Возьми это с собой. Не знаю, нужны ли тебе слова, что я написал. Возможно, стоило оставить их при себе, объяснил я, и Ариадна замерла, заинтересованно разглядывая моё лицо. Решать тебе: читать или не читать, ответить или промолчать. Я свой выбор сделал. И приму твой, каким бы он ни был.
Полагаю, выбор сделан.
Лисица не уточнила, в какую сторону склонена чаша её весов, и я понимающе кивнул. Мы стояли молча, пребывая в смешанных чувствах от безмолвного признания, сделанного так скоро и так аккуратно, что от него при необходимости можно было легко отказаться. Руки раскраснелись от мороза. Кожа, казалось, вот-вот растрескается, но я едва ли ощущал дискомфорт. Протянув пальцы к лицу Ариадны, я дотронулся до шрама над её правой бровью, заодно убирая выбившуюся из косы прядь.
Откуда он?
Девушка улыбнулась, словно дождалась вопроса, на который ей невероятно хотелось ответить.
Когда мне было 16, я увязалась за отцом в один поход. Если быть точнее, на рыцарский турнир, где он должен был стать одним из приглашенных судей, принялась рассказывать она. Он не хотел брать меня с собой, так что я переоделась мужчиной, назвалась Иденом и каждый раз представлялась оруженосцем разных несуществующих рыцарей, коих там было бесчисленное множество. Это было захватывающе! Тебе бы понравилось.
Не сомневаюсь.
Один из рыцарей накануне перед боем страшно напился инесмог участвовать, а я тем же вечером в таверне имела неосторожность наугад выбрать имя рыцаря-сюзерена и попасть именновего.
Ты участвовала в турнире?!
Я представил принцессу, под довольные крики толпы скачущую прямо на копьё противника, и все внутри меня похолодело.
Не просто участвовала. Я его выиграла.
От неожиданности я засмеялся так громко, что оглушил даже самого себя. Лисица обиженно толкнула меня, и я упал прямо в сугроб, находящийся за моей спиной. Я даже не попытался подняться; спустя секунду серый плащ принцессы опустился на снег в сантиметрах от меня. Конь, поражённый несерьезностью высокородной хозяйки, недовольно фыркнул и отвернулся.
Не стоит меня недооценивать, шутливо укорила девушка. Вот видишь, стоило тебе на миг потерять концентрацию, как я одним движением повалила тебя на землю.
Того рыцаря ты тоже застала врасплох невероятной историей?
Почти, согласилась она. Где-то на середине пути я сняла шлем. Зрители тут же затихли. Отца, кажется, чуть не хватил удар, а соперник опустил копье. Только мое копье не дрогнуло, и вот одна шальная щепка.
Вообще-то шлемы носят как раз для того, чтобы такого не случалось, заметил я, и голос мой дрогнул. Я почувствовал, как пальцы Ариадны медленно пробираютсякмоим.
Она взяла меня за руку.
Я буду молиться Богине, чтобы весна наступила скорее, прошептала она отстраненно,устремив взглядв беззвездное небо.
В ответ я лишь сжал её руку, неспособный что-либо произнести; в горле комом встали причины не сближаться с принцессой, но я гулко сглотнул, не позволяя им прозвучать. Всё, что в тот момент имело значение тепло её руки извонкая,нопочему-то комфортная тишина.
Под теплом наших тел снег таял и впитывался в плащи. Какое-то время можно было не обращать на это внимание, но, когда я почувствовал дрожь, сотрясающую тело лисицы, я спешно встал, вытягивая её за собой. Она растерянно оглянулась; за время молчания она, казалось, провалилась в дрему, и её веки отказывались полностью открывать уставшие глаза. Я понял, что нас окутала глубокая ночь, и, так как утром принцессе предстоит начало тяжелого путешествия, не посмел более её задерживать.
Я подвёл её к скучающе, но терпеливо ожидавшему коню и помог забраться в седло.
Ты точно сможешьдобраться сама?
её мыслей.
Азаани наконец занялась вопросом исходящей от людей опасности. Её совет собирался так часто, как не делал этого уже несколько сотен лет, планируя ответные действия на каждый из вариантов развития событий. Собрания были серьезны и длительны, и лишь Финдиру, по понятным причинам, разрешалось их пропускать. Это означало, что совет рассматривал моё обучение как нечто более важное, чем планирование военных действий. Меня считали оружием. Нестабильным, неумелым, непонятным, и всё же сильным и страшным оружием. Война определенно смогла бы вызвать во мне и страх, и гнев, и множество других сильных чувств, но это означало не только то, что они помогут вызвать магию, но также и то, что ей едва ли можно будет управлять.
Как ты считаешь, откуда она взялась? однажды спросил я у учителя. Спустя какое-то время мы перешли на «ты», так как Финдир заявил, что моё вежливое обращение заставляло его чувствовать себя старцем. К тому же, мы действительно стали близки, чего сложно избежать, когда проводишь с кем-либо столько времени. Больше ста лет, и ни капли необычного во мне прежде не проявлялось.
Магия всегда была внутри тебя.
Но почему она проснулась именно сейчас?
Что-то ее подтолкнуло. Громко выдохнув, он присел у костра, что мы разводили по вечерам. Я понял, что разговор будет длинным. Магия есть в каждом из нас, таков уж наш народ. Однако годы шли, популяция росла, и она стала потихоньку гаснуть в сердцах эльфов. Засыпать. Но никто и никогда не сможет забрать её у нас. Не пока сердца бьются у нас в груди.