Родители не слишком-то любили Энн. Когда она была маленькой, то всеми силами пыталась как-то расположить к себе отца и мать, пока не поняла всю тщетность своих порывов. И только достигнув совершеннолетия, девушка узнала, что она приемный ребенок. И тогда она решила во что бы то ни стало отыскать свою родную мать и задать ей только один вопрос: за что она обрекла свою дочь на такие мучения?..
Андреа Йорк
Иди на зов любви
1
- Энн?
Девушка услышала, как чей-то голос произнес ее имя, и попыталась ответить. Но стоило ей приподнять на мгновение веки, как она тут же зажмурилась, не в силах вынести полоснувшего по глазам луча света.
- Я собираюсь сделать вам укол, - продолжил некто тоном, каким обычно увещевают маленьких детей перед болезненной процедурой. - Просто расслабьтесь и ни о чем не беспокойтесь.
Энн покорно дала себя увлечь в ту же беспросветную бездну, в которую уже падала когда-то. Но на сей раз она приняла забытье с благодарностью, потому что оно несло в себе умиротворение и покой.
Очнувшись во второй раз, Энн почувствовала, что боль утихла, и свет больше не резал глаз. Попытавшись приподняться, она разглядела рядом с кроватью неясную фигуру, и уже знакомый голос произнес:
- Вы проснулись, милочка? Отлично. Стакан воды?
- Где… - Язык с трудом ворочался во рту, и Энн с неимоверным трудом, почти насильно, выталкивала слова из горла. - Где я?..
- В больнице, милочка. - Глаза Энн различили лицо женщины средних лет, склонившееся над ней, рассеянный свет пробивался сквозь седые волосы сиделки, отчего они напоминали ореол. - У вас была травма головы. Вспомнили?
- Ник…
- Да-да, милочка. - По дежурной сухости, с которой были произнесены эти слова, Энн поняла, что сиделка будет поддакивать всему, что бы ни сказала Энн, лишь бы не раздражать больную. - А теперь мы закроем глазки и хорошенько выспимся. Худшее позади. Утром, я убеждена, вы, милочка, будете как огурчик! Договорились?
Энн хотела задать множество вопросов, но у нее не было сил. И перед тем как снова провалиться в теплую сладкую дрему, она еще раз прошептала имя, которое не хотела забыть, когда придет время возвращаться к реальности.
- Чашечку чаю?
Звон посуды и звуки уже знакомого голоса заставили Энн раскрыть глаза как раз в тот момент, когда чьи-то руки раздвинули шторы на окнах, впустив в палату солнечный свет.
- Да, благодарю вас. - Энн с усилием села на тесной больничной койке и приняла чашку из рук одной из двух медсестер, окруживших постель. Изматывающая головная боль ушла, оставив лишь воспоминание. - Должно быть, я проспала всю ночь, - произнесла она неуверенно.
- Вы спали все время с тех пор, как вас доставили в больницу, милочка, - бодро ответила одна из женщин. - Самая лучшая терапия при сотрясении мозга. Как вы себя чувствуете?
- Лучше. Намного лучше, - слабым голосом отозвалась Энн.
- Отлично. - Обе, не сговариваясь, ободряюще кивнули.
- Несчастный случай, да? - спросила одна из медсестер.
- Что? - В это мгновение Энн вспомнила все - разом и в малейших подробностях. И преисполнилась чувством благодарности к своему мозгу, который вновь заработал. - Да-да, я упала, как только сошла с поезда. Я спускалась по лестнице и поскользнулась - там, кажется, что-то разлили. - Она говорила медленно, вспоминая на ходу. - По-моему, я поранила лоб.
- И еще как, дорогая. Но все хорошо, что хорошо кончается, верно? К счастью, рядом оказался кто-то, кто привел вас сюда. Вы могли вечность блуждать по округе в таком состоянии, и никто бы не обратил внимания! Хотя здешние жители особой черствостью не отличаются, в наше время трудно надеяться на чуткость… Ладно, пейте ваш чай, а мы пойдем принесем вам завтрак. Хорошо?
- Спасибо. - Энн попыталась улыбнуться.
- Так приятно видеть вас снова в хорошей форме, - сказала одна из женщин, обернувшись на пороге. - Сначала мы подумали, что это простое сотрясение, но вы были так измучены, что все наши усилия ни к чему не приводили. Скажите, вы недавно перенесли какую-нибудь болезнь?
- Да. - Энн не хотела углубляться в эту тему и быстро добавила: - Воспаление легких. Я и приехала сюда потому, что решила: здешний воздух послужит хорошим лекарством после городского смога.
- Можете не сомневаться, - с улыбкой заверила ее женщина. - А теперь отдыхайте. Посмотрим, что скажет доктор.
Вскоре после обеда раздался стук в дверь, и Энн уселась на кровати, ожидая увидеть врача или кого-то из ассистентов. Но вошедший в палату высокий темноволосый мужчина был явно не из штата больницы.
- Здравствуйте, Энн. - Девушка сразу же вспомнила этот глубокий, слегка насмешливый голос, который неоднократно слышала во сне последние несколько часов. - Как вы?
