– Госпожа Барк звонила господину Сайксу, предупредив его о вашем отлете. Многое из разговора я не поняла, так как говорили они главным образом по-русски. Он сейчас же вызвал ее к себе. Полчаса назад к ней заезжал ваш хозяин господин Таги-Заде, не застав ее, он сейчас же уехал, я думаю, что тоже к полковнику.
– Так, так – задумчиво сказал я.
– Думаю, что эта шайка готовит какое-то злодеяние против вас. Мой дорогой, мой любимый друг, я боюсь за вас!! Что-то очень тревожит, беспокоит меня, – с тоской прошептала Зося, – если можно, не улетайте, не улетайте сегодня… Сделайте это завтра или в другой какой-нибудь день, но так, чтобы не знали они… они затеяли что-то ужасное, – в страхе произнесла она.
– Я это знаю, Зося, – тихо сказал я, – но мне не угрожает ничего. Ты, ты, моя дорогая девочка, береги себя… Еще одну ночь – и все кончится, мы будем вместе – ты, я и Ян, – успокаивая ее, сказал я, оборачиваясь к Кружельнику, с изумленным вниманием слушавшему нас. – Да, Ян, Зося и я любим друг друга.
– Так, Зося?
– Так, Ян! – просто ответила она.
Аркатов, не понимавший по-английски, довольно безразлично слушал нас, уделяя главное внимание наблюдению за аллеей и прохожими, изредка попадавшимися нам.
– Я знаю, что она не полюбит недостойного человека, – сказал Кружельник.
– Спасибо, Ян, – ответил я, – а теперь мы с капитаном покурим, а вы поговорите друг с другом, но не больше двух-трех минут.
Аркатов и я присели на скамейку, глядя по сторонам, покуривая и перебрасываясь словами.
– Пора! – сказала Зося.
Она грациозно присела, прощаясь с нами.
– До вечера! – сказал я, пожимая ей руку.
– До завтра, сестренка! – взволнованно проговорил Кружельник.
Светлое платьице девушки мелькнуло в аллее. Помахав ей вслед, мы вернулись в «Пель-Мель», где я сделал ненужные мне покупки.
– Не появлялся еще Таги-Заде? – спросил я генерала.
– Ну и хитер полковник. Ох, хитер, – засмеялся он. – Да не делайте невинного лица! Вы же отлично знаете, что господин Таги и не думает улетать с вами.
Мы прогуливались по саду, ожидая появления Елены Павловны.
– Они убедились, что вы действительно улетаете в Баку, значит… – Он многозначительно взглянул на меня. Я засмеялся и кивнул.
– Когда едете к Барк?
– К десяти.
– А вернетесь?
– Думаю не задерживаться.
– Ну, это будет зависеть не от вас. Во всяком случае, когда бы ни вернулись, мы разыграем последнюю сцену у микрофона.
– Трогательное прощание друзей?
– Именно. А вот и Елена Павловна, – прервал он нашу беседу, завидя Кожанову.
Обед прошел весело. Генерал был в ударе. Он много и интересно рассказывал Аркатов удачно острил. Я поддерживал компанию.
За сладким заговорили о тегеранском базаре.
– Не люблю этот бесконечный шум и вопли… И вообще говоря, экзотика никогда не увлекала меня, – сказала Кожанова. – Мой идеал – тихие равнины центра России, речки, обрамленные березкой и кленом, широкие поля с золотой пшеницей и спокойные села с трудолюбивыми колхозниками в них.
– Русачка! – довольным голосом сказал генерал.
– Люблю свою страну. И горы, и ее моря, и тундру… но жить и умереть хотела бы у себя где-нибудь под Воронежем или Тамбовом.
– А вы откуда родом? – спросил генерал.
– С Дону – я казачка, – ответила она. – Однако, где же этот элегантный господин?
– Таги-Заде? – рассеянно спросил я.
– Тот, что хотел лететь с нами.
– Бегает по инстанциям… Не так-то легко получить за один день все нужные бумаги.
– Не получит – не полетит, – улыбнулась Кожанова.
– Не велика беда. И что ему так приспичило. Не улетит сегодня, улетит через неделю. Ведь, надеюсь, вы посетите нас снова? – любезно спросил генерал.
– Охотно. Кроме базара, я еще ничего не видела в Тегеране.