Туман рассеялся, ориентируясь по карте Гюнтера, Рей добрался до лесной поляны в западной части мыса, где стоял крытый дранкой ветхий домишко, продуваемый со всех сторон океанскими ветрами. Рей постучал в дверь, которой явно не повредил бы слой свежей краски. Но, по-видимому, подобный способ использования красок меньше всего интересовал Юстина. Дверь распахнулась.
На пороге перед ним стояла Кэтти.
На мгновение Рей замер от потрясения, к которому примешивались ревность и панический страх. Кэтти изумленно уставилась на него так, словно увидела впервые в жизни.
- Что ты здесь делаешь?- резко спросила она.
- Я мог бы задать тебе тот же вопрос.
- Я пришла посоветоваться с Юстином,- заметила она.
На помощь Рею пришло чувство юмора.
- И я тоже,- сказал он, проходя мимо нее внутрь.
Спиной к окну, занимавшему всю стену от потолка до пола, около видавшего виды стола стоял мужчина и мыл кисти.
- Доброе утро, - спокойно произнес Рей. - Я муж Кэтти, Рей Адамс. И если я удивлен, застав ее здесь, то лишь потому, что вчера вечером мне казалось, она собирается провести ночь у себя.
Он не скрывал перед другим мужчиной своих притязаний на женщину, которая вела себя здесь как у себя дома. Она преспокойно села на стоящий рядом стул и недовольно фыркнула, когда Юстин, вытерев тряпкой руку, протянул ее Рею.
Рей не мог не отметить мужественности этого человека, его ауры чисто мужского начала, столь ценимого женщинами.
Кэтти не изменяла ему, твердо сказал себе Рей. И если она устояла перед чарами такого привлекательного мужчины, как Юстин, то ему остается лишь поздравить себя.
- Я очень рад наконец-то познакомиться с вами. Кэтти мне столько про вас рассказывала, - вполне радушно улыбаясь Рею, сказал Юстин.
- Плохого, хорошего или малозначительного? - поинтересовался Рей.
- Только не малозначительного, теперь я сам вижу почему. Кэтти, предложи-ка мужу кофе. У меня где-то были булочки.
- У тебя не осталось чистых кружек,- возмутилась Кэтти.- Я решительно отказываюсь мыть тебе посуду, Юстин.
- Вот закончу картину и устрою генеральную уборку, - сказал Юстин.- Хотите взглянуть на картину, Рей? Идея написать ее родилась из моих бесед с Кэтти.
Он подвел Рея к высокому мольберту, стоящему у окна. Без дурных предчувствий Рей взглянул на картину. И в то же мгновение он непроизвольно стал хватать ртом воздух, словно кто-то без предупреждения и с дьявольской точностью нанес ему удар в солнечное сплетение. Все поплыло у него перед глазами, он не замечал ничего, кроме белых и черных мазков на холсте.
Фигура - мужская или женская, хотя, похоже, это не имело значения, - стояла у окна, вглядываясь во что-то, что можно было принять за сильный снегопад. Казалось, фигуру на картине окружает лишь пустота одиночества. И Рей тут же ощутил ее, пустоту, с которой он жил столь долго.
Джейк ушел и не вернется никогда. Джейк, его нежно любимый сын...
Глава 7
Рей наблюдал за собой как бы со стороны - по щекам текли слезы, а руки сжаты в кулаки в попытке сдержать крик боли. Он был похож на раненого, беспомощного зверя. Рей не сразу осознал, что перед ним стоит Кэтти, закрывая собой холст, стараясь защитить его от впечатления, вызванного картиной.
Она с силой сжимала его руку, словно этим пыталась вернуть его к действительности. Как молитву, она повторяла:
- Рей, милый Рей, перестань. Я не вынесу этого. Пожалуйста, перестань... Юстин, зачем ты показал ему картину... если бы я только знала. Дорогой Рей, я люблю тебя. О, пожалуйста, взгляни на меня.
Дрожь пробежала по телу Рея. Невероятным усилием воли он заставил себя оторвать взгляд от холста с одинокой фигурой у окна и посмотреть на Кэтти. Она с трудом сдерживала стоящие в глазах слезы. В эту минуту она напоминала самку, защищающую своего детеныша в момент опасности и испытывающую ярость от собственного бессилия. Рей с трудом проглотил слюну. Слова сами вырвались наружу.
- Нам всегда будет не хватать его, Кэтти?
- Всегда, - с болью ответила она.
- Иногда я вхожу в детскую и просто стою там. Мне кажется, что так я ближе к нему...
Кэтти протянула к нему руку и с нежностью вытерла слезы на щеке. Затем провела пальцем по морщинкам около глаз.
- Ты всегда был для меня самым красивым мужчиной, таким и остался, но ты постарел за этот год, Рей. Появилась седина на висках, я это сразу заметила, как только увидела тебя.
- Тебе нет дела до страданий других, Кэтти.
В этих словах вылилась вся накопившаяся после ее предательского ухода горечь.
