Единоросс осторожно ступал, жмурясь на свет, а Дед трепал его по необъятной шее и что-то тихонько нашептывал.
Увидев Ваньку, единоросс потоптался на месте, потом вдруг захрапел и вскинулся на дыбы.
– Держи его!
Ванька закусил губу, чтоб не заорать со страха, и всем весом потянул веревку, увязая кедами в сырой скользкой глине, а огромный единоросс, то приседая на задние ноги, то с силой выбрасывая их назад, крутил башкой, роняя хлопья пены, и бешено бил перед самым лицом деда паспортом гражданина Чехии.
– Тпру, зараза!
Дед не испугался, и через минуту стреноженный единоросс уже лежал на земле, безумно вращая глазами, а дед, все так же нашептывая ему что-то успокоительное, сноровисто орудовал острым, как бритва, ножом.
– Ванька, таз!
Лишившись депутатской неприкосновенности, имущества и чина, единоросс сразу затих.
Дед отпустил веревку, единоросс поднялся с земли и задумчивым шагом отошел к дальнему углу загона, прислушиваясь к новым ощущениям и готовясь ехать домой на метро.
– Видал? – Дед вытер окровавленные ладони о передник и подмигнул внуку.
– Да. – Тяжело сопя, Ванька принялся наматывать на локоть веревку, чтоб скрыть дрожь в руках.
– Ну теперь ты.
Дед вывел из сарая двух племянников давешнего единоросса, таких же крупных и гладко-шелковых госслужащих, тяжелую бесформенную супругу и тоненькую звонкую кобылку-двухлетку, на которую были оформлены оффшорные счета и бесчисленная движимая и недвижимая собственность.
Ванька подтянул штаны и двинулся к племяннику.
Какой же он огромный!
Встав на цыпочки, Ванька едва дотягивался до холки.
Подражая деду, Ванька принялся шептать едроссу что-то успокоительное о радостях честной жизни и созидательного труда, дрожащими пальцами подводя веревку под необъятный пах, а дед, встав поодаль, с безразличным видом свернул папиросу, но так ее и не зажег.
Племянник внимательно следил за Ванькой, иногда вздрагивая и тряся башкой, а Ванька продолжал шептать свои мантры и, слизывая языком капли пота, бросал, и бросал новые петли на дорогое шелковое сукно.
Спустя несколько бесконечных минут едросс позволил уложить себя на землю и связать.
Дед глубоко вздохнул, закурил, наконец, свою папиросу и протянул Ваньке влажный от крови нож:
– Давай. Люстрируй.
Ванька вытер рукавом лицо, повернул нож лезвием к себе и прицелившись, сильно нажал.
Племянник выгнулся дугой, сбросил Ваньку и замолотил по глине, пытаясь подняться и улететь в Австрию.
Нож остался торчать в промежности, глина вокруг молодого миллиардера быстро темнела от крови.
Дед бросился на едросса и пиджаком прикрыл ему башку.
– Давай! Давай же! Ну?!
Упав на шелковый крестец, оглушенный Ванька с трудом поймал пляшущую рукоять и принялся энергично пилить.
– Да давай же ты, господи!
Весь в крови и глине, Ванька с трудом поднялся с едросса и сбросил в таз окровавленные эфэсбешные корочки.
– Не много я ему?
– В самый раз!
Тяжело дыша, дед сплюнул в траву остатки изломанной папиросы.
– Ну что, сразу второго? Или перекур?
– Перекур.
Дед с внуком вышли за забор и сели на перевернутую тележку.
– Деда, дай затянуться!
– Нечего. У тебя вся жизнь впереди, чтоб куревом здоровье губить.
Туман таял, розовыми клочьями плыл по берегам реки, большое блестящее солнце поднималось навстречу людям, играя в траве и на молодых листочках деревьев.
– Ладно, – дед растоптал окурок, – пошли, а то до вечера не управимся.
Пели птицы. Свежелюстрированный племянник едросса тоненько ржал, глядя на себя в зеркало.
Ванька поглубже вдохнул теплый утренний воздух и потопал за дедом.
Вольфрам
Ровно в семь утра, как и было заявлено, подъемный мост, грохоча цепями, опустился.
Очередь дрогнула и подровнялась, но решетку не поднимали до одиннадцати, и никто не выходил.
"Чтоб прочувствовали", – объяснила мне соседка, крепкая пенсионерка с дачным загаром, в трениках и майке с медведем-80.
Наконец, оборона школы образовала щель, и сквозь нее на свет божий протиснулась Директриса.
Очередь уплотнилась.
– Почему вы здесь? – строго спросила Директриса.
Почуяв вину, народ безмолвствовал. Повисла пауза.
– Записаться ребенка на подготовительные курсы! – выдавил, наконец, какой-то либеральный господин в бородке.
– Записаться на наши подготовительные курсы можно в любой день, и не только в школе, но и по Интернету. Мы живем в двадцать первом веке. Стыдно, товарищи.
