Таежный рататуй
– Это было здорово. По-настоящему здорово! Кажется, я плакал.
– Яркий, смелый, очень свежий подход. Безусловный лидер этого года. И, видимо, многих последующих. Браво!
– Самое трудное? Самое трудное было заманить членов жюри в лес (смеется). Да, я заранее был уверен в успехе. На сто процентов. Свою победу я полностью отношу на счет бесценного опыта, который я получил во время службы в Забайкальском военном округе. И Кусалка, конечно, был, как всегда, на высоте.
– Начало было ужасное. Мы долго тряслись в грузовике, "Мы скоро приедем?" – а он только улыбается: "Но парле франсез!" – и машет рукой. "Вот кретин!" – думал я.
– Он собрал наши мобильники – до ближайшего жилья было километров сорок, – и я никогда не думал, что собака может быть таким чудовищем (смеется).
– В тот миг, когда он спустил на нас свою ужасную собаку, я подумал: "Да у этого парня крыша съехала!". На мне был костюм от Бриони – собака загнала меня в болото, я потерял бумажник и очки. Ужасная собака! (тоже смеется)
– Не-ет, Кусалка – умница! Кавказские овчарки – вообще умные собаки, а мой Кусалка как-никак чемпион Забайкальского округа. Прекрасно справился. Ты умный пес! Покусал немного жюри, а? Покусал? Побегал за ними по лесу и покусал немножко, да? Покусал? У-у-ух, хороший!
– Мы с профессором всю ночь бежали по каким-то оврагам, и только останавливались перевести дух, жуткий пес выныривал из тумана, и мы снова бежали вперед. Видел бы меня мой тренер по фитнесу! (смеется).
– Я думал, что я умру. Изодранные, испуганные, все в смоле и тине – вот какими мы выбрались с утра на поляну, а там… там…
– Я – признанный эксперт высокой кухни, и если я скажу, что много чего попробовал, думаю, вы мне поверите. Так вот, никогда в жизни я не ел ничего вкуснее тех бутербродов с вареной колбасой, которыми нас встретил мсье Старченко.
– У него был большой полиэтиленовый пакет, полный божественных бутербродов. И еще была вода в пластиковой бутылке. Вода тоже была очень вкусной. Невероятно вкусной. За воду мы, кажется, даже немного подрались (смеется).
– Кстати, кроме конкурсного гран-при я получил еще специальный приз за демократичность рецепта. Ух, Кусалка, ты моя псина! Хороший пес! У-ух, хор-роший!
– Кто-то может сказать, что бутерброды с вареной колбасой – это не высокая кухня. Но мсье Старченко приготовил не бутерброды. Он приготовил нас. Впервые в рецепт блюда столь непосредственно была включена работа над восприятием субъекта – в плане философии высокой кухни это открывает абсолютно новые горизонты. Браво! Браво, мсье Старченко!
– И его верный пес Кусалка!
– Да, и его пес Кусалка… чертова псина, чуть яйца мне не откусил (смеется).
Продажная группа
У нас новая забава.
Жена открыла для себя интернет-торговлю.
Только она не покупает, а продает.
Маша в двух штанах и зимней куртке провожает меня.
– Папочка, мне жарко.
– Терпи, мой ангел. Если снимешь что-нибудь, мамочка сфотографирует и продаст на фейсбуке. И мы не сможем кататься на коньках.
– Мы и так не сможем: мамочка продала наши коньки. И мишку…
Я присаживаюсь на корточки:
– Ты умеешь хранить секреты?
– Да.
– Мамочка не продала мишку. Я зарыл его и еще кое-что из одежды в сквере у помойки. Так что не кисни – все будет хорошо. Идите ложитесь с Ваней в кроватку, а то мамочка, неровен час, продаст постельное белье.
Я взваливаю товар на плечо и выхожу в зиму.
Для путешествия по Москве я выбрал самый быстрый способ – пешкодралом.
"Сперва – шезлонг на Маяковскую. В центре зала, подойдет Ксюша, она не опоздает."
Товар для доставки делится на два класса – тяжелый и неудобный. Шезлонг – неудобный.
Ксюша, и правда, не опоздала. Минут десять мы пытаемся понять, почему мы оба стоим в центре зала на Маяковской, но не видим друг друга, пока в речи Ксюши не проскакивает слово "поребрик". Ах, интернет-интернет, любишь ты шутить над нами, смертными!
С непроданным шезлонгом на плечах я отправляюсь в Новые Черемушки. Здесь Оксана должна купить у меня носочки за пятьдесят рублей.
Как условлено, я выхожу на поверхность и занимаю позицию на автобусной остановке перед магазином "Охотник".
– Але!.. Оксана? Я на месте…
– На месте? Отлично, я выезжаю!
– Выезжаете?.. Гм, я думал, вы уже здесь…
– Я буду через пять минут!
Сердце обрывается.
– А откуда вы едете, если не секрет?
