«А я своего», подумала мрачно, не отворачиваясь от распаленного откровенной беседой мужчины.
Щеки пылали, в висках пульсировала кровь. Я чудом отбилась от притязаний муженька на супружеский долг и, желая скорее закончить разговор, процедила:
- Мне пора. Много дел.
И направилась к двери.
- Пообедаем вместе? Ударился в спину хрипловатый, низкий голос, сводящий с ума всех столичных незамужних аристократок.
- Нет.
- Тогда поужинаем?
- Ужинать с тобой я тоже не собираюсь.
- Все равно добьюсь твоей благосклонности! Верну расположение, - донесся рычащий крик из рабочего кабинета, преследуя до самой лестницы. Свою жену я никуда не отпущу.
Зло скрипнув зубами, не придала последним фразам Веймаера значения и, через минуту взлетев по лестнице, заперлась в личных покоях.
День обещал быть теплым, солнечным и сухим. В распахнутые окна вливалось громкое пение птиц, шелест бархатных листьев и журчание искусственного пруда в роскошном саду.
Замерев у окна, позволяя ветру перебирать свои длинные шелковистые волосы, я долго любовалась красотой природы нового мира, вдыхала приторные ароматы садовых роз и подстриженных кустарников, успокаивала сердце, стараясь забыть самоуверенный мужской тон, и наблюдала за белокрылыми птичками, что перескакивали с ветки на ветку, громко щебеча.
Впрочем, тратить драгоценные минуты пари на праздное бездействие было не разумно.
Я повторно приняла душ, смыв пыль старой кофейни и заодно липкие прикосновения мужчины, с которым нас давно ничего не связывало кроме официальной бумаги о замужестве. Переоделась в блузу кремового оттенка, длинную синюю юбку с серебряным шитьем, жакет того же оттенка, забрала волосы в прическу, наспех перекусила остывшим омлетом, блинчиками с черничным джемом, запила всё крепким чаем и, сунув копию соглашения о пари в сумочку из мягкой замши, отправилась в банк. Следовало разобраться с личными счетами, провести инвентаризацию вкладов и напроситься на аудиенцию к управляющему, дабы обсудить щекотливый вопрос с заёмом денежных средств.
Чем после нашего разговора в кабинете был занят муж, не интересовалась. Спустившись по широким ступеням в просторный, залитый солнечными лучами холл, покрутилась на месте с горечью осознавая, что даже некому сообщить о том в какое время вернусь обратно.
Веймаер о Бель не вспоминал. Слуги воспринимали, как ходячее привидение, изредка являющееся из спальни ровно в полдень, дабы прогуляться по цветущему саду. Родители давно забыли о дочери, отданной влиятельному герцогу в обмен на положение, титул и перспективные знакомства.
Улавливать обрывки фраз горничных, что третий день подряд обсуждают внезапное исцеление болезной госпожи, тоже было до тошноты противно и горько.
-
ага, вдруг ни с того, ни с сего, поправилась. А через вечер оделась и поехала на бал в королевский дворец!
- Чудо?
- Ой, сомневаюсь. Не иначе происки злых сил.
- С каких это пор ты стала верить в темные силы?
- С недавних. Демоны с ним с исцелением. Но, девочки, мадам задумала развестись! С герцогом, представляете!
- Ты уверена, Син?
- Клянусь жизнью. Подслушала их вчерашний разговор в гостиной.
- Мирабель совсем обезумела?
- Разводиться с таким мужчиной?
- Ох, точно происки злых сил. Та прежняя мадам спокойная, тихая, молчаливая нравилась мне гораздо больше.
- И мне, девочки.
Я тряхнула головой, едва сдерживая порыв ворваться на кухню, из которой несся шепот, и уволить дрянных сплетниц к лешему.
«Не зачем», напомнила себе, успокаиваясь глубоким вдохом, и шагнула к парадным дверям, покидая имение. Очень скоро я окончательно перееду в старую тётину кофейню, а это место навсегда вычеркну из памяти.
* * *
- Вы выздоровели, мадам?
Изумленный возглас управляющего банка вывел из нервного оцепенения, в каком я пребывала с момента выхода из имения блудного герцога.
Наняв экипаж (благо в новом мире уже более-менее освоилась), велела извозчику доставить к Королевскому банку, вошла в трехэтажное заведение, сложенное из бежевого камня и, не медля, направилась к кабинету управляющего.
С мсье Хоком мы столкнулись в дверях.
- Добрый день, - улыбнулась, окидывая внимательным взглядом пожилого мужчину с густыми черными бровями, пухлыми щеками и нездоровым зеленоватым оттенком кожи. Вы правы. Выздоровела и с недавнего времени внимательно слежу за состоянием собственного здоровья.
- Это чудесно. Я рад.
- Спасибо.
- Так понимаю, вы ко мне?
Хок цепко прищурился. На нем сидел опрятный темно-коричневый костюм из плотной шерсти, мощную шею обвивал шелковый платок. Ботинки, начищенные до блеска, слепили глаза. Морщинистые пальцы украшало по паре колец с крупными драгоценными камнями. В памяти Бель Икинс Хок отпечатался размытым пятном. Девушка всего дважды общалась с этим господином, и оба раза на званном приеме, где о делах говорить было непринято.
- Да. Мой поверенный мсье Лоран передал вам распоряжения по поводу счетов?
- Сегодня перед обедом, - заверил тот.
- Чудесно, тогда нам действительно есть о чем поговорить.
Хок поправил шелковый платок и, бросив секретарю, чтоб нас не беспокоили, пригласил войти в кабинет. Указав рукой в кресло: «Присаживайтесь», он занял место за рабочим столом и долго сыпал комплиментами и поражался моему чудесному выздоровлению.