Послышался частый звонкий стук каблуков, окованных железом.
Орель, так отчаянно пытавшийся не измениться в лице, поморщился, словно от вони гниющего мяса. В его лихорадочно сияющих после выпитого эликсира глазах полыхали серебряным заревом ярость и презрение. Он сжал кулаки до скрежета перчаток из тончайшей змеиной кожи и почувствовал на себе обеспокоенный взгляд Хантора. Ему было плевать, кто и что сейчас скажет. Он не видел перед собой никого и ничего, кроме одного слишком знакомого колдуна, так скотски ухмыляющегося от уха до уха своим паскудным ртом.
Энис, желчно произнес он, когда некромант опустился напротив, скалясь ему в лицо и с наигранным радушием помахивая рукой. Какая жалость, подумать только! А я на секунду подумал, что тебя прикончили, как бешеную собаку. До безумия счастлив видеть обратное. Боялся, что упущу шанс лично выбить из тебя душу. Поберег бы себя для такого дела, Ястреб.
Ты как всегда очень мил и приветлив, рассмеялся Энис, щуря злые фиолетовые глаза. Рубашка, расстегнутая на его груди, открывала вязь татуировки в виде ажурных листьев папоротника. Ни капельки не изменился. Все так же бросаешься словами. Сколько лет-то прошло с тех пор? Десять? Пятнадцать?
Двенадцать с половиной, если ты о нашей последней встрече, холодно напомнил Орель. Семьдесят восемь, если думаешь, что я забыл о дне, когда ты подписал себе смертный приговор.
Ты становишься еще более красивым, когда злишься. Прекращай тянуть и пускать пыль в глаза, Лис. Хотел бы покончил со мной гораздо раньше. Говорят, ты уже не тот, что раньше. Побоялся бы говорить мне такие вещи.
Придержи коней, Энис, поднялся Хантор, складывая на груди руки. Не за этим мы собрались здесь.
Один на один, прошипел Белькастро, и его до боли сжатые пальцы полыхнули черным, а в глазах заискрилась льдистая ярость. Прямо сейчас. Насмерть.
Двери распахнулись снова, чуть слышно проскрипели старинными петлями, и по полу застучали чеканные шаги двух пар ног. Монотонные бормотания присутствующих резко прекратились; некроманты заметно притихли и моментально устремили взгляды на вошедших, имен которых едва ли кто-то не слышал.
Рад приветствовать тебя, Аделард, проскрипел старческим голосом Илар, и Орель, стиснув зубы почти до скрежета, медленно опустился в кресло, пытаясь унять дрожь бешенства в пальцах. Хантор, облегченно выдохнув, сел следом, сжимая жесткое плечо Серебряного Лиса. Энис довольно ухмылялся, выиграв очередной бой в грязной словесной перепалке и избежав сражения с тем, кого ненавидел, презирал и боялся, прекрасно помня о том, на что способен его противник.
Конечно же, Белькастро знал вошедших. Знал, пожалуй, лучше всех, кто сидел за этим длинным, уставленными изысканными блюдами и дорогими винами столом. За двадцать с лишним лет волей-неволей начинаешь кое-что соображать и запоминать,
да настолько, что узнаешь некромантскую чету по отбрасываемой тени, полутону голоса и частоте дыхания. Он не смотрел на них, прекрасно понимая, что за десятки лет они практически не изменились. Он хотел говорить с наставницей, подарившей ему бесценные знания и тонкости сложнейшего колдовского ремесла, но от господина готов был бежать на верную смерть, вспоминая о том, что пережил, будучи адептом четы Кассиндеров.
Аделард Кассиндер, знаменитый Белый Дух, действительно не изменился. Некромант старой школы, до холодящего душу ужаса молчаливый и строгий, щеголял безупречным вкусом и изумительной осанкой, щедро переданной Орелю сотнями хлыстов. Он был исключительно высок, трупно-бледен и черноглаз. Его короткие седые волосы были гладко зачесаны назад, как и тридцать, пятьдесят, сто лет назад, а трость, окаймленная белым золотом, постукивала в привычном звонком ритме. На широком плече некроманта, облаченного в цвета вечной скорби и траура, сидел огромный ворон-альбинос по имени Анфир, и в неподвижных розовых глазах поблескивала мудрость прожитых столетий.
Не отставала от супруга и Лоретта Беривой-Кассиндер, колдунья моложавая на вид, но почти достигшая двухсотлетия. Огненно-рыжая, зеленоглазая, с живой змейкой вокруг тонкой шеи она не источала тот холодный ужас, которым бешено эманировал Белый Дух. Одетая в сочный малахит и халцедон, она непринужденно улыбалась и кивала головой, приветствуя собравшихся. Нефритовая Змея была самым искусным изготовителем ядов в империи, и Орель по праву считался ее лучшим учеником, добившимся удивительных успехов в этом сложнейшем ремесле, кое требовало фантастической выдержки и исключительного ума.
Что же, все в сборе, прохрипел Илар, осматривая единственным глазом всех собравшихся на Совет. Приступим же.
Илар, ты только что дал крепкую пощечину моему самолюбию! капризно воскликнул Вихт*, распахнувший двери звонким ударом тяжелого посоха. Если я не вожусь с провонявшими трупами, как твои, без сомнений, доблестные соратники, это не значит, что я здесь не нужен!
В помещение, загадочно улыбаясь уголком чуть полных губ, вошел человек низкого роста. Щуплый на вид, хилый, он, казалось, не мог выдержать даже порыва ветра столь крайне не внушала доверия его фигура. Обтягивающие одежды: сочетание черного и малахитового, украшенный угольными перьями воротник, нежнейшие короткие перчатки на маленьких и узких кистях. Темно-каштановые волосы, гладко зачесанные назад и заплетенные в по-девичьи длинную косу, высокий лоб, бледная кожа. Спокойные светлые глаза, в которых читалась легкая насмешка, смешанная с долей ехидства. Чисто юнец. Юнец, которому перевалило за тысячу лет.