– Бу-у-у… – очередь загудела, кое-кто из родителей-хипстеров дрогнул и развернул восвояси.
Я тоже хотел было уйти записываться по Интернету, но бывалая пенсионерка потянула меня за рукав: "жди!".
– А как детей по группам делят? – рыжий папа качнулся из очереди в сторону, чтоб зацепить Директрису взглядом.
– Группы формируются по мере подачи заявлений, – Директриса повернулась было уйти, – сначала формируется дневная – начало занятий с девяти утра, потом шестнадцать вечерних – начало занятий с четырех часов ночи.
Очередь еще уплотнилась – никто не хотел водить ребенка в вечернюю.
– Я отправил вам заявку по Интернету, – либеральный господин взмахнул смартфоном, – я могу считать, что мой ребенок попадет в дневную группу?
– Еще нет. Сначала вы должны заключить договор с Министерством образования РФ на аренду у школы крючочка для мешка сменной обуви.
– А без крючочка нельзя?
Директриса насупилась.
– Можно, но заявители без крючочка в дневную группу не допускаются.
– А договор аренды крючочка тоже в Интернете?
– Нет. – Директриса и моя соседка одновременно усмехнулись. – Договор аренды крючочка вы заключаете лично.
– А что для этого понадобится?
– Для этого понадобятся все документы, которые вы получили за всю вашу жизнь, начиная с паспорта и заканчивая грамотами за веселые старты из пионерского лагеря, все документы ребенка за всю его жизнь, их обычные копии и нотариально заверенные, а также два заявления (моя соседка подмигнула мне и весело тряхнула здоровенным брезентовым "Ермаком", который всю дорогу не спускала со спины). Печатный образец с сайта нужно переписать от руки, а тот, что написан краской на двери школы, – распечатать на принтере.
Очередь поредела – остались только выжиги, заранее подготовившие оба заявления (моими меня заранее снабдила жена).
– Документы принимаются только от полномочных правопредставителей ребенка, т. е. от папы или мамы.
– А почему водитель не может занести? – мужчина с кавказским акцентом стряхнул пылинку с рукава кожаной куртки.
– Школьному астрологу может понадобиться телепатический контакт с ребенком, он осуществляется через ДНК родителей.
Очередь еще поредела.
– А вы? – я замялся, не решаясь спросить соседку о степени родства.
– Я мама, – старушка весело подмигнула мне, – неделю назад зашли втроем в собес, дочка с зятем отказались от родительских прав, а я Пашку удочерила – формально, конечно, чтоб по инстанциям ходить. Ничего, подрастет, обратно перекинем! Подожди, чего она там про мешок?
– …Нет, – Директриса взялась было за прутья КПП, но опять была вынуждена повернуться к просителям, – нет, только утвержденная модель. Вы можете носить обувь в пакете, но на входе в школу ребенок обязан переложить ее в стандартный мешок. Это требование министерства.
– А где его взять?
– Мешки для обуви мы предлагаем в аренду.
– И почем?
– Семь тысяч рублей в месяц. Но я вам рекомендую класть в него пакетик, так как они очень плохие, резинки отрываются и обувь вываливается…
– Говорят, стандартный мешок можно купить в Усть-Илимске, – зашептала соседка, – их там зеки шьют, и у начальника колонии лавка на вокзале, но я не проверяла…
– …вы заключаете договор аренды мешка сразу на 12 лет школы и предоплачиваете 80 %. Если ваш ребенок потом не будет ходить, в собесе вам перезачтут и все скомпенсируют вычетами из уплаты подоходного налога.
– Хорошо. Мы все это сделаем. А после подготовительных? – толстый рыжий папа с трудом сдерживал тембр, вихры его разметались.
– Да? – Директриса вскинула брови.
– После подготовительных мы можем быть уверены, что вы возьмете нашего ребенка в вашу школу?
– Подготовительные курсы при школе – это помощь малышу адаптироваться в системе начального образования, – сказала Директриса холодно, – они являются необязательными, добровольными и бесплатными.
– То есть, – рыжий папа обвел очередь взглядом в поисках сочувствия, – то есть, я правильно понимаю, что вся эта пиздатня и две штуки баксов в год – это просто так?!
Очередь замерла. Ужас объял всех.
– Это не пиздатня. Вот там, – Директриса грозно выгнула локоть и наотмашь оттопырила указательный палец, – вот там ваша вторая районная школа, в которой даже учитель русского языка по-русски не говорит. Там наркотики продают в буфете столовой, а одиннадцатого класса не смогли сформировать, потому что все девочки забеременели, а все мальчики сели в тюрьму. Конечно, кто остался жив. Вот там пиздатня. А у нас – Директриса обвела взглядом подъемный механизм моста, – у нас ГОУ СОШ № 100500, и подготовительные курсы – ваш маленький шанс попасть к нам, а не туда. Так что не нравится – не записывайтесь… Гм. Кто первый?