- Может быть, Анна Ивановна, -следователь и помолчал, и подумал, но не отступал, - может Вы, - он смотрел ей в глаза, - может, все-таки знаете, ну, - предполагаете, кто мог так сделать? Ребенок же Ваш…
- Так ведь… - послушав его, да на тот же лад, - отозвалась мама, - Запил, я же думала, что он запил. Не знала, совсем ничего про него… Откуда?
Повинно, как перед мечом палача, опустилась ниц голова: - Ребенок!... - сказала мама. "Ребенок!" - задело ее это слово…
- Ну, а пока его не было, кто-то ведь приходил. Кто, Анна Ивановна? Кто-нибудь, кто-то один, но был? Ну, ведь, был?
- Да, какие-то были, какие-то - нет… Ваш уже, - вспомнила Анна Ивановна, - спрашивал. Вот. А соседей, с улицы нашей, - не было, ни одного! А другие - они же ведь все на одно лицо. Хуже, чем мой еще, пьют!
- Ну, - устал прокурорский работник, - я сейчас, Анна Ивановна, все запишу, что Вы мне рассказали. Всю правду, ладно? Паразитический образ жизни… - Ну, это же так?
Скрыв глаза, Анна Ивановна несколько раз торопливо и облегченно, кивнула.
Написав, прочитал прокурорский работник вслух, и спросил:
- Что-то дополним?
- Ой, да не надо…
- Ну, а было, что уезжал Алексей к друзьям?
- Кто знает, а может, и было... Не знаю... Пропадает где… шляется... И теперь-то я думала, что он живой…
- У Вас же еще есть сын?
- Старший... В Сибири живет. В Братске. Уж больше 15 лет как уехал. Работает. Все у него хорошо. И семья. Внучка у нас.
- А с Лешей он как? Помогал как младшему?
- Младший - вот он-то и помогал бы. Да Леша мой, на него - как собака! Дрались. Леша его топором зарубить хотел. Дурак, когда пьяный.
- Ссорились, значит?
- Ой как ссорились. Думала уж, быть беде, да Иван уехал. Вот из-за него и уехал! А мне лучше-то Ваня бы тут был... Десять лет не видались они. Иван-то был тут, да этот в тюрьме сидел. Он всегда может приехать: деньги есть, и семья хорошая…
- Леша туда не ездил?
- И не знает-то, где это.
- Последний раз когда Иван был?
- Да уж пять лет, как последний раз...
- А в этом году?
- Не был.
- А не собирался?
Неплохо б услышать: "Да, собирался, звала я...".
- Да написал бы, или же, телеграмму отбил.
- А мог он приехать, да не у Вас, -у кого-то остановиться?
- Да у кого? Нет, навряд ли.
Следователь дописал протокол. Еще раз почитал.
- Не торопитесь, подумайте - все ли я написал?
Не кивала, скорее трясла головой Анна Ивановна, выражая усталость, уважение к следователю, и сознание безнадежной никчемности этой беседы.
- Спасибо. Вот здесь подпишите. Вот как пенсию получаете, так же и подпишите.
***
- Ну, как? - позвонил Евдокимов, - Холодно? Горячо?
- Холодно, ужас, Владимир Иванович!
- Да, уж… Совсем ничего?
- Такой образ жизни, ты понимаешь…
- Да можно понять…
- Она и не знала, что он почил.
- Ну, все-таки: больше месяца?... Когда бы она спохватилась, а?
- Это богу известно. Мать полагала, запил, закатил куда - да и бог с ним. Она отдохнула. Как знать, может и пожила-то по-человечески этот месяц. А я ее тут колю всерьез! Аж неловко, - настолько всерьез…
- Хм? - усомнился начальник розыска.
- Возраст! - не согласился следователь, - От имени службы, я первый раз доставал человека в такие годы.
- Ну, - успокоил Владимир Иванович, - не от своего же. А родственники?
- Брат старший, давно уж в Сибири живет…
- Романсами, брат увлекаешься?* (*Намек на строку из народной песни: "А брат твой давно уж в Сибири. Давно кандалами звенит…")
- В контрах с погибшим был. Достал его брат, - и бежал человек на край света. Мать характеризует его положительно и жалеет, что тот далеко.
- Тот - на край света, а здесь он кого мог настолько достать, чтоб его на тот свет?
- Любого! А круг его - сам понимаешь…
Что ж тут не понимать? Гася сокрушенные вздохи, с обеих сторон, легли на рычаг телефонные трубки.
Но, первом акте топор "засветился". В последнем, по логике, должен выстрелить. А труп расчлененный... След суровый, крутой, но как ни крути, - "топорный"! И угроза, пусть давняя, все же, была…
Потерпевшего было не жаль. "Две судьбы, минимум! - думал, давя сигарету, следователь, - маме и брату, сломал человек! И третью - свою…".
***.
Начальник Падунского РОВД в сибирском Братске, получил отдельное поручение следователя из Украины.:
- Давыдов! - позвал он в селектор, - Зайди, Украина о помощи просит!
***
Выбрав вечер, Сева зашел к Людмиле.
- Милая, что же случилось? Чего ты в милицию бегала, Люд?
- А я обязана доложить?
