"В часы, когда бессонница сама…"
В часы, когда бессонница сама
Как целый мир представится для взгляда
И снимет с просветленного ума
Ленивый морок дневного уклада, -
Я грежу; простирается прохлада,
Где тень живет, а душу скрыла тьма;
Я знаю, что и мука, и услада
Ничтожны, как никчемные тома.Я грежу; пустота во мне густится;
Душа немеет немотой провидца -
И в зоркости измучилась настоль,
Что ни природы, ни мечты, ни Бога,
Ни даже скорби; и отдал бы много,
Чтоб эту ясность променять на боль.
"Душа кровит. Пленили, будто яма…"
Душа кровит. Пленили, будто яма,
Терзанья – разум, видящий обман,
Который миром нарекся упрямо,
Где счастье – словно запах фимиама,
Обтекший жизнь, как сушу – океан.Не сделать вздоха и не сделать шага
Без горечи, что ноша невподъем.
И сердце, хоть растерзано и наго,
Но мучится напрасной жаждой блага,
Напрасного, как помысел о нем.Какого Бога двойственная сила
Дала узнать, что рок неотвратим,
И в то же время сердцу подарила
Его мечту – никчемное мерило,
Которое использовать хотим?Зачем его Строитель кропотливый,
Во исполненье тайных теорем,
Расчислил и приливы, и отливы -
Весь это мир, текучий, сиротливый
И сам не постигающий, зачем?Бог воплотился; это означало,
Что и душа склонилась перед злом;
А счастье, бытию первоначало,
Гремушкой пустозвонной забренчало
И сделалось гадалок ремеслом.И мир застыл, как маска лицедея,
Как сам себя исчерпавший урок.
Зачем же плоти жаждала идея,
И как сумеем, ею не владея,
Достроить недостроенный чертог?Немой останок умершего Бога
И есть наш мир; душа же родилась,
Узнав его отличье от чертога,
Но для нее утеряна дорога
В утраченную Богом ипостась.И вот, блуждая в поисках потери,
Душа взыскует, вглядываясь в тьму, -
Но не себя, а гибельных мистерий;
И только Словом приобщится к вере,
Забытому истоку своему.Он Словом был, но перестал владеть им,
Явившись мертвый в мертвенном миру;
И значит, здесь искомого не встретим,
Но только в Слове, этом Боге третьем,
Душа вернется к Правде и Добру.
Новый самообман
Средь гибели кумиров и преданий -
Воскресните, былые божества,
Подобно грезе, видные едва,
Дабы глазам блаженствовать в обмане.Творя ваш мир в пределах тесной грани,
Презрите образ, явленный в пэане,
Но не наитье, давшее слова.Отринуть яви четкие порядки,
Дабы в Догадке снова прозиял
Предметный мир, мистический и краткий:А призрачный телесный Идеал
Ей вечно чужд – единой сущей цели,
Что сумраком не пожрана доселе.
"Вращаются лохмотья тени…"
Вращаются лохмотья тени,
Плывя в разинутую тишь.
Вся высь – разор и запустенье,
Где ничего не разглядишь.На небе сущие загадки
Все рваным ритмом излиты
В том непроглядном беспорядке,
Где зарожденье темноты.Но средь вселенского обвала,
Куда на свете ни гляди,
Еще ничто не оторвало
Надежду, острием кинжала
К моей прижатую груди.
"Где розы есть, мне роз не надо…"
Где розы есть, мне роз не надо,
И надо, где не вижу роз.
Тому ли сердце будет радо,
Что каждый взял бы и унес?Я тьмы хочу, когда аврора
Ее растопит в синеву.
Мне нужно скрытое от взора,
Что именем не назову.На что же это? Все в тумане,
И оттого слагаю стих,
А сердце просит подаяний,
Само не ведает каких…
"Почти у окоема…"
Почти у окоема
Чуть видимая мгла
Любовно-невесомо
Ко взгорку прилегла.Тряпичные изгибы
Почти прозрачных рук
Изгибам темной глыбы
Верны, как верный друг.Я только думой мерю,
Что вижу наяву.
Чтоб жить, я мало верю.
Чтоб верить – не живу.
Марина
Кому перед разлукой
Мелькали взмахи рук,
Тот будет счастлив – мукой…
Я мучаюсь – без мук.Что дума, то тоскливей;
И там, где пляж пустой,
Без грезы о приливе
Пребуду сиротой…Дабы в бесплодной боли,
Знакомой искони,
На вековом приколе
Укачивали дни.
"Как в чаше, не нужной к застолью…"
Как в чаше, не нужной к застолью,
Налито вина по края,
Так сам я наполнился болью,
Которой болею не я.И только чужую заботу
Берет мое сердце в удел.
А горечи – нет ни на йоту,
Сыграть же ее – не посмел.И, мим на несбыточной сцене,
В наряде, просветном насквозь,
Танцую я танец видений -
Дабы ничего не сбылось.
