Меж волною и удачей,
Не в былом и не во сне -
Я уже отплакал плачи
По удаче и волне.
Все здесь так – и все иначе,
Все растает в тишине.
"Кто глухи и незрячи…"
Кто глухи и незрячи,
Те душами тверды.
А я живу иначе,
На разные лады.Благословляя разум,
Гляжу на бытие,
Гляжу невинным глазом:
Ничто здесь не мое.Зато я так приметлив
И так слиянен с ним,
Что тут же, не замедлив,
Я делаюсь иным.Где сколотые кромки,
Где мир испорошен,
Я разобьюсь в обломки,
На множество персон.Когда в себя былого
Я новый загляну,
Я собственную снова
Провижу глубину.Как суша, как пучины,
Как свод над головой,
Что якобы едины,
Я – разный и не свой.Где сколотые кромки,
Где все разорвалось,
Я сам – свои обломки,
Живущие поврозь.И коль взираю вчуже,
Коль тот я и не тот,
К последнему чему же
Душа моя придет?Ищу приноровленья
К деяниям Творца,
Чье дело и веленье -
Меняться без конца.И, уподобясь Богу,
Я мифы создаю:
Весь мир, свою дорогу -
И подлинность свою.
"Утешься, сердце! Бейся без надрыва!"
Утешься, сердце! Бейся без надрыва!
За гранью дней придут иные дни -
Свершится диво, ибо хочешь дива.
Тоску свою пустую отгони
И счастья дожидайся терпеливо.Увы мечтам, которые кляну!
Надежде, что собою лишь богата!
Как если кто ерошит седину -
И уж не тот, каким он был когда-то.
Постичь ли сон, не повредивши сну?Усни же, сердце! Ибо для сновидца
Уснул рассудок и закон уснул.
Ему нужны потемки без границы -
И мировой торжественный прогул,
Покуда все во все преобратится.
L'Homme
Лукавы все слова. Ищи себе покоя!
Предвечной тишине с тобою быть позволь!
Как мутный вал на побережие морское,
На сердце наплывает боль.Ее не опознать, коль чувства сразу смяты;
Лишь лунная дорожка до сих пор жива,
Да живы время, тающие ароматы
И все грядущие слова.
"И коль дано искусством или чудом…"
И коль дано искусством или чудом
Постигнуть все, чем нас постигнет рок, -
Даруй не знать, даруй, чтобы под спудом
Остаток дней невидимо протек.Грядущее – оно ли будет ново?
И нынешней минуты не пойму.
Я помню, что явился из былого,
Не ведая, куда и почему.Все то, чего у будущего просят,
Верну я во владение судеб,
Влюбленный в тень, что листья мне отбросят,
Счастливый тем, что к будущему слеп.
"Сползут ли туманы со склона…"
Сползут ли туманы со склона,
Опять ли вершину обложат…
Душа поглядит отстраненно
И видит, что видеть – не может.
То гуще, то реже туманы…
Они существуют, а мне-то -
Терзаться, жива ли отмета
От радости или от раны,
Не зная, хочу ли ответа.
"Уже так мало боли…"
Уже так мало боли
За тех, кого люблю или люблю почти.
Я есмь корабль, вставший на приколе,
Дабы в недвижности дорогу обрести.Уже осталось мало
От всех стремлений и труда:
Вернулся с карнавала
Таким, каким ушел туда.Таким, кому и сбыться,
И недосбыться – все равно.
Засматриваю в лица,
В которые засматривал давно.Хоть всякий облик скрыт,
Но знаю наперед,
Что настоящий вид
Обманом оплетет.А чувства тем и живы,
Что вспомнить не смогли
Про шквальные порывы
В оставленной дали.
"Слеза не ослепляет глаза…"
Слеза не ослепляет глаза.
Я узнаю,
Что музыки доносит фраза:
Я вижу детство, мать мою,
Наш дом старинный
И ужас времени-стремнины
И жизни, шепчущей: убью!
Я цепенею.
И жизнь – я порываю с нею,
Я все бесплотней, все незримей…
Играет мать. Я узнаю
Родные ласковые руки.
Они ударами скупыми
Из клавиш извлекают звуки
(О, сколько муки!).
"Тот вечер в Лиме".Я вижу светлую картину!
Я сам оказываюсь там.
От жидких лунных бликов отодвину
Глаза, открытые мечтам.Но чу! уже конец мелодий…
Мечтаю, как всегда мечтал,
Своей не веруя природе,
Без твердых правил и начал -И, словно опием вспоенный,
Всепомнящий и посторонний,
Принцессам раздаю короны,
Не позаботившись о троне.Я канул в музыки реку,
Что хлынула на зов заклятий.
Душа оборванным дитятей
Забилась в дальнем уголке.
