Раз, два, три, четыре, пять… восемнадцать. Наименование ткани, сорт, артикул… взгляд в книжечку стандартов… и опять считай нити.
Подряд проверять – труд неподъемный, но опыт говорит, что можно действовать выборочно, «методом тыка». Если нападешь на серьезное отступление, тогда надо браться за всю партию.
Переналадив станки, чтобы усилить натяжение, наверняка можно нагнать порядочно лишнего метража. А ткань утоньшится неприметно. Но что-то пока (кажется, уже полжизни), сидя в обществе Валетного, Кибрит не находила достойных внимания нарушений. Одна, две, три-четырнадцать. В стандарте? Тоже четырнадцать.
«Неужели пустая трата времени? Хоть бы Валетный не липнул, я от него засахарюсь».
В «работе с дамами» Валетный признавал два козыря: комплименты и тряпки.
– Прошу вас, дайте отдых глазкам. Лучше посмотрите сюда: такой габардинчик вам бы исключительно пошел! Пальто «деми» свободного покроя. Мечта!
– Цвет не мой, – возразила Кибрит, стараясь не сбиться со счета.
– А какой бы вы хотели?
– Морской волны.
– Есть волна! – затрепетав от намечающегося взаимопонимания, Валетный мигом достал образец. Кибрит отложила лупу.
– По-вашему, это волна, товарищ Валетный?
Валетный опечаленно уставился на грязноватый колер своего габардинчика.
– Действительно, волну мы недоосвоили… – И прежде чем Кибрит снова займется делом, заспешил: – А почему это мы с вами так все официально: товарищ Кибрит, товарищ Валетный. Давайте по-дружески: Зинаида Яновна, Илья Петрович. При моей исключительной к вам симпатии и восхищении…
«Понесло. Но, между прочим, он вообще болтлив. Вдруг о чем проговорится. Потерплю уж».
– Хорошо, – прервала она мармеладный поток. – Только чтобы наши симпатии не мешали делу, Илья Петрович.
– Исключительно на пользу, Зинаида Яновна!
– Тогда не упускайте из виду, что вас выделили мне в помощь, чтобы отобрать образцы для экспертизы. А не для пальто свободного покроя.
– Ах, Зинаида Яновна, – «засмущался» Валетный.
– Ах, Илья Петрович! – пожурила Кибрит. – Ну, с этими образцами я… благодаря вам… пожалуй, управилась. Пошли к кладовщику. Вы его предупредили?
– Да-да. Но, Зинаида Яновна, клянусь чем хотите, вы зря стараетесь! В нашем хозяйстве много не украдешь.
– Ой, было бы желание…
– Дорогая Зинаида Яновна, мы бы, может, и с удовольствием, да нечего. Что получаем, то и отдаем, только уже разноцветное. Ну посудите сами, могу ли я вам соврать. При моем исключительном восхищении…
– А как начальника ОТК что вас чаще беспокоит, какой участок производства?
– Как начальника ОТК?.. – он слегка отвлекся от донжуанства. – Думаете, по-крупному списываем в брак? Не-ет, из нормы почти не выходим… А вы меня, случаем, не допрашиваете?
Сахарный слой дал трещинку, оттуда высунулась осторожность и трезвая оценка расстановки сил. Допрашивать имел право только следователь.
– Ни-ни, я вас расспрашиваю, Илья Петрович. Потому что интересно.
– Чем же интересно? Такая женщина, вас должно интересовать совершенно другое! Кстати, вы по вечерам в гостинице не скучаете, Зинаида Яновна?
– По-вашему, это кстати? Кстати, до которого часа работает кладовщик?
Взглянув на часы, Валетный ахнул:
– Убейте меня, Зинаида Яновна, убейте! С вами забываешь о времени. Кладовщик же взял отгул и с обеда – тю-тю!
* * *
Лодку Пал Палыч раздобыл большую и тяжелую. Как водится, она протекала, но умеренно. Зина не спеша справлялась с вычерпыванием воды. Солнце слепяще сверкало наречной ряби, ощутимо припекало голову. Оба даже обгорели немного.
Пал Палыч греб против течения, пока не стер ладони, тогда бросил весла, и лодку медленно повлекло назад. Вокруг было так мирно и тихо, что и разговаривать не хотелось.