– Из Электростали. Только мне надо по дороге забрать детей из школы, завести их бабушке и снять деньги с карточки. Так что, может быть, я опоздаю минут на десять…
Я присаживаюсь на бетонную тумбу и от нечего делать достаю из мешка носочки.
Фиолетовые носочки с пиратами – на них в свое время делались большие ставки, но Ванечка, осмотрев их, сказал буквально следующее: "Фиоетоы?! Неть!" и присовокупил движенье кистью с одновременным поворотом головы. Ни разу не надевали.
Разбогатев на пятьдесят рублей и отморозив почки, я отправляюсь в Алтуфьево.
Звонит телефон.
– Але? Тем, привет! Тебе удобно говорить?
– Конечно, – отвечаю я, прижимая шезлонг щекой к надписи "Не прислоняться", чтобы свободным пальцем заткнуть второе ухо.
– Я послала тебе на почту финальные уточнения по режиссерскому брифу, скажи, тебе там все понятно?
– Конечно, – отвечаю я.
– Мы в рамках сметы?
– Конечно, – отвечаю я, поджимая ноги, чтоб не препятствовать людскому водовороту вынести меня с мешком и шезлонгом на "Октябрьской".
– Отлично! Ты не мог бы прямо сейчас написать в ответ пару-тройку страниц рекомендаций по стилистике, приложив референсы, ссылки, шоурилы, подборку ваших работ по теме, стихотворное эссе на французском языке и нотариально заверенную копию регистрационных документов – просто в качестве комплимента агентству и клиенту?
– Конечно. Сейчас отвезу трусы в Алтуфьево и сразу пришлю.
В Алтуфьево еще холодней, чем в Новых Черемушках. Нина вне зоны доступа.
Пока жена связывается с Ниной через фейсбук, я сажусь на стальную цепь ограды и от нечего делать разглядываю трусы.
Господи, какая же у Машки была крохотная попа! Я помню эти дурацкие трусы в горошек – мы жили на даче, Машка важно приседала в зарослях земляники и пугала совком муравьев. Кажется, трусы до сих пор пахнут смолой, земляникой и хвоей.
– Извращенец! – Косматая цепная старуха в негодовании подбирает нижнюю челюсть.
Я убираю Машкины трусы обратно в баул и накрываюсь шезлонгом. Идет снег.
"Развезешь все товары, а потом уже налегке закинешь гири на "Киевскую" – и домой!".
Гири. Две штуки по 32 килограмма. Подарок от *** на юбилей нашей свадьбы.
"Зачем они нам? Ты их все равно не можешь от пола оторвать. Только пыль собирают… А *** не узнает."
Сбросив шезлонг и баул на землю, я смотрю с пешеходного моста на замерзшую реку.
Уже совсем темно. Москва блестит золотыми огнями. За гирями должен подойти Константин.
– К ним есть инструкция? – выдыхая пар, Константин придирчиво осматривает гири, пробует на руку и на зуб.
– Конечно. Вся оригинальная документация и оригинальная упаковка, – я перевешиваюсь через перила и слежу за снежинками, падающими в темную стылую пропасть.
– Здесь царапина.
Я мысленно считаю до двадцати.
– Я возьму эту, – Константин хлопает по гире ладонью, как будто это арбуз, – кстати, вы не знакомы с ***? Он у нас в общих друзьях?
– Возьмете к гире шезлонг? – неожиданно осеняет меня. – Если не возьмете, я брошусь с моста.
– Детский? Не, детский задаром не возьму. Бросайтесь.
– А не задаром?
Константин критически осматривает шезлонг.
– Тысячу дадите?
– Имейте совесть!
– Ладно, пятьсот.
– Но вы напишете моей жене на ФБ большое спасибо.
– Как вы объясните недостачу средств?
– Я скажу, что купил себе проездной и немного еды, а сам буду голодать и бегать пешком.
– Толково.
Я передаю Константину деньги и шезлонг.
Мост. Река. Осиротевшая гиря.
Иногда обстоятельства складываются так, что решение просто вопиет.
– Але! Привет! Ну как? Устал? Замерз? – жена снижает тональность, – у тебя все купили?
– Все. (я подталкиваю гирю к пропасти)
– Какой ты молодец! – (жена довольна) – Иди уже домой. Кастрюли я продала, но осталась сковородка – сделаю тебе яичницу.
(– Мамочка, я сняла штанишки, чтобы пописать, ты их не видела?)
– Скоро буду!
Бултых!
Я запихиваю пустой баул за пазуху, Машкины трусы в горох прячу в карман. Баста, трусы не продаются. Стану старенький – буду смотреть и вспоминать, как она гоняла лопаткой муравьев.
В черный пролом во льду сыплется снег.
Киевский вокзал белеет в темноте, "Рэдиссон" светится неоном, из труб ТЭЦ в черное небо вырывается густой малиновый пар.