- Все хорошо. - Она неожиданно сообразила, как отвратительно смотрится в безликой больничной рубашке, с бледным лицом, не тронутым косметикой и вдобавок обезображенным ссадиной на лбу… А он был таким красавцем!
Даже вчера, находясь в полузабытьи, Энн не могла не заметить исключительной привлекательности своего спасителя. Сегодня же, в ясном уме и почти здравии, она почувствовала на себе удесятеренную притягательную силу, которую излучали это большое и ладно скроенное тело и ослепительно красивое лицо мужчины. А ощущение надежности лишь добавляло очков его неотразимой привлекательности.
- Вы меня не помните? - тихо спросил он, когда пауза затянулась. - Меня зовут Ник. Ник Хартли, ветеринар. Мы с моей сестрой, Морин, привели вас сюда вчера поздно вечером.
- Да-да, конечно, помню. - На самом деле широко открытые глаза, которые он ошибочно принял за признак недоумения, светились переполнявшим Энн чувством благодарности. - Я… вам так признательно, - запинаясь, пробормотала она. - С вашей стороны это было…
Но он лишь досадливо отмахнулся.
- Любой на моем месте сделал бы то же самое, - заявил Ник безапелляционным тоном. - Я просто случайно оказался рядом, вот и все. Медсестра сказала, что вы будто бы что-то вспомнили… о падении с лестницы, да?
- Да, на выходе со станции. - Никогда в жизни Энн не чувствовала себя столь скованно, и, чтобы не продолжать во всех отношениях скользкую тему, попыталась как можно более естественно изобразить на лице улыбку. - Глупо, правда? Мне следовало смотреть под ноги…
- Как же родители могли отпустить вас одну в такую глушь?
- Что?! - Энн не смогла скрыть изумления.
- Я спросил, как же родители могли отпустить вас одну в такую глушь? - повторил он абсолютно серьезно, без тени иронии.
- А меня никто и не отпускал! - Энн вызывающе вздернула подбородок, чувствуя, как кровь отхлынула от лица, и оно стало белым не от недомогания, а от накатившего раздражения. - Я сама за себя отвечаю, только я - и никто больше!
- Серьезно? - Он подошел к кровати и склонился над Энн, изучая ее глазами, которые превратились в две узкие щелки. В позе мужчины ощущалось внутреннее напряжение, скрываемое внешним безразличием. - И сколько же вам лет, мисс Энн Милтон? Пятнадцать, шестнадцать? Только мне нужна правда, имейте в виду! - Предупреждение прозвучало почти шутливо. - Поскольку вы убежали из дому, сейчас пришло время сознаться.
- Ну а если мне… - Она неотрывно глядела ему прямо в глаза, и изумление в ее собственных, фиалково-голубых, сменялось гневом. - А что вы скажете, если мне двадцать один год. Двадцать один, слышите? - процедила Энн сквозь зубы.
- Не верю, - просто ответил Ник, окидывая взглядом почти бесплотную фигурку, прикрытую одеялом, лежащие поверх него изящные руки и лицо, в котором не было ни кровинки. - Даже не пытайтесь уверить меня, что вам больше шестнадцати.
- Что?!.. Да как вы смеете! - Всю жизнь Энн провела в безуспешных попытках выглядеть старше, чем казалась, и обычно легко воспринимала недоверие окружающих. Но чтобы этот мужчина считал ее школьницей…
А он продолжал холодным, лишенным всяких эмоций голосом:
- Если вы настаиваете, то ведь это нетрудно доказать, не так ли?
- Доказать? - Энн внезапно поняла, что почти кричит, и заставила себя говорить тише: - Вообще-то, я не обязана что-либо доказывать, но… будьте добры, передайте мне мою сумочку. Она на спинке стула.
- С удовольствием.
Ник лениво нагнулся, снял со спинки стула ее дорожную сумочку и театральным жестом подал ее. После этого с отсутствующим видом стал наблюдать, как Энн роется в вещах.
- Права подойдут? - спросила Энн подчеркнуто безразлично, выудив из глубин сумочки пластиковую карточку.
- Права? - На лице Ника появилось что-то похожее на искренний интерес.
- Да, это документ, дающий мне право водить машину, - язвительно объяснила Энн. - И эти у меня уже более четырех лет. Ну, удовлетворены? - Она почувствовала, как голова снова наливается болью, но на сей раз этому способствовал только что учиненный ей унизительный допрос. - Я вовсе не беглянка, или что там еще вы себе нафантазировали… Я здесь… на отдыхе. - В каком-то смысле так оно и было на самом деле.
- Вижу. - Ник смерил Энн долгим взглядом, а потом произнес совсем другим тоном: - Выходит, я ошибся. Приношу свои извинения. Если вы будете столь любезны и дадите номер телефона или адрес места, где собирались остановиться, я позвоню туда и объясню причину, по которой вы не смогли вовремя прибыть.
- Это необязательно… - Он все знает, с горечью подумала Энн. Это читалось в насмешливых серых глазах, которые изучали ее, не отпуская ни на миг. - На самом деле я еще ничего не заказывала, - созналась она. - Думала, что найду что-нибудь подходящее на месте.