Ее лишь берегу
В миру, не знающем изъятий, -
Ее заплату на заплате
И сон, летящий налегке.Но, мама, назови мне имя
Богов, ответивших бы, ввысь
Иль вниз идти мне за моими
Виденьями, чтоб там сбылись.
"Тот вечер в Лиме".О сердце, разорвись!
"О сон! в тебе едином нет обмана…"
О сон! в тебе едином нет обмана.
Сновидеть – высочайший из даров.
Зачем любовь, когда гноится рана,
А сверху – белой мантии покров?И боги все в изгнанье удалятся,
И мифы минут, словно карнавал;
И все мы как захожие паяцы,
Которых неизбежно ждет провал.Уснуть и спать! Упрятаться за форты
От мыслей и от козней естества,
Чтоб только в сон, к иному сну простертый,
Сквозь окна, приоткрытые едва,Не гомоном без лада и без толка -
Но сумерками ужас проползал,
А мысли распадались, как метелка,
Которую юродивый вязал.
"Твой голос, достойный оплакивать бога…"
Твой голос, достойный оплакивать бога,
Чертогом вознесся и к жизни воззвал
У несуществующих окон чертога
Над всеми причалами сущий Причал.Угаснувшей радуги полуполоски…
Ее отголоски, мечту окрылив,
Теперь окаймили печальный и плоский
Над всеми заливами сущий Залив.Унынье за окнами топко и голо,
И стелется хмарь закоулками дрем…
Привез мою гибель и ждет у прикола
Над всеми паромами сущий Паром.
"Во мне безмыслие такое…"
Во мне безмыслие такое,
Такая греза наяву,
Что не зову ее тоскою
И даже бредом не зову.Моя душа почти ослепла,
Высматривая, как в чаду,
Поверх остывшей горки пепла
Мою последнюю звезду.Вся жизнь продымлена до мига,
А мира зыбкого закон -
Все та же призрачная книга
Непостигаемых письмен.
"Сердце опоздало. Может статься, к сроку…"
Сердце опоздало. Может статься, к сроку,
Знай оно любовь, поспело бы оно.
Если та была, то все равно без проку;
Значит, места нет ни скорби, ни упреку:
Сердце опоздало. Все уже равно.И с подменным сердцем, в зависть бутафорам,
Мы бредем по миру. Сердце мне вернуть
В силах лишь чужое сердце, по котором
Сердце бы забилось – и его повтором
Вызвало из праха собственную суть.Нет иного сердца, и другой тропы нет,
Кроме как холодный вытоптанный след
Между сном, что минет, и тоской, что минет:
Кто на пару с сердцем ловко арлекинит,
Точно так же канет, в яме волчьей сгинет.
Нет иной дороги, и надежды – нет.
"Тревогой невнятной и краткой…"
Тревогой невнятной и краткой
Провеяло гущу дерев:
Провеяло словно словно украдкой -
И словно сперва замерев…Безмолвие чутко следящей,
Душе для покоя нужны
Мелодии чуточку слаще
Иль горше такой тишины.Душа в бытии оскуделом,
Не слыша созвучную с ней,
Считала бы добрым уделом
Недобрый, который честней:И в роще, где пыточной хваткой
И ветер, и звуки взяты,
Недвижное веет украдкой,
Порой обрывая листы.Помнится, по кронам древесным
Опять ветерок пролетел,
Но листья паденьем отвесным
Кладут заблужденью предел.О, к мертвой земле тихомолком
Слетающий лиственный прах,
Шуршащий непряденым шелком
В несбыточных чьих-то руках,Какой чернокнижной догадкой
Ты вызнал про тысячу бед,
Что слышно, как рядом украдкой
Повеяло то, чего нет?
"Небесной полная лазури…"
Небесной полная лазури,
Волна прозрачна и легка,
Ударом по клавиатуре
Дотрагиваясь до песка.На безымянной пианоле
Звучит без музыки мотив,
Освобожденную от боли
Идею полдня воплотив.Зачем же этого не вдоволь,
И для чего взыскую я
Еще небесного ль, земного ль -
Но трепетного бытия?
"Самоослепленно / В зыбкую волну…"
Самоослепленно
В зыбкую волну,
В мертвенное лоно -
Сам в себя шагну.Ощущаю влаги
Тяжкий перекат,
Растерявший флаги
Брошенный фрегат.На неровном киле…
И покошен рей…
Небеса застыли,
Олова серей.Небеса и море -
Это тоже я,
Лишь с собою в ссоре,
В жажде забытья…
"Как юности памятник зыбкий…"
Как юности памятник зыбкий,
Во мне и поныне светла
Какая-то четверть улыбки,
Живущая тем, что жила.Порой неудобна, как маска,
Надежда в холодной груди:
Мерцает волшебная сказка,
Чернеется явь посреди…Горя в торжестве иллюзорном,
Подсолнечник хочет шепнуть
Своей желтизною – что зернам
Доверена черная суть.