- О. нет, нет! - протестовал, улыбаясь, Сева. - Я просто подумал, что без причин в заведенья такие не ходят…
- Да лучше б не знать и не видеть такого, из-за чего я туда ходила…
- Ага! - акцентом поставил ладонь вперед, Сева, - Не зря ты туда ходила. "А я обязана Вам доложить!" - уже говоришь со мной солдафонским жаргоном!
- Ходила, вообще-то, не в "солдафонию"…
- Ай, да какая разница! Ты как ребенок. Не знаешь…
- Чего я не знаю?
- Менты, солдафоны - одно и то же.
- Не знаю… А ты это знаешь откуда?
- Откуда? А ты мне скажи, кто на работу идет в милицию? Кто?
- Ну-у…
- Да те идут, Люда, кто работать не хочет! Ну, вон, посмотри на них! Ему у станка бы стоять, или строить, а он… Да, пахать на них можно! В общем, они - это те, кто работать не хочет, а учиться не в состоянии. А там, - форма, погоны, там думать не надо! Тебе приказали - и делай! Зачем им мозги?
- Жестко ты, Сев, - улыбнулась Людмила.
- О чем говоришь, не люблю я их!
- Ну, можно подумать, что я…
- Да, что ты? Надеюсь!
- Я, Сева, ходила туда потому, что нашла "фрагмент".
- Что за фрагмент?
- Рука… От пальцев, примерно, до плеч. В татуировках…
- В татуировках?
- Да, от пальцев и до конца.
- До плеча, в смысле?
- Да, вся рука.
- Ого! - сказал Сева, - И где?
- Ральф у воды нашел.
- Там, где ты с ним гуляешь?
- Да. Говорят, что примерно месяц, была в реке.
- Ну и что говорят: что дальше, и как? Кто такой? Кто убил?
- Ты, что? Двое суток прошло…
- А сколько же славной милиции надо, когда человека убили?
- Не знаю, Сева…
Голосом более, чем она, компетентного человека, Сева спросил:
- Разрисованный говоришь, до головы?
- Я не знаю. Не было головы.
- Но, тату крутое?
- Супер-крутое!
- Ну, значит, свои завалили! И порубили на части. Нормальный так мог бы? Ты что, - человека рубить! Татуированный - значит сидент. Даже крутой сидент. Такие же и завалили! А этим, - милиции, установить его личность, просто. "Пальцы", раз он сидел, у них есть! Тем более, ты говоришь, что и на руке они есть.
- А. вот это странно… - заметила Люда.
- Что? - удивился Сева.
- Ну, если такие, как ты говоришь, завалили, они отрубили бы пальцы…
- Ну, ты даешь! - поразился Сева, - Да, дай тебе волю, ты разберешься. Убийство раскроешь, Людмила батьковна!
Люда восторга не оценила.
- Жаль, - вернул компетентные нотки Сева, - потому, что они не раскроют. Убийцы - матерые волки! Матерые… В этом, я имею в виду, в этом случае.
- А опера?
- Опера? - Сева, подумал, прошелся по комнате. Явно не попадал он в струю. В разном тоне, не в том же ключе, говорили они с Людмилой.
- А ты, я так вижу, Людмила, - задел он ее, - человек увлеченный, а? Азартный?
- В хорошей игре - почему бы и нет?
- Ага! Вот, неравнодушный ты человек, - это точно. С тебя началось! Представь, ты прошла бы мимо… Какой механизм закрутился! Какой резонанс! А не ты - и не знал бы никто, что убит на земле человек. Представляешь!
- Ральф… - уточнила Люда.
- В милицию он не пошел бы.
- Полагаешь, что он о милиции думает так же, как ты?
- Может быть, - рассмеялся Сева, - Так вот, человек мой азартный…
- Неравнодушный.
- Неравнодушный! Пари предлагаю.
- Да-а? - улыбнулась Люда, - Пари? И на что же?
- Творческий ты человек, Людмила! Что говорить - творческий! Ведь не спросила - о чем?
- Это, скорее - практичность, Сева. Не творчество.
- Милый мой человек, смелый! Спорим на романтический ужин с музыкой Листа и со свечами. Спорим?
- И где это будет: Лист и свечи? В твоей квартире?
- В моей!
- Серьезный залог!
- Отступишь?
- Давай! - согласилась Люда.
- Ты что? - удивился Сева.
- Не веришь?
- Да, как-то, ты удивила…
- А чем?
- Согласилась так…
- Согласие, что - это повод для удивления?
- Нет… Но, Люда, предмет, я надеюсь, понятен?
- Понятен. Мы без секундантов?
- А разве в пари секунданты бывают?
- Не знаю. Пусть так: между нами. Но, дадим уголовному розыску шанс, - полгода.
- Разумно… - вздохнул, согласился Сева, - я буду терпеть…
"Неразумно! - в сердцах, про себя возразила Люда, - Пари, где от нас ничего не зависит! Но только "Предмета", - если пари не выйдет, ты от меня никогда не получишь! А шанс получить, между прочим, был, если ты мужчина, который видит во мне желанную... Не добиваешься ты, не зовешь за собой - склоняешь меня к результату. Проиграю, - твоя, бери меня, Сева! А если не проиграю?"