую, и три перед этим, основные тяготы грядущей войны предстоит нести вам.
Мужик в фуфайке кивнул, а мужик в бриони и ухом не повел – листал айпад.
– Повестки, проводы, голод, изнурительный труд, огромные потери, штурм к красной дате, под танки с саперными лопатками, дешевая победа нам не нужна, бабы пашут землю на себе, госпитали, калеки, пустые деревни и гробы, гробы, гробы – это все вам.
Мужик в фуфайке снова кивнул.
– Но! – голос председателя стал интимнее. – Давайте сразу договоримся, что несмотря на вашу ведущую роль в конфликте, дорогие россияне, в официальные летописи войны вы снова войдете как миноритарный союзник, участвовавший лишь в ряде незначительных операций.
– А почему? – поинтересовался фуфаечник.
– Так надо! Понимаешь, дорогой мой человек? Так надо!
– Ну надо так надо, че…
Обладатель часов и мобилы на минуту вынул рыло из айпада:
– А кто будет признан мажоритарным союзником?
– Это строго секретная информация. Но учитывая наши особые доверительные отношения, сообщу: это будет один из генеральных спонсоров войны – либо "ИКЕА", либо "Макдоналдс" плюс пара-тройка американских хедж-фондов на подхвате.
– А можно… – взвизгнув стулом, мужик в бриони приобхватил председателя Земли левой рукой за шею, и они некоторое время шептались. Председатель, морщась от прикосновений холодной глыбы часов, кивал.
– Давайте так, мы с товарищем закончили?
Небритый мужик пожал плечами и слился.
– Тогда вот что. Вы это все на бумажке изложите – и я закину кому следует.
– А это не ты решаешь?
– Ну что вы! – председатель Земли многозначительно выпучился на пустой стул с израильским флажком на спинке и покрутил пальцем над головой, дескать: мы знаем, кто тут все держит!
– Понятно.
– Знаете… – председатель замялся.
– Че?
– Я тут в частном порядке… У меня тут к вам… вопросик… В плане обмена опытом…
– Да?
Председатель Земли подвинул листок и что-то быстро написал.
– Пилить что ли?
– Умоляю, тише!
– Да не ссы! Порешаем. Я на этом собаку съел. Но учитывай, что наверх придется занести не менее 20.
Председатель Земли стушевался:
– Виноват, не понял, какой верх?
– Эволюционный. Где бабки держишь, туда и понесем. Ты же в правильном месте бабки держишь?
Председатель Земли совсем запутался:
– Виноват, понесем нашим или вашим?
Брионеносец ухватил себя за ремень ценой в корабль нефти и проговорил, встряхивая пузом на каждом слове:
– Нашим. Общим. Инопланетным. Старшим. Партнерам. Партнерам по конфликту, а теперь и по бизнесу. Ты ж не расист, не? Против инопланетян ничего не имеешь? Ну и отлично. Сработаемся!
Ошеломленный председатель Земли долго сидел в пустом зале, переживая просветление.
Наконец, заметив давно переминающуюся в дверях уборщицу, мелко порвал бумажку с цифрами, ссыпал клочки в урну и побежал в буфет, куда, как он полагал, удалился брильянтовомобилый Учитель, чтобы взять себе на бранч что-то типа биойогурта из натуральной панды.
"Сработаемся, – твердил на бегу председатель, представляя, как заботливая клешня выписывает чек на его имя. – Обязательно сработаемся!"
Часть 2
Зима
Народный ополченец
То ли от коньяку, то ли от долгой ходьбы по черным ледяным улицам, но как только двери закрылись ("Следующая станция "Нагатинская") я ухватился за железный поручень и запел.
Стараясь особо не двигать губами (тем более на звуках "м" и "б"), прикрываясь шумом и грохотом движения состава, повторяя в уме заунывную мелодию скрипки:
– Не-е для меня-я придёть весна-а-а…
Поезд несся по тоннелю, высекая визг и скрежет ("Это токосъемные графитовые щетки трутся о контактный рельс", – объяснял дедушка, и я все детство представлял утыканную грифелями сапожную щетку, сдирающую с металла слой жирного, как сажа, электричества).
– Не-е для меня Дон разолё-оть-ся-я…
(Машка поет "дом", вместо "Дон". "Не для меня дом разольется".)
– И се-ердце де-ви-чье забьё-оть-ся…
Старушка, тянущая шерстяную нить из полиэтиленового мешка, запрокинула голову и подхватила сухим дребезжащим голосом:
– В восторге-и чувств не для-а меня-я-я/меня-я-я.
Я ушел вниз, в тональность летящего за окнами тоннеля, а старушка поднялась на октаву выше.
– Не для-а меня-а… – снова высек я.
– Цветуть сады… – подхватила старушка.
Мужик в шелковом шарфе с турецкими огурцами, петля мокрых волос на желтой лысине, захлопал ладонью по колену:
– В долине ро-ща расцвета-а-ить!..
– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция "Нагорная".
– Там со-ло-вей весну встреча-аить…
Две студентки с розовыми мордашками пели очень серьезно, как будто их вызвали к доске, нащупывая в памяти круглые аккуратные ноты, – одна пострашней, другая симпатичная.
– Он бу-у-дет петь не для-а меня-а!/меня-а!/
Снова старушка поднялась в верхний регистр, а я удержал бас.
Узбек, не зная слов, склонив умную башку, барабанил по поручню – получалось очень хорошо.
– Не для меня-а журчать ручьи-и!..
Трое ментов пели серьезно, правильно и строго ведя основу мелодии. Тот, что помоложе, с жидкими черными усиками на свежем лице, прислонился спиной к надписи "Не прислоняться" и закрыл глаза.
– Текуть алмаз – (алмаз – вторил слепой мент) – нымя-я стру-я-а-ми-и.