Вот дерьмо! Ты видела это?
Извини, нет. Я тут была немного занята с Даной, проворчала Алекс, и они с Ракимом погрузили тело в фургон.
Ничего себе птицы были! Прямо орлы какие-то!
Раким изогнул бровь:
Ты что! Это настоящие нью-йоркские голуби. Ну, все. Мы готовы ехать.
Боже мой! в ужасе завопил кто-то, но Лорен не поняла, откуда донесся крик, а Раким уже заводил мотор.
Килиманджаро. Пора ехать. Ты с нами или остаешься?
С вами. Она захлопнула дверь и села, не глядя назад.
Теперь мы сами с ней разберемся, сказал ей Раким, когда они вернулись в «Ангелус».
Они с Алекс поволокли Дану во тьму страшной комнаты, а Лорен завела новое дело и положила его в ящик к Йоханнесу, чтобы он заполнил анкету. Потом она посидела с новичками в общей комнате, где шла киношка про вампиров, и сама не заметила, как задремала. Проснулась она через два часа в одиночестве; ее охватили тревога и злость на Йоханнеса за то, что он не пришел за ней.
Забудь об этом, сказала Лорен себе, спустилась по лестнице в подвал и толкнула тяжелую дверь.
В коридоре было темно, лишь где-то на потолке, за углом, там, где коридор разветвлялся, она заметила умиравшую флуоресцентную лампу, мигавшую через короткие промежутки. Здесь не было воодушевляющих плакатов и фотографий улыбавшихся подростков мрачно, как в советском многоквартирном доме. Она услышала доносившиеся из-за дверей странные звуки рычание и какое-то бульканье, словно там кормили зверей. И что-то еще непрерывное жужжание, исходившее явно не от мигавшей лампы. От этого звука у нее мурашки побежали по коже. А потом раздался громкий, пронзительный крик боли, сменившийся отчаянными рыданиями. Урчание приближалось. Лорен замерла под лампой, напуганная до смерти, будучи не в состоянии пошевелиться. На стене возникла какая-то тень; она росла, затем уменьшилась, и появилась девушка с завязанными в хвост волосами. Девушка, пританцовывая под музыку, гремевшую из наушников, толкала перед собой швабру и большое желтое ведро на колесиках. Вода была почему-то очень темная, фартук и перчатки девушки покрывали странные пятна.
Что вы здесь делаете? спросила девушка с сильным нью-йоркским акцентом, перекрывая грохот музыки. Сюда нельзя ходить. Вы мешаете мне убираться.
Извините, пробормотала Лорен, поворачиваясь спиной к теням, звукам, девушке и бурой воде в ведре, и бросилась со всех ног бежать к двери.
И врезалась прямо в Йоханнеса.
Лорен, что ты здесь делаешь? Тебе нельзя сюда заходить. На его лице появилось хмурое, слегка рассерженное выражение.
Я я тебя искала.
А я искал тебя наверху. Он улыбнулся, и она немного успокоилась.
Я слышала странные звуки. И еще кто-то кричал.
Поэтому мы и сказали тебе, чтобы ты сюда не ходила. Ломки бывают действительно ужасными. Но мне не нужно тебе рассказывать.
Лорен вспомнила свой первый поход в больницу с Карлой, как сестра дралась и ругалась, рычала, словно цепная собака, плевалась Да, она кричала.
Ты
прав.
Йоханнес поцеловал ее в макушку и притянул к себе.
Я просто искал тебя, детка. Кроме того, он провел по ее шее кончиком языка, мне нужна твоя помощь кое в чем.
Так давно никто не нуждался в Лорен, что она почувствовала благодарность и желание, когда Йоханнес взял ее за руку и повел прочь от теней, притаившихся у подножия лестницы.
8
Со дня их последнего визита Карла располнела и начала курить во время разговора она почти непрерывно смолила сигарету за сигаретой.
Иногда наши пациенты заменяют одну зависимость другой. Мы пытаемся перевести их на нечто здоровое, например спорт или хобби, рассказывал им директор, низенький человечек с тонким голосом и жидкими волосами. Но если им удается найти временную замену, которая не грозит тяжелыми последствиями, вроде курения или сладостей, мы разрешаем это.
Не обращая внимания на табачный дым, родители завели неестественно веселый разговор о том, как хорошо выглядит Карла и какой за городом свежий воздух, в отличие от Нью-Йорка, где этим летом все просто обливаются потом. Лорен думала об обитателях «Ангелуса», о тинейджерах, у которых не было ничего и которые жили на улице или в вонючих квартирах и все же смогли пройти через самое худшее, спастись и снова стать людьми. Перед ней сидела Карла испорченная, избалованная Карла, чей эгоизм довел их до жизни в дерьмовой съемной квартире и состарил родителей на десять лет. Карла, которая не смогла одолеть наркозависимость, хотя врачи и деньги были к ее услугам. Лорен возненавидела ее за это.
Вы не привезете мне в следующий раз новой одежды? попросила Карла, когда они собрались ехать домой. Здесь дают столько сладкого, что мне уже джинсы жмут.
Конечно, ответила мать. Лорен поможет мне подобрать тебе что-нибудь.
Здорово. Шикарная одежда для бездомных. Смотри не сделай меня слишком похожей на мужика, ладно, деточка?
Карла рассмеялась. Лорен молчала.
Садясь в машину, Лорен сильно хлопнула дверцей.
Ну что, хорошо позабавились. Здорово, мать твою, провели время.
Лорен, что за язык! упрекнула мать, поймав ее взгляд в зеркале заднего вида.