Могу и исповедывать,и грехи отпускать.
Придешь?" Искушение облегчить душубыло великим,нои сомнение брало. Как
это возможно-- разом быть и католиком, и православным? За приглашениефон
Дорн поблагодарил, обещал прийти. Но не пошел, а грек, хоть после и виделись
многократно, не настаивал.
ПриТаисиивсегда был ближний келейник,чернобородый, молчаливый, со
страшнымкостлявымлицом.Нерусский--должнобыть,тожегрекили
левантинец. Звали его Иосифом.Про негоговорили, что он лютверой, носит
подрясойжелезные вериги и всякоумерщвляетплоть--поночам,чтоб
избавиться отмучительныхсоблазнов, точитсебезубы напильником, только
черезтакое невозможноестраданиеипревозмогается. ВеригКорнелиусне
видел, зато острые, почти что треугольные зубы заметил и проникся почтением.
Видно было, что Иосиф и в самом деле человек святой.
Новых гостей нынче было двое. Одного, ученого лекаря и фармацевта Адама
Вальзера, привел подручныйбояринапо Аптекарскомуприказудьяк Голосов.
Герр Вальзер Корнелиусу понравился -- тихий,седенький, смягкой улыбкой и
добрымиголубымиглазками,которыес любопытствомвзирали на мириз-за
больших оловянных очков. В сеняхаптекаря дожидалисьдвое дюжих холоповс
крепкимидубинкамиислюдянымифонаряминадлинныхпалках.Изэтой
предосторожности можно было заключить,чтоВальзернаМоскве человекне
новый,хорошо знающий,как оберегатьсяпо ночномувремени. Ктоиздому
затемновыходил один,да без своегосвета,тому в этомразбойном городе
далекобыло не уйти -- или татиночные разденут, или уличные сторожа, видя
одинокогочеловека,передсоблазномне устоят. Голосов и Вальзер явились
преждедругих.Аптекарьзасмущалсяпросторной гостиной,робкопопросил
разрешения осмотреть хозяйскую библиотеку и долго не казал оттуда носа.
Зато второй из новых людей, дьякПосольского приказа Афанасий Лебедев,
только чтовернувшийся из Европы, сразу завладел всеобщим вниманием -- стал
рассказывать последние французские вести про короля Лудовика иего метресс.
Весьпросвещенныймир,оказывается,нынчеобсуждалвеликуюновость:
положение прекрасной маркизы Монтеспан пошатнулось. Пикантнее всего было то,
чтосердце еговеличестваублестящей фаворитки похитила не какая-нибудь
юная красавица, а пожилаявоспитательницабастардов,прижитых маркизой от
Короля -- Солнце.Эта самая мадам Ментенон весьма благочестива, рассказывал
дьяк, скромна, имеет от роду сорок лет иобольстила версальского монарха не
пышными прелестями, но умом и высокой нравственностью.
--Сиеозначает,чтокорольЛудовик впостельныхбаталиях совсем
истрепалсяи теперь желаетот женок не пылкости,а одноголишь покоя, --
весело сказал князь Василий Васильевич. -- Оннынче как петух,что курочек
не топчет, а только кукаречет. Такому кочету одна дорога -- в суп.
Сказанобыло не толькоостроумно, ноиполитически тонко--среди
гостей французских доброжелателей не было, и шутку встретили дружным смехом.