Такому кочету одна дорога -- в суп.
Сказанобыло не толькоостроумно, ноиполитически тонко--среди
гостей французских доброжелателей не было, и шутку встретили дружным смехом.
Потомзаговориликтоочем,афонДорнеще долго терзалсятем,как
улыбнуласьСашенькакнязевойскабрезности.Утешение былоодно:зубыу
Галицкого, как и у большинства московитов, нехороши -- когда смеялся, видно,
что желты и кривоваты. Поймав взгляд Александры Артамоновны, капитаншироко
улыбнулся --пустьсравнит и оценит. Боярышня тожеулыбнулась. Оценила ли
белизну и ровность зубов, было неясно.
Когда слуги зазвенели серебром, вынося блюда с угощением, из библиотеки
выглянулАдамВальзер.Потянулносомнааромат печева,пряногомяса,
дымленойбелорыбицыивдругпеременился влице.ГлазагерраВальзера
испуганнозаморгали,розовыещечкипобледнели. Корнелиус удивился такому
метаморфозису и проследил за направлением аптекарева взгляда. Оказалось, что
Вальзер смотрит намитрополитаАнтиохийского,да игрек тожевзирает на
тихого человечка, причем с явным неудовольствием.
Впрочем, Таисий от лекаря тут же отвернулся, поманил к себе Корнелиуса.
Когда тот с почтительным поклоном приблизился, высокопреосвященный шепнул:
-- Капитан, позови-ка ко мне брата Иосифа.
ФонДорн сходилв сени зачернобородым монахом,акогда вместе шли
обратно, в залу, навстречу выскочил герр Вальзер, все такой же бледный.
-- Уже уходите, сударь? -- удивился Корнелиус. -- Но празднество только
начинается.
--Деловажное...Запамятовал.И нездоров,-- срывающимсяголосом
пролепетал аптекарь, с ужасом глядя на смуглого брата Иосифа.
Побежал к выходу чуть не вприпрыжку, чудной человек.
Корнелиус побылв гостиной недолго --минуту, много две.Митрополит,
дав келейнику какое-то поручение (Иосиф сразу заторопился), завел с пастором
Грегориученыйспоровоззренияхкакого-тоПаскаля,акнязьВасилий
Васильевич подсел кСашеньке ипринялсячто-тонашептыватьейнаухо.
Боярышняпотупилась. Хозяин,АртамонСергеевич, поглядывалнамолодых с
ласковойулыбкой, и смотреть на этоу капитанане было решительно никаких
сил.
Чертс ней, сбелорыбицей -- всеравнов глотку неполезет,решил
Корнелиус и отправился в ночь, за ворота, проверятькараулы. Ничего,скоро
муказакончится. ПришлетГалицкий сватов,сыграютсвадьбу, иперестанет
АлександраАртамоновнасмущатьбедногосолдатадружескимобращениеми
лучистым взглядом. Жизненная мельница все перемелет, быламука, а останется
одна мука.
ПрошелАртамоновским переулком. У решетки,что отделяламилославскую
половину, стояли в тулупах сержант Олафсон и еще двое. Неспали, трубокне
курили.На другомпосту,где выходнаМалорасейку, караултожебылв
порядке.