- Горе делает человека эгоистом, забывающим обо всем на свете, - сказала Кэтти и заплакала. - Мне потребовалось собрать в кулак всю силу воли, чтобы не лишиться рассудка. Для тебя и других у меня ничего не осталось. Я только сейчас понимаю, что была не права, но тогда я ничего не могла с собой поделать. - Она запнулась. - Рей, а что чувствовал ты?
- Раньше ты меня об этом не спрашивала.
- Я спрашиваю тебя сейчас.
- Хуже всего мне пришлось, когда ты уехала. После смерти сына я жил так, словно отгородился от всего мира непроницаемым занавесом. Я дышал, ел, работал, но делал все автоматически и воспринимал окружающий мир сквозь этот занавес. Мне даже удавалось успешно делать операции, но я вообще мало что чувствовал тогда, только контролировал свои действия. Но когда ты ушла, занавес исчез, и я стал видеть в каждом ребенке Джейка, а в себе родителя, обязанного спасти его от смерти.
Он умолк, пытаясь собраться с мыслями.
- Я искал утешения в работе. Понимал, что нельзя потерять чувство реальности, иначе можно лишиться рассудка. Не осталось ничего, я не мог нигде скрыться от горя. Потому единственным смыслом жизни стало спасение каждого ребенка, попадавшего в мой кабинет.
Смятение отразилось на лице Кэтти. Прожив с ним несколько лет, она прекрасно понимала, с какими переживаниями сопряжена его работа.
- Через четыре или пять месяцев после твоего ухода я поехал на конференцию в Канаду. Там я встретил Александра Монта - помнишь, кардиолог, он плавал с нами на "Марине"? Он вытянул из меня все и прочитал лекцию о докторах, раздавленных депрессией. После этого ко мне потихоньку стали возвращаться жизненные силы.
Кэтти, всегда отличавшаяся способностью ухватить самую суть дела, сказала:
- И когда ты больше всего нуждался во мне, меня рядом не оказалось.
Рей мог бы солгать, но он ответил:
- Нет, не оказалось.
- Как я вообще могла просить у тебя прощения? Мне не удастся заслужить его! Почему ты не разлюбил меня, Рей?
- Почему восходит солнце? Не знаю, Кэтти! Боже правый, временами я пытался. Когда ты уехала, отчасти мне стало легче: невмоготу было находиться рядом с тобой, зная, что не могу тебе ничем помочь, а своим присутствием лишь все усугубляю. - Он опустил глаза. - Видеть тебя и знать, что ты не хочешь заниматься со мной любовью, было пыткой для меня.
- Душа моя разрывалась, но я ничего не могла с собой поделать. - Она глубоко вздохнула. - Давно мы не говорили так откровенно.
- Больше всего меня угнетало то, что наши отношения изменились. Мы следили за каждым словом, чтобы не причинить друг другу новой боли, были подчеркнуто вежливы друг к другу. Мы напоминали двух незнакомых людей, вынужденных жить под одной крышей.
- С того момента, как ты появился здесь, наши беседы не назовешь вежливыми,- усмехнувшись, сказала Кэтти.
- Маленькое достижение,- улыбнувшись, ответил Рей.- Мне приснилось или это действительно так? Ты вроде употребляла слова "милый" и "дорогой"?
Кэтти покраснела. На плите зашумел закипевший чайник. Рей оглянулся, он совсем забыл о присутствии Юстина. Тот наполнял кипящей водой кофеварку. Из раковины исчезла гора грязной посуды, а рядом на полке сушились добрых две дюжины кружек. С неподдельным любопытством Рей спросил:
- Как часто вы моете посуду, Юстин?
- Когда у меня кончается чистая. Или когда запах становится немного резковат.
- Так о чем ты хотела посоветоваться с Юстином, Кэтти?
- Как мне жить дальше.
- Похоже, мы сами во всем разобрались.
- Извини, что мне потребовалось столько времени, чтобы спросить о твоих переживаниях, Рей. Я отдалилась от тебя... но сделала это бессознательно, клянусь.
- Нам обоим пришлось несладко,- сказал Рей.- Мы старались изо всех сил, но каждый сам по себе, а этого порой было недостаточно.
- Я действительно люблю тебя,- с жаром воскликнула Кэтти.
- Кому кофе? - послышался голос Юстина.
Чтобы окончательно сбросить с себя груз пережитого за последние минуты, Рей заключил Кэтти в объятия, приподнял ее в воздух и закружил по комнате. Потом поставил на пол и страстно поцеловал в губы.
- Пожалуй, я выпью кофе. Вы нашли булочки, Юстин?
- Они лежали рядом со скипидаром, - рассмеялся Юстин. - Так что за их вкус не ручаюсь.
- Я все же рискну, - сказал Рей. - У меня разыгрался волчий аппетит.
Тем же веселым тоном Юстин продолжал:
- Рей, вы должны знать, что я не пытался ухаживать за Кэтти. Ваша жена очень красивая женщина, к тому же она прекрасный человек, это довольно редкое сочетание. Но я сразу понял, что она не испытывает ко мне ни малейшего интереса. Ей нужны только вы.
Он добавил себе в кофе молока и попытался зачерпнуть ложкой сахар, приобретший твердость камня.