- Кое в чем, да.
- Вот ща крапивы в панталоны-то напихаю! она погрозила кулаком. За всякие домыслы!
- Нельзя крапиву туда, - вмешался Сидор, - не отстирается ведь зелень с белого потом.
- А ты почем знаешь, что у нее исподнее белое? Петрина ахнула. Когда ж успел, стервец, мне девчонку спортить?
Я покраснела еще сильнее. Помог, называется!
- Тетя Рина, ты чего, - пробормотал парень, когда она двинулась на него, по пути сорвав с веревки мокрую тряпку. Да я ж предположил просто!
- Предположил или уложил? она хлестнула его по ногам. Мало других девок на деревне, что по тебе сохнут, бракодел? теперь досталось спине. Новенькую решил соблазнить? следом мокрый
жгут прошелся и чуть ниже. Вот все мамке твоей доложу! Давно пора женить такого бугая, чтобы на семена пошел, а не волындался зазря, только невест на смущение наводя!
- Петрина, милая, да не было ничего! я вмешалась, выбежав за калитку и прикрыв Сидора собой.
- Спасибо, - шепнул тот на ушко, стоя за моей спиной.
- Нет, он пытался, конечно, нахальничать, - заявила бессовестно, - но я, как порядочная девица, тут же осадила его, как и положено.
- Вот ты зараза! потрясенно выдохнул парень похоже, даже с долей восхищения.
- Не на ту напал, молодец, - сказала и, обернувшись, показала ему язык.
- Посмотрим, - пробормотал он.
- В другом направлении смотри, - отчеканила и, ухватив Петрину под локоток, увлекла к дому.
- Вот-вот, так его, охальника, - закивала довольная знахарка. Чтоб знал, что и порядочные девицы есть, а не только те, что чуть поманишь, бегут, панталончики теряя!
- А Сидор, значит, местный ловелас? поинтересовалась я, кода вошли в дом.
- Кто? женщина вытаращила глаза. Что за болезня мудреная, впервые о такой слышу. Это когда что болит-то?
- Размножательное место, - пояснила со смешком. И не болит, а скорее, э-э, применения требует по назначению. Ловелас - это любитель девушек соблазнять.
- А, понятно, бракодел до этого дела охочий, так бы и говорила. А то непонятными словесами сыпет. - Она начала ставить тарелки на стол. Нет, Сидор так-то порядочный, не думай.
- Так за что ж ты его тогда огрела?..
- А чтоб не забывался, - Петрина хитро усмехнулась и принесла с кухни кастрюлю. Он парень видный, девчонки наши по нему сохнут почем зря. Жениться ему пора, а он все порхает, аки пьяная шмелина, с ромашки на розочку. С одной погуляет, потом с другой, рядом уж и третья топчется, своей очередушки ждет. Знахарка наполнила тарелку зеленой жижей и подвинула ко мне. Девки в драку за него, а ему все нипочем. Никто захомутать не может. Ешь, чего смотришь? шлепнула на стол деревянную ложку. Щавелевый супчик, пользительный. Лопай, чтобы были силы амуры-то крутить!
- Какие амуры? я отвела глаза. Скажешь тоже. Больно надо! зачерпнула ложку и отправила ее в рот.
Скоро точно как коза заблею, с травок этих.
Стараясь думать о хорошем, вспомнила озеро.
Надо будет все-таки сходить туда, искупаться!
Глава 15 Желтые глаза
СидорИзба, наполненная ночным сумраком, свистела, подхрапывала, поскрипывала. Семейство спало, а от меня сон сбежал, будто мы разругались в пух и прах. Во взвинченном сознании чередой неслись мысли понятное дело, о ком.
Вот ведь заноза-то! Перевернулся на другой бок, не в силах уснуть. На губах сама собой расплылась улыбка. Никак не могу прекратить думать об этой новенькой, Веронике. Всегда держался от девчонок подальше, ведь от любви одни беды, как ни крути. Позубоскалить мог, на танцульках пообжиматься, так кто ж того не делает? Но на что-то серьезное раскрутить ни одна не смогла. Глухо в душе было.
А эта Другая она какая-то Когда еще из воды ее тянул, в лицо глянул белое совсем, ни кровиночки, но нежное такое, как цветок. Губки бантиком, зубки жемчужинками. Хрупкая, неземная какая-то. Хотелось смотреть и смотреть. Нет, любоваться!
Хотя такой милой она оставалась, лишь пока в себя не пришла. Еще глаза не открыла, а мне тут же прилетело в лоб. Неожиданно, больно, да так, что реально будто искры посыпались! Потом, едва пообвыкся, как моя «утопленница» упала, и опять мне по лицу досталось, ни за что, ни про что! Ну да ладно, глаз не вытек, и хорошо. А расцарапанной рожей не напугать. Разве что Алунита испереживается.
Пока промаргивался, эта егоза уже удирать надумала. В мокром платье, конечно, далеко не ушла. Но упорство показала редкое. Догнал, поуговаривал, результата, конечно, никакого ровным счетом не добился. Думал уж отпустить и присмотреть издалека, чтобы подсобить, когда опять в проблему вляпается. Глядишь, тогда посговорчивее станет. Но не успел змея помогла, тяпнула ее в ногу.
Барышня, ясное дело, сразу в обморок рухнула и тут же стала снова милой и красивой. Яд я из ранки отсосал, дело нехитрое. Заодно ножкой полюбовался стройной, тонкокостной, будто у козочки. Но это мельком. Стрекозу на руки схватил и бегом к тете Рине, чтобы подлечила.
«Утопленницу» спасли, а вот меня, похоже, уже не вылечить. Думаю только о ней. Ноги сами несут к дому знахарки. Когда вижу дерзкий взгляд и усмешку Вероники, внутри все тает.
Неужели влюбился? Вот только этого не хватало!