"Куда-то к призрачным пустотам…"
Куда-то к призрачным пустотам
Несется пенье соловья,
И на меня ложится гнетом
Тоска извечная моя.Передо мной в окне открытом
Недостижимые лежат
Поля и рощи с тайным бытом
Совсем не призрачных дриад.Когда б из моего куплета
Родилось больше, чем слова!
А птица кличет, кличет где-то,
Сама не зная, что жива…
"Теперь тоска моя умножит…"
Теперь тоска моя умножит
Больного зренья остроту,
И этот век, что мной не прожит,
Уже ненадобным сочту.И никакая не потеря,
Что быть собою не могу;
Я сам себя гоню за двери,
Как нерадивого слугу.Я был никем, я не был въяве,
Я – только ужас и провал,
Среди житейских дурнотравий
Цветок надежды не сорвал.Но в нищете – свое величье:
Всему на свете раздаю
То пристальное безразличье,
С каким иду к небытию.
"Дождливых сумерек прохлада…"
Дождливых сумерек прохлада.
Нет мысли ни о ком,
И все, чего для счастья надо,
Мерцает маяком.Что жизнь? Лишь мрак, обретший лица.
А темень принесла
Тот луч, который вечно длится
И мучит не со зла.И все текучей, мимобежней
Моя полумечта,
Где стала всплесками на стрежне
Та жизнь, что не жита.И этот луч, сродни парому,
По пустоши морской
Уносит к берегу другому,
Где ждет меня покой -Который, если был бы рядом,
То был бы ни к чему.
И ливень хлещет новым хладом
В сгустившуюся тьму.
"Я мир пишу, как пишут акварели…"
Я мир пишу, как пишут акварели…
Гирляндами на дне глухого яра
Весна слагает, что осталось жара
От скоротечных призрачных веселий.На луговине в месяце апреле -
Сандалий перезвончивая пара…
Ты создал дар, не обретая дара;
А день цветет подобьем капители…Ты озарен подобием улыбки…
Тебя истома соблазнит в истому…
Молчанье нежно в приумолкшей скрипке…И предо мной – свершенная работа…
Я пристален к бесцельному былому,
Недвижному – но в облике полета…
"Мой сон ушел. Болезненная скука…"
Мой сон ушел. Болезненная скука -
Ты явью или грезами тверда?
В моей душе ни помысла, ни звука.
Я, как морская бурная вода,
Теку, не притекая никуда.И мучаюсь – не то его уходом,
Не то его продленною игрой.
И я морским уподобляюсь водам,
Что замерли вечернею порой:
Я книга, где отсутствует герой.И где я сам, и где мои порывы?
Во мне, как в море, кто-то съединил
Все то, чем грезим, и все то, чем живы:
Удар, и блеск, и капелек распыл,
И обновленье нерастратных сил…
"Лучи скользнули по темнотам…"
Лучи скользнули по темнотам,
Заря недалека…
Линялым вдовичьим капотом
Сереют облака.Одним-единственным прогалом
Потемки раздались,
И день – еще за перевалом,
Еще восходит ввысь.Мой день – без цели и без дела,
С тщетой своих забот…
Мой день, которым завладело
Все то, что не придет.
"Порою в небе, где гроза…"
Порою в небе, где гроза,
Исходом долгого унынья
Зажгутся световые клинья
И наши радуют глаза.Когда мы оторопью взяты
И даже горя лишены,
Мы причастимся тишины,
Где грома плещутся раскаты.От этих радостей пустых,
От равновесия на грани -
Вином в фиале упований
На свете остается стих.Они придут и снова канут -
И утешенье, и беда.
Правдивы чувства лишь тогда,
Когда ты чувствами обманут.А стих – противен естеству,
И как прознать – откуда выжат…
Мы словно дождь, который брызжет
На прошлогоднюю листву.
"Иду с предчувствием запинки…"
Иду с предчувствием запинки
К заулку-тупику.
Воды холодные крупинки
Слетают на щеку.Я этой ночи не перечу,
Ничто здесь не мое,
И лишь из сумерек навстречу
Мне брызжет забытье.Где ночь, я тоже буду ночью,
Ночным дождем;
Я только явленный воочью
Магический фантом.Я так вживаюсь в те пустоты,
Так грежу наяву,
Что сам с собой живу сам-сотый,
Почти что не живу.И с каждым шагом – крепче связи,
Запутанней узлы
Меж синевой моих подглазий
И капельками мглы.
"Мне с каждым утром все тревожней…"
Мне с каждым утром все тревожней,
Что стала грезы полнота
Лишь побрякушкою порожней
В руках у праздного шута.О сон! Волшебный промежуток,
В котором, если не уснешь
И если к теням будешь чуток,
То правдой обернется ложь.