Августин не поворачивался ко мне, и отчасти я его понимала. Ведь ждал он лишь осуждения. И, наверное, заговори я сразу, именно его и выразила бы. Но имела ли я на него право? Настолько ли сама идеальна, чтобы судить Августина за ошибки? Точно нет.
По сути сейчас я поступала с Дамианой точно так же, как и братишка со мной. Я решила, что будет для нее лучшим и свалила огромную ответственность, которая принадлежала мне. Права ли я? Это покажет время.
- Так Фаншетта не убивала ту девушку, ведь так? - высказала свое предположение.
- Нет, это сделала Ола, - глухо ответил он.
- Ее уже нашли? Откуда это известно? - взволновалась я.
- Нет, не нашли, - вздохнул братишка. - А известно из моей головы - Раймунд смог восстановить часть утерянных воспоминаний.
- Так надо вернуть Фаншетту, - почти выкрикнула я.
- Александрин, - он обернулся, - она уже три месяца в столице. Ее невиновность доказана.
Глаза Августина были пусты. И я не увидела этого сразу, когда он вошел.
- Родители отказались от нее, - с горечью.
Я не стала комментировать это. Если он любил Фаншетту, то ему должно быть все равно на то положение, в котором она оказалась. На этой мысли я поняла, про какую силу мне сообщил источник - любовь. Судя по тому, на какие безумства способны люди под ее влиянием, это точно величайшая из сил. Вот только давать ей просыпаться я не хотела.
- Знаешь, братишка, - протянула я после небольшой паузы, - ты слишком много на себя берешь.
Он растерялся от непонимания.
- Армелии и королю нужна была именно я, они бы нашли способ воздействия на отца, - пояснила ему.
- Так ты сможешь меня простить? - он буквально загорелся изнутри.
- Нет, - покачала головой.
Братишка сразу сник.
- Я не прощу тебя, если ты не вернешь Фаншетту, - добила его и улыбнулась.
- Александрин, - он покачал головой и подошел ко мне, чтобы присесть рядом, - ты все также непосредственна. Я предал ее, не поверил ей, не попытался защитить…
- И теперь ты боишься показаться ей на глаза? - перебила его. - Августин, не будь трусом! Ты смог признаться мне, сможешь и ей! Представь, во что превратилась ее жизнь! И сейчас она совершенно одна, ведь семья отказалась от нее! И она не была замужем при этом! На что и чем она живет, скажи мне? А впрочем, просто проваливай отсюда! - уже со слезами оттолкнула его и вскочила с кровати.
- Ты чего, Александрин? - растерялся он.
- Уходи, Августин! - отвернувшись, ответила я. - Я не хочу тебя видеть.
Почему я так завелась? Просто провела аналогию с собой. Кому я была нужна? Остались ли те, кто любит, несмотря ни на что? Вряд ли. Тот же Августин просил прощение лишь потому, что чувствовал за собой вину. Но пройдет время, и у него будет своя жизнь, в которой мне не останется места. Да и стремилась я к нему. Но ведь он любил Фаншетту. И, возможно, я поверю в силу этого чувства, если увижу все своими глазами.
- А, знаешь, сестренка, - Августин все еще не ушел, - пожалуй, ты права. Я должен попробовать. Не вернуть ее, нет. Просто помочь, - тихо закончил он и оставил меня одну.
Я же, приведя себя в порядок, отправилась к отцу. По традициям Равии, разведенная женщина имела право на единожды выданное содержание от семьи. Этого я и собиралась потребовать. Увы, без средств невозможно жить даже в нашем маленьком замечательном королевстве.
Герцог-целитель не удивился ни полному отсутствию магии во мне, ни моему требованию. Слава Одноликому, хоть он не вывалил на меня очередную порцию признаний. Лишь поинтересовался, когда я хочу уехать. А на мой ответ, что как можно скорее, попросил сделать это после маскарада. Три дня - небольшая отсрочка, потому я и согласилась.
И почти сразу же пожалела об этом. Очевидно, отец заранее подготовил аргументы для меня, и потому не остановился и после моего согласия.
- Ты же не пропустишь помолвку принца? - воодушевленно произнес он.
Глупая я! Глупая! Как могла допустить такое? Слишком долго пробыла среди людей в любовном бреду, что поверила? Оставила маленькую надежду, чтобы она прожгла дыру в груди?
Я стала слишком много плакать. Постаралась украдкой смахнуть их, но отец заметил. Нахмурился.
- В чем дело? - строго, как в детстве, спросил он.
- Ни в чем, - хлюпнув носом, ответила я.
Уже ведь видел, что плачу, чего теперь скрывать.
- Никогда ты не умела до конца послушать, - вздохнув, он встал и подошел ко мне. - Жениться собирается принц Раймунд.
- На ком? - слезы не прекращались.
- На джорманской принцессе, Лукинде, - протянув мне платок, ответил отец.
- А Астор? - замерев, спросила я.
- Он покинул дворец несколько дней назад, разругавшись с родителями.
- Почему?
- Они не одобрили его возлюбленную.
Оказалось, что я еще глупее. У Астора все время была возлюбленная! И потому он не хотел жениться на Лукинде! А я-то допустила, что из-за меня! Слова Бруна пагубно повлияли на меня. Я - Александрин Тариская, и я никому не нужна. Так было всегда, и будет вновь. Но лучше это, чем стать использованной, пусть и во благо королевства.
- Я поняла тебя, отец, - мгновенно успокоившись, проговорила я и встала. - Я отбуду в ночь маскарада, прощаться не стану.
Если он и хотел что-то сказать, появившаяся матушка не дала ему этого сделать. Она практически влетела в кабинет к отцу. Хоть это и сложно в ее положении, месяца так седьмого.
- Александрин? - удивилась она, но тут же приглашающе распахнула объятия.
- Не сейчас матушка, - увернулась я и прошла мимо, к выходу. - Поздравляю, - добавила, уже закрывая дверь.
Тут не было счастья для меня.
Глава 20
После разговора с отцом я долго не могла привести в порядок свою душу. Единственный раз пожалела о том, что мой дар больше не со мной. Закрывшись, я проплакала несколько часов. Громко, в голос, чтобы хоть как-то выплеснуть свою боль. И главное, я не понимала, когда допустила эту влюбленность. Да, я полюбила Астора. И это оказалось самым ужасным, что я когда-либо переживала. Все остальное просто меркло.
Мне не в чем было его винить. Никаких обещаний он не давал. А несколько поцелуев… даже с моим опытом не значили ничего. Но от этого не было легче!
Как?! Как перебороть себя, свое глупое сердце? А ведь никогда не возникало даже мысли о том, что мы могли быть вместе. Или за остальным я просто не заметила ее?
Почему, поняв, что Астор не мой, и никогда не будет, я вновь срывалась в плач? Зачем прокручивала в голове каждое мгновение наших встреч раз за разом? Отчего убеждения, что он и его семья виноваты во всем, случившемся со мной, и Астор просто не достоин моих чувств, не помогали?
Я не знала ответов. Мне просто было больно.
Когда кончились слезы, не стало легче. Только хуже. Ошибся Брун тогда, называя меня статуей. Окаменела я значительно позже.
То ли от усталости, то ли от переживаний - я уснула. Проснулась только к ночи. Если кто и приходил ко мне, я этого не слышала. Болели глаза и голова. Но все это ничто по сравнению с больной душой.
Зеркало не порадовало. Синяки под глазами выдавали мои страдания. А я этого не хотела. Никто никогда не должен узнать, что я, Александрин Тариская, плакала из-за мужчины. Никто. Никогда. Я сильная. Ведь выжила, несмотря ни на что. Неужели с неразделенной любовью не справлюсь? Справлюсь! И не надо сжиматься сердцу, а дыханию замирать! У нас с Астором никогда не было будущего! Принцем Астором - поправила себя. А лучше - его высочеством. Да, так! И выкинуть этот бред из головы! Выкинуть!
Меня ждал большой интересный мир, а я глупостями маялась. Осталось только их следы с лица убрать.
* * *
К Армелии я пришла на следующий день. Она приняла меня достаточно тепло, хотя я ожидала, что это будет не так. Единственное, от совместного чая я отказалась. Не доверяла. И это даже не обидело ее. Я не растрачивалась на подозрения. И так вместо души остались только клочья…
Разговор вышел сложным.
Армелию я обманула. Да, врать я не любила, но не смогла придумать другого способа убеждения.
С самого начала, когда я задумала передать свою магию (впрочем, я не бралась даже судить, какими именно дарами наградил источник девочку) Дамиане, в роли ее воспитателя мне виделась лишь бывшая Хранительница. Только Армелия могла знать, как правильно воспитать Хранительницу Рода Целителей. Ведь она сетовала на то, что когда-то ее обделили любовью. А также на невозможность полной радости материнства.
Догадываясь, что она не рискнет в ближайшее время связываться с Силами, я сослалась на их волю. Да, источник сам решил, что Армелия воспитает Дамиану. Я только передала его слова.
В конце концов, бывшая Хранительница сама призналась, что осталась совсем без дел. И, возможно, возьмет себе на воспитание еще кого-нибудь. Благо, с детьми она общаться всегда умела.
Наверное, я должна была что-то чувствовать. Стыд за обман. Сомнения. Или радость от того, что все вышло по-моему. Наверное. Но я ничего не ощущала.
Хотя нет. Была пустота. Я вся была, как пустота.
Ничего. Оставалось